Испанский жених

Разумеется, она не могла полюбить его. Он был слишком стар и строг. Он даже не походил на тех мужчин его возраста, которых она знала у себя на родине – таких, как Антуан де Бурбон, его брат принц Конде или великий герцог де Гиз. Те были галантны, общительны и остроумны, носили ослепительно роскошные наряды – роли романтических героев играли так же охотно, как в нужную минуту преображались в воинов и государственных деятелей. Филипп оказался человеком совсем другого сорта – было трудно поверить, что по своей важности для Европы он превосходил их всех вместе взятых. Глядя на него, никто бы этого не подумал; казалось, он скучал на церемониях, устраиваемых в его честь; был слишком невозмутим и спокоен, слишком заботился о собственном достоинстве. Если бы не отзывчивость, которую он проявлял, оставаясь с ней наедине, брак с ним ужаснул бы ее.

Впрочем, побаиваясь своего супруга, по-настоящему она боялась другого человека – пусть даже и находившегося вдалеке от нее. Молодая испанская королева никак не могла избавиться от чувства, что ее мать по-прежнему следит за ней. Ей казалось, что Екатерина де Медичи оказывается за ее спиной всякий раз, когда она допускает какое-нибудь незначительное нарушение испанского этикета. Даже в спальне та как будто присутствовала – наставляла дочь, как нужно себя вести, чтобы пленить, приручить этого странного мужчину. Вот почему Елизавета не раз вспоминала об умении матери улавливать ее настроение и тайные мысли.

Не могла она забыть и инструкции, полученные перед отъездом из дома. Елизавета должна была служить Франции – наблюдать за всем, что происходит при испанском дворе, ничего не упускать и о любом пустяке сообщать матери, соблюдая максимальную осторожность и зная, что ее письма могут быть перехвачены.

Прежде всего она должна была переманить на свою сторону юного дона Карлоса. Ей следовало подружиться с ним, завоевать его доверие, а затем постараться так описать ему Марго, чтобы вызвать у него желание увидеть ее. Такова была воля французской королевы, и Елизавета не могла ослушаться ее.

Так из-за матери она пренебрегла испанским этикетом и стала проявлять повышенное внимание к Карлосу.

Он был странным мальчиком, она это знала. С самого дня ее свадьбы он закрылся в своих покоях, ни с кем не желал говорить, отказывался от еды. Его пробовали увещевать, но никто не знал, что с ним случилось, а он не объяснял. Да и вообще, открывал дверь только своему молодому дяде дону Хуану и кузену Александру Фарнезе.

Однажды, улучив момент, она незаметно выскользнула из своих покоев и направилась в апартаменты, принадлежавшие ее пасынку.

Беспрепятственно пройдя через переднюю, она открыла дверь и очутилась в классной комнате. За столом сидел подросток ее возраста. Это был не Карлос, а какой-то другой, очень красивый мальчик – почти как француз, подумала Елизавета. Он встал и поклонился ей. Грациозно. Почти с французским изяществом.

Теперь она узнала его. Перед ней стоял дон Хуан, незаконнорожденный брат ее супруга.

– Ваше Величество, позвольте… – начал он. Она перебила его:

– Пожалуйста, не надо церемоний… Дело в том, что я здесь без позволения. Ты… вы занимаетесь?

– Да, Ваше Величество.

– А принц, мой пасынок?

– Он только что ушел отсюда… вернее, выбежал. Сегодня он немного не в себе, Ваше Величество.

– Не в себе?

– Он не говорит, что с ним, но у него очень плохое настроение.

– Я хочу видеть его.

– Ваше Величество, он велел никого не пускать к нему. Но если это приказ…

Она засмеялась.

– Нет, это не приказ… Во всяком случае, мне бы не хотелось, чтобы в таком свете он воспринял просьбу, с которой я собираюсь обратиться к нему. Было бы лучше, если бы он считал меня своим другом.

Дверь распахнулась – на пороге стоял Карлос. Он воскликнул:

– Изабелла!

Она улыбнулась, и у него радостно забилось сердце: «Моя… Моя…»

Продолжая улыбаться, она подошла к нему. Ее улыбка сводила его с ума. Он вдруг встал на колени и поцеловал край ее платья. Затем поднял глаза на нее.

