Гордые и свободные

Однако Джон Росс в ответной речи заявил, что законодательство западных чероки недостаточно разработано, а потому необходимо поскорее принять новый свод законов и создать новую конституцию. Начались споры, дебаты и дискуссии. В это время приехали сторонники партии переселения – Шавано и Клинок Стюарты, оба Риджа, Элиас Будино и прочие. Их появление вызвало всеобщий ропот.

– Что здесь делают эти изменники? – громко крикнул Кипп. – Пусть Джон Росс скажет, чтобы они убирались.

– Джон Росс хочет, чтобы народ чероки жил в мире и согласии, – ответил ему Уилл. – Он был всегда сторонником терпимости.

Джон Росс и в самом деле ни разу не поступился своими принципами, хотя ему пришлось перенести немало горя.

– А как же наши законы? – вспылил Кипп и скрылся в толпе.

Глядя вслед сыну, Уилл думал, что злоба и ненависть превратились для мальчика в единственный смысл существования. Он всегда был вспыльчив и агрессивен, но в последнее время ненависть стала для него навязчивой идеей. К сожалению, многие из индейцев были одержимы той же жаждой мести, что и Кипп.

33

Плантация Гранд-Вью, индейская территория

21 июня 1839 г.

Тяжело переваливаясь, беременная Фиби подошла к креслу и с трудом опустилась в него. Теперь она сидела рядом со своей госпожой, наслаждаясь легким прохладным ветерком. Увидев, что служанка прижимает руку к своему разбухшему животу, Темпл встревоженно спросила:

– С тобой все в порядке?

Ее руки тем временем продолжали шелушить бобы. Она знала, что Фиби должна родить через два месяца, но роды ведь бывают и преждевременными.

– Все хорошо, – ответила Фиби, тоже принимаясь за работу. – Наверно, это мальчик – уж больно брыкается. Маленький Лиджа тоже был такой?

– Да, он был ужасно активный.

Темпл с улыбкой посмотрела на сына, сосредоточенно раскачивавшегося на деревянной лошадке, которую сделал для него Шавано Стюарт.

С крыльца, где они сидели, было хорошо видно, как идет строительство нового дома. Первый этаж был уже почти закончен. Дом строился на холме, прикрытый с севера небольшой рощицей. Это будет большой дом, еще больше, чем тот, который они оставили в Джорджии.

Через несколько дней после приезда Клинок уже начал рисовать план своего будущего жилища, а еще месяц спустя нанял в Арканзасе архитектора.

В первые месяцы Темпл все поражалась тому, как переменился ее муж. Раньше он совершенно не интересовался хозяйством, всецело полагаясь на отца, теперь же старался во все входить и все делать самостоятельно. Надо признать, что он многого достиг: построил поселок для негров, разбил яблоневые и персиковые сады, посадил хлопок и кукурузу. Раньше Клинок вел себя совершенно иначе. Должно быть, рождение сына заставило его по-новому взглянуть на роль главы семьи.

Темпл снова улыбнулась, глядя на малыша, понукавшего своего деревянного скакуна. У мальчика были такие же черные волосы, как у родителей, а от отца он унаследовал синие глаза и своенравный характер.

Сзади раздался шорох, Темпл обернулась, а Фиби испуганно вскрикнула, уронив миску с бобами.

– Кипп! – с облегчением воскликнула Темпл. – Мы и не слышали, как ты подъехал. Где твоя лошадь?

Почему-то коня поблизости видно не было.

– Оставил там, в деревьях. Ты одна? – Он подозрительно огляделся по сторонам.

Лиджа подбежал к матери и спрятался за ее юбку. Увидев, что ребенок испуган, Темпл раздраженно сказала:

– Нет, я не одна. Со мной Фиби и Лиджа.

– Я имел в виду не их.

– Мужчин нет, – резко ответила Темпл, понимая, что он имеет в виду Клинка и Шавано.

– Лиджа, помоги Фиби собрать бобы, – мягко сказала она сыну, а потом, обернувшись к брату, снова повысила голос: – Не смей впредь подкрадываться исподтишка и пугать ребенка!

– Я не хотел его пугать.

– Не хотел, а испугал. Что тебе нужно?

