Только для тебя

Саксан уже стала впадать в беспамятство, но резкий крик новорожденного вернул ее к действительности.

– Мой ребенок жив? – прошептала она.

– Да, милая, – ответил Ботолф хриплым от волнения голосом. – У нас сын.

Саксан повернула голову, чтобы взглянуть на младенца, которого осторожно держал на руках Ботолф, но успела бросить на него только беглый взгляд, так как тело ее снова потребовало полного внимания к себе. Хотя она и подозревала это в течение последних месяцев, новая сильная волна схваток застала ее врасплох. Она застонала и увидела бледные лица Ботолфа и Хантера.

– Саксан, что случилось? – вскричал Ботолф.

– Ничего не случилось, – произнесла они сквозь сжатые зубы. – Тебе лучше положить первого ребенка, Ботолф.

Хантер рассмеялся:

– Она еще не закончила. Вы, конечно, учитывали такую возможность?

– Какую возможность? – выдохнул Ботолф в смертельном ужасе за жену.

– Двойня, дурачок. В нашей семье их полно. Питни, – позвал Хантер.

Ботолф подозревал, что Питни подсматривает с другой стороны занавески из одеял, и его подозрение подтвердилось быстротой, с какой юноша просунул внутрь голову, когда его позвали. Все еще не придя в себя от сногсшибательной новости, Ботолф следил невидящим взглядом, как, следуя указаниям Хантера, Питни взял первенца из его рук.

– Искупай его, запеленай и пометь как старшего, – скомандовал Хантер.

– Что значит «пометь»? – спросил Ботолф, стряхивая оцепенение.

– Пока просто повязать кусочек материи на его запястье, – объяснил Хантер. – Ваш следующий ребенок может быть девочкой или совсем непохожим на брата, так что другая метка может не понадобиться.

– Если же они будут похожи, мы делаем крошечный надрез, чтобы оставить маленький шрам, Ботолф, – сказала Саксан, надеясь успокоить мужа, прежде чем она утратит способность говорить. – Мы знаем по опыту, что, если дети очень похожи, даже родители могут их путать поначалу, и лучше пометить перворожденного, чтобы различить младенцев.

Ботолф сморщился, когда она крепко сжала его руку при очередной схватке, и подумал, что понадобится несколько дней, прежде чем сойдут синяки, оставленные ее пальцами. Краем глаза он видел, как Питни унес младенца, и взглянул на Хантера.

– Он знает, как с ним обращаться? – спросил он.

– В нашей большой семье мало тех, кто не знает, как ухаживать за младенцем.

Ботолф приободрился и опять сосредоточил внимание на жене. Все, вроде бы, было нормально, но он по-прежнему тревожился за нее. Саксан была такой крошечной, такой хрупкой – Ботолф не понимал, как она все это выдерживает, и продолжал нашептывать ласковые слова, хотя Саксан будто забыла о его существовании, стараясь произвести на свет второго ребенка.

Второй сын был меньше первого, но сила крика младенца рассеяла сомнения новоиспеченного отца относительно его жизнеспособности. Ботолф постарался хорошенько обмыть Саксан: сменил подстилку и даже применил мягкую льняную тряпку для отсасывания крови, как его инструктировала жена. Хантер и Питни занимались малышами, помечая перворожденного, купая и пеленая их.

Саксан почти не шевелилась, когда обоих мальчиков в первый раз приложили к ее груди, и это напугало Ботолфа. Молодая мать старалась превозмочь страшную усталость. Все ее тело ныло. Медленно открыла она глаза и посмотрела на своих детей. Хантер держал одного, а Ботолф протянул ей второго. В течение нескольких месяцев Саксан подозревала, что может родить близнецов, но увидеть их все равно было для нее потрясением. Она собралась с силами и поцеловала каждого малыша, прежде чем Хантер и Питни унесли их.

Несмотря на все усилия Ботолфа заставить ее поесть, она отказалась от еды. У нее не было ни сил, ни аппетита. Улыбка, которой она одарила мужа, когда тот прилег рядом с ней, все же не могла полностью развеять его тревогу. Ботолф обнял ее нежно и ласково, убрал с щеки прядку волос, и ее сердце забилось сильнее.