– Мне не следовало приходить сюда без сопровождения, – сказала она. – Но я желала видеть вас…

Не сводя с нее влюбленного взгляда, он встал на ноги. Он дрожал. Ему не хотелось, чтобы в комнате находился свидетель их встречи.

Он крикнул:

– Хуан, убирайся вон! Королева пришла ко мне! Уроки доделаешь потом.

Хуан пожал плечами, поклонился Елизавете и вышел из комнаты. Уже за дверями он задался вопросом – не сказать ли кому-нибудь, что королева осталась наедине с этим невменяемым.

– Карлос, – сказала Елизавета, – я хочу, чтобы мы стали друзьями… самыми большими друзьями. Да и может ли быть иначе? Ведь мы с вами одного возраста… и даже должны были пожениться, помните?

– Да… – дрожа от восторга, проговорил он, – помню…

– А в результате вы стали моим пасынком. Но мы будем дружить, не так ли?

– У вас никогда не было такого верного друга, как Карлос.

– Очень рада это слышать. Мне казалось, что я не понравлюсь вам.

– Как это могло случиться? – воскликнул Карлос. – Вы так прекрасны, Изабелла!

– Изабелла, – повторила она. – Придется привыкнуть к этому имени. Здесь меня все так называют – а во Франции я была Елизаветой.

– Елизавета это французское имя. А вы теперь испанка.

– Да. Теперь я испанка.

– Вам это не нравится? Она посмотрела в окно.

– Мне это нелегко дается… но такова уж наша участь. Так говорил мой папа. Он сказал, что принцы и принцессы не вправе распоряжаться своими браками.

Карлос зачарованно смотрел на нее. Красота Елизаветы так трогала его, что он был готов обнять ее и заплакать.

И вдруг… да, в ее глазах заблестели слезы. Она объяснила:

– Это из-за моего отца. Я всегда плачу, когда думаю о нем.

– Вы ненавидите его?

– Ненавижу? Почему я должна его ненавидеть? Он был самым лучшим отцом в мире.

Увидев, как перекосилось его лицо, она с тревогой воскликнула:

– Карлос! Что с вами? На кого вы так разозлились?

Он еще не мог рассказать ей о величайшей страсти своей жизни – вдруг она еще не возненавидела Филиппа? Карлос понимал, что, узнав правду, она может испугаться и убежать.

– Ни на кого, вам показалось, – сказал он. – Я счастлив – потому что вы пришли ко мне.

– А я уже подумала, что чем-нибудь обидела вас. Ведь вы, испанцы, не любите, когда нарушают этикет, да?.. Ах, Карлос, я очень рада, что не огорчила вас своим приходом. Надеюсь, мы с вами теперь будем часто видеться.

– Изабелла, я никогда не забуду, что вы пожелали увидеть меня.

– Я тоже постараюсь не забыть, что вы пообещали мне быть моим другом. А теперь, Карлос, покажите мне ваши книги. И расскажите, как вы здесь живете. Если вы захотите, я потом расскажу вам о Франции.

– Мне хотелось бы знать все, что касается вас. Я начал учить французский язык потому, что хотел разговаривать с вами. Но я все еще боюсь говорить на нем.

– Ах, скажите что-нибудь, Карлос, скажите! Прошу вас, доставьте мне удовольствие услышать мою родную речь!

– Вы будете смеяться.

– О, разве только от радости, которую вы мне подарите, выполнив мою просьбу! Ну, давайте же, Карлос, не смущайтесь.

Карлос улыбнулся и произнес по-французски с сильным кастильским акцентом:

– Изабелла, я счастлив, потому что вы приехали. Добро пожаловать в Испанию, Изабелла.

Она и впрямь засмеялась – но так нежно, что Карлос просиял от удовольствия. Затем сказала со слезами на глазах:

– Вы это выучили специально для меня. Спасибо вам, Карлос. В Испании мне еще не было так хорошо, как сейчас.

С этими словами она положила руки ему на плечи, немного наклонилась – она была выше него ростом – и поцеловала сначала в одну, а потом в другую щеку. Для Карлоса это был самый счастливый миг в его жизни.

Он показывал ей свои книги, а она рассказывала ему о французском дворе, когда дверь приоткрылась и в комнату заглянули Хуан и Александр.