– Хотел с тобой повидаться. – Он переминался с ноги на ногу. – Ехал домой, дай-ка, думаю, загляну. Заседание сегодня закончилось. – Он недобро прищурился. – По-моему, твой муж задержался там не надолго.

– Да, он быстро вернулся.

Клинок провел в Такатоке всего один день. Судя по всему, встретили его там не слишком дружелюбно.

– Ничего, он успел-таки в очередной раз заварить кашу. Все видели, как твой муж и Риджи разговаривали с Брауном. Это они уговорили западных чероки покинуть заседание, даже не приняв участия в голосовании по новой конституции и новым законам.

– Мне об этом ничего не известно.

С холма доносился деловитый перестук молотков.

– Твой новый дом?

– Да.

– Хорошо живете – новый дом, сады, поля. А мы ютимся в лачуге, да такой, что в Гордон-Глене и негров селить постеснялись бы.

– Кто вам мешает построить что-нибудь получше?

– На какие деньги? – усмехнулся Кипп. – Нам-то ведь правительство никакой компенсации не заплатило. А когда заплатит, то уж, конечно, поменьше, чем твоему отцу и мужу, хотя наше поместье было куда как богаче.

– Откуда ты знаешь, сколько вам заплатят? – возмутилась Темпл. – Лучше уходи. Мне надоело слушать, как ты нападаешь на моего мужа.

– Я приехал не за этим. Хочу попросить, чтобы завтра ты навестила Элайзу. Что-то она заскучала. Ей одиноко. Да и отец будет рад тебя видеть.

Темпл была застигнута врасплох. Непохоже на Киппа проявлять такую заботу о родственниках.

– Так ты завтра приедешь? – требовательно спросил он.

– Не уверена. Клинок сказал, что, возможно, завтра вернется.

– А где он сейчас?

Темпл ответила не сразу, встревоженная такой настойчивостью.

– Поехал в Арканзас покупать негров.

– Значит, завтра вернется? А когда?

– После обеда, я думаю. А что?

Кипп пожал плечами.

– Значит, ты можешь навестить нас утром, пообедать, а потом вернуться сюда.

– Что ж, может быть.

– А старик утром торчит на лесопильне?

– Да. – Темпл подозрительно прищурилась. – Откуда такая осведомленность?

– Люди рассказывали. Говорят, что по нему можно часы проверять. Каждый день в половине двенадцатого отправляется домой обедать.

– Да, если на лесопильне все спокойно, он приезжает обедать, – кивнула Темпл. – Почему ты задаешь мне все эти вопросы?

– Хочу убедиться, что ты завтра приедешь.

– Почему именно завтра?

– А что такого? Ты у нас почти два месяца не была.

– Да, знаю.

У Темпл было множество хлопот – строительство нового дома, весенний сев, а тут еще некстати буря налетела.

– Послушай, Темпл, разве я тебя часто о чем-нибудь прошу? Но мне очень хочется, чтоб ты к нам завтра приехала. Это важно. Иначе я бы не настаивал. – Вид у Киппа был сосредоточенный, черные глаза зловеще поблескивали. – Приедешь ты или нет? Мне что, на колени встать?

– Ладно, приеду.

Темпл увидела, что он разнервничался не на шутку.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Кипп.

Он побыл еще несколько минут и уехал. Темпл сидела на крыльце, смотрела ему вслед и думала, какой же он скрытный, опасный. Странно было употреблять такие эпитеты применительно к собственному брату, но именно такое впечатление производил на нее Кипп.

Он уже не мальчик, мужчина – широкие мускулистые плечи, гордая осанка, разве что ростом не вышел. Пожалуй, Киппа можно назвать красивым, хоть Темпл, будучи сестрой, вряд ли могла об этом судить.

Она давно привыкла к его вспыльчивости и злопамятности. Бедняжка Кипп очень переживал из-за смерти Ксандры и матери. Для него семья – самое главное в жизни. При всей своей ненависти к Клинку он простил сестре то, что она вернулась к этому «изменнику». Он не отвернулся от нее, не разорвал отношения. Стоит ли удивляться, что он так волнуется из-за Элайзы и отца. Видимо, этим и объясняется его настойчивость.

Достигнув зарослей, где был привязан конь, Кипп быстро вскочил в седло. Темпл заметила, что бока коня в мыле. Интересно, почему? К чему была такая спешка? И снова поведение брата показалось ей подозрительным.