Сладостный плен

– Поцелуй меня, – дрожащим от желания голосом проговорил Данте. – Неужели я прошу так много?

Эрика прекрасно понимала, что это очень много, ведь ей было известно, чем обычно заканчивались их поцелуи. Однако она послушно прильнула к губам Данте, вложив в поцелуй всю страсть, которая клокотала в ее душе. Руки ее скользнули ему на плечи, упругие соски тесно прижались к его груди, и Данте почувствовал, что сходит с ума от неистового желания. Вздрогнув всем телом, он прижал Эрику к себе так крепко, что казалось, будто они стали единым целым.

– Люби меня, Эрика, – задыхаясь прошептал он.

Его теплые губы приоткрылись, и ищущий язык проник в сладостную влажность рта Эрики, вызвав у нее острое желание. Ее трепетное тело прильнуло к мускулистому и стройному телу мужа. Наслаждаясь страстным поцелуем, Эрика с Данте позабыли обо всем на свете.

Огонь желания, снедавшего Данте, оказался таким сильным, что легко мог спалить его дотла. И хотя Фаулер стоял по шею в воде, это не могло остудить бушевавшего в нем пламени. С наслаждением пил он сладкий нектар поцелуя, чувствуя тем не менее, что поцелуй не в силах утолить его голода. А неутомимые руки Эрики ласкали его бедра, беззастенчиво предлагая то, что он давно уже жаждал получить.

У Эрики создалось впечатление, будто она со стороны наблюдает за собой, за тем, как соблазняет человека, от которого должна бы держаться подальше. Ей приятно было ощущать под руками его сильное, мускулистое тело, и она продолжала ласкать его, упиваясь своей властью. Как было бы чудесно, если бы она смогла заставить Данте любить ее так же глубоко и страстно, как любит его сама, если бы сумела стать для него самым дорогим существом на свете…

Данте почувствовал, что не в силах больше выдерживать эту сладостную пытку. Неукротимое желание требовало немедленного выхода. Он обвил руками стройную талию жены, прижал Эрику к себе и осторожно вошел в нее, с наслаждением ощущая влажное обволакивающее тепло. И тела их задвигались в такт чарующей мелодии, поющей в их душах.

Острое чувство наслаждения охватывало Эрику, когда Данте глубоко вонзался в нее, удовлетворяя свою страсть. Внезапно ей показалось, будто она, упиваясь неземным блаженством, устремляется прямо к звездам, рассыпавшимся на темном бархате неба. И в этот момент те слова, которые она крепко-накрепко держала в своем сердце, невольно вырвались из ее уст. Вслед за ними слабый стон слетел с ее губ, но губы Данте жадно прильнули к ним, заглушая его. Руки его с силой стиснули ее, и вот они уже вдвоем поплыли по бурной реке страсти, у которой нет ни начала, ни конца.

Слезы восторга хлынули у Эрики из глаз, и ей почудилось, что прошла целая вечность, прежде чем они с Данте спустились наконец с небес на землю. Несколько минут Эрика выжидала, пока биение ее сердца замедлится. Немного успокоившись, она выпустила мужа из объятий и взглянула ему в лицо. На нем играла довольная улыбка.

– Это правда? То, что ты сказала? – тихо спросил он.

Эрика удивленно вскинула брови. Что же она такое сказала?

При виде ее недоумения Данте весело расхохотался.

– Ты сказала, что любишь меня, – напомнил он.

Эрика вспыхнула. Неужели она и в самом деле произнесла эти слова? Боже правый! Энергично рассекая воду, она направилась к берегу. Что же она наделала! Дать в руки своему врагу мощнейшее оружие, которое он сможет использовать против нее! Даже представить себе страшно, какие унижения ей теперь придется испытать!

– Поехали лучше домой, – попыталась она перевести разговор на другую тему. – Лошади наши наверняка уже как следует отдохнули.

– Ответь мне, – настаивал Данте, идя следом за Эрикой. – Это правда?

Эрика выскочила на берег и принялась лихорадочно натягивать на себя платье.

– А сам ты никому не признавался в любви в порыве страсти? – игриво поинтересовалась она.

– Никому и ни разу, – заявил Данте, не принимая ее игривого тона.

– Что ж, значит, выдержки у тебя больше, чем у меня, – пробормотала Эрика, жалея, что задала Данте этот вопрос.

Ну и положеньице! Сказать ему правду она не могла, но и отказываться от своих слов не хотела.

– Вероятно, – улыбнулся Данте и, ухватив Эрику за подбородок, заставил взглянуть себе прямо в глаза. – А может, ты в меня влюбилась?

Смахнув его руку, Эрика гордо вскинула голову.

– С тобой я познала страсть и узнала, что такое предательство. Но влюбиться в тебя? Да ты с ума сошел! – бросила она, решив, что все-таки не стоит повторять признание. – Я была дурой, Данте, но теперь чуточку поумнела и поняла, что ты все это время заставлял меня плясать под твою дудку. Ты знакомил меня поочередно с мужчинами, от одного вида которых меня тошнило, после чего любезно предложил выйти за тебя замуж. Но нужна я тебе только для того, чтобы помочь осуществить какие-то корыстные замыслы. Так что не заслуживаешь ты моей любви, Данте. Не жди от меня больше, чем я могу тебе дать, а я, в свою очередь, никогда не стану ждать от тебя больше, чем уже имею.

Лицо Данте помрачнело. Холодно взглянув на жену, он заявил:

– Все равно когда-нибудь я дождусь от тебя этих слов.

Эрика едва не задохнулась от негодования. Ну и наглец! Он что, ей бросает вызов? Ведь единственное, чего ей хочется, – это любви. Ей нужен не фиктивный, а настоящий муж, который бы любил и уважал лишь ее одну. Ей нужна его любовь, и она никогда не согласится на меньшее, даже если ей придется уйти от Данте – единственного человека, сумевшего завоевать ее сердце.

Стиснув зубы, Данте смотрел, как Эрика чуть ли не бегом направилась к своей лошади. Интересно, привыкнет он когда-нибудь к мгновенной смене настроений жены? Только что она своими ласками возносила его прямо на небеса, а уже в следующую секунду низвергла прямо в ад. Общаясь с Эрикой, Данте понятия не имел, что она учудит через минуту.

В течение многих лет он пребывал в полной уверенности, что ему не составляет никакого труда получить от понравившейся женщины все что заблагорассудится, а потом, когда она ему надоест, бросить ее. Но с Эрикой все было иначе. Он влюбился в нее. Ну почему у него не хватило ума держаться от нее подальше! А теперь он, как мотылек, летит к вечно горящему огню, который никогда не затухает, а, наоборот, с каждым днем разгорается все сильнее и сильнее. Бормоча что-то себе под нос, Данте вышел на берег, натянул на себя одежду и, вскочив в седло, пустил лошадь в галоп, намереваясь догнать строптивую жену, которая уже мчалась во весь дух далеко впереди.