– Я в порядке, Ботолф, – прошептала Сак-сан, утонув в его объятиях.

– Это правда? – спросил он тихим, слегка дрожащим от волнения голосом.

– Правда, только я очень, очень устала…

– Неудивительно, ты такая маленькая. – Он дотронулся губами до ее лба. – Спасибо за сыновей.

– Пожалуйста, милорд.

– Хотя я очень рад, что сумел помочь их появлению на свет, но предпочитаю оставлять это женщинам. – Ботолф погладил ее волосы. – Мне тяжело видеть, как ты страдаешь, и знать, что ничего не могу для тебя сделать.

– Ты оказался очень умелым.

– А ты оказалась намного сильнее, чем можно было предположить. Ты не представляешь, как я благодарен тебе, что ты испытала ради меня такие муки, я же могу дать тебе слишком мало.

– Совсем не мало, – возразила Саксан, понимая, что не может противиться сну, и потому слова ее были едва слышны.

– Нет, я лишаю тебя многого, потому что труслив.

– Ты не трус, Ботолф.

– Нет, дорогая, я большой трус, но сейчас не время обсуждать это. Ты должна отдохнуть.

Саксан не хотела спать теперь, когда он заговорил так открыто, но сон навалился на нее с такой силой, что она не могла больше сопротивляться, как бы ей ни хотелось послушать мужа. Мужчины выбирают для откровений самое неподходящее время, подумала она и решила не дать Ботолфу забыть об этом разговоре.

Ботолф вошел в спальню, и Саксан смотрела, как он умывался, готовясь ко сну. 4Прошло три месяца, с тех пор как близнецы вошли в этот мир в темной хижине лесника. Она приняла ванну и чувствовала себя достаточно сильной для возобновления интимной жизни.

Пора было также продолжить ту доверительную беседу, которую Ботолф пытался завести в день рождения их сыновей. Он и раньше не был холоден или чересчур отстранен, но с той ночи определенно сделался более ласковым, более открытым, и в его глазах была заметна новая, пронзительная нежность. Что-то в нем изменилось, и она уже устала угадывать, что именно.

Не отрывая глаз от мужа, Саксан медленно потягивала горячее питье из красивой серебряной кружки, которую прислал ей в подарок сэр Бреттон Грейм. Ботолф скинул одежду и скользнул к жене в постель.

– Я все еще не уверен, что мы должны принимать подарки от этого шотландца, – пробурчал он, с недовольным видом глядя на кружку, прежде чем сделать глоток.

– Это всего лишь один подарок, – возразила Саксан, отставляя свою кружку на прикроватный столик. – Маленький сувенир в качестве извинения за то, что произошло, и в благодарность за то, что мы назвали нашего сына Бреттоном.

– По-моему, назвать сына сеньора по имени скотта было безумием.

– Требовалось второе имя, не могли же мы назвать обоих мальчиков Леофрик в честь твоего отца. А сэра Бреттона никто не заставлял помогать нам, но он помог. – Она положила голову мужу на грудь и потянулась к нему, когда он поцеловал ее в лоб. – Я только не могу забыть, как он настаивал на том, чтобы его встретила Тильда, а она сделала это с большой радостью. Ну все, не будем об этом говорить.

– А о чем ты хочешь говорить?

– Я вообще не хочу разговаривать, – промурлыкала Саксан, поглаживая его живот.

Когда ее маленькая ручка опустилась ниже и обхватила своими длинными, тонкими пальцами его мужское естество, Ботолф застонал, так как с трудом сдерживаемая страсть вырывалась наружу. Он боролся с ней со дня родов, но она росла и ширилась в нем, усиливая его томление. Вся цепь событий от захвата Саксан в плен до рождения близнецов дала ему понять, как много значит для него эта хрупкая женщина-подросток. Он безумно хотел заняться с ней любовью и таким образом выразить те чувства, о которых боялся говорить.

— Не рано после трудных родов? – заколебался было Ботолф, но поддался искушению погладить ее бедра, задержав руку на ее лоне.

– Они были не труднее обычных, просто немного более изматывающие. Но я в порядке.

– Ты уверена?

– Более чем уверена, – прошептала Саксан, лаская языком мочку его уха.

С тихим урчанием он перевернулся так, что жена оказалась под ним.