Сначала свадьба

– Ты не понимаешь, Несси, – негромко проговорила она. – И никто не понимает. Давая слово папе, я знала, что налагаю на себя обязательства сроком в двенадцать лет, до совершеннолетия Стивена. Не собираюсь отказываться от оставшихся четырех лет лишь потому, что обстоятельства изменились: ты благополучно вышла замуж, Кейт пользуется успехом у светских джентльменов, а Стивен изо всех сил рвется на свободу. Или потому, что сама получила достойное предложение и могу уехать в Нортумберленд и начать там новую жизнь, а Стивена и Кейт оставить на ваше с виконтом попечение. Криспин Дью здесь вовсе ни при чем. Как и все остальное, кроме данного отцу слова, сдержать которое я считаю делом чести. Я всех вас люблю и не откажусь от обязательств лишь потому, что Стивен недоволен. Ни за что!

Ванесса подошла к сестре и обняла ее за талию.

– Давай прогуляемся по магазинам, – предложила она. – Вчера мне попалась необыкновенная шляпка, но она темно-синего цвета и мне совсем не подойдет. А вот на тебе будет смотреться изумительно. Пойдем скорее, пока ее не купили. Кстати, а где Кейт?

– Поехала кататься с мисс Флэксли, лордом Бретби и мистером Эймсом, – ответила Маргарет. – У меня уже столько шляпок, что я не знаю, куда их девать.

– В таком случае еще одна никак не помешает, – убежденно заверила Ванесса.

– О, Несси, – неуверенно рассмеялась Маргарет, – и что только я бы без тебя делала?

– Без меня в твоей гардеробной было бы больше свободного места, это уж точно.

Обе рассмеялись.

И все же спустя пару часов Ванесса вернулась домой с тяжелым сердцем. Несчастье близких порою переживается тяжелее, чем собственное, подумала она. А Маргарет явно была несчастна.

Да и собственная жизнь Ванессу не слишком устраивала.

Она не могла мириться с браком всего лишь нормальным, терпимым и приличным. Хотелось большего.

Возможно, рождение ребенка все изменит. А если нет? Она всего лишь выполняла ту функцию, ради которой виконт Лингейт на ней женился.

Но Боже! Она ждала ребенка Эллиота! Их общего ребенка! И отчаянно мечтала о счастье. Не о том, которое живет в душе, хотя именно о таком счастье она и говорила Мег, а о блаженстве с супругом! Так хотелось радостно, восторженно сообщить ему великую новость! Так хотелось…

Звезд с неба.

До чего же она глупа!

Светские увеселения следовали одно за другим и практически не оставляли свободного времени. Тихие домашние вечера выдавались крайне редко и воспринимались как дорогой подарок.

Однажды Сесил уехала в театр с подружками под присмотром матушки одной из молодых леди. Эллиот сразу после обеда удалился в библиотеку. Вдовствующая виконтесса пила чай в гостиной и вела неспешную беседу со снохой. Утомленная, она с трудом сдерживала зевоту. Наконец сочла за благо извиниться и, сославшись на полное изнеможение, отправилась к себе.

– Кажется, готова проспать целую неделю, – призналась она, когда Ванесса поцеловала свекровь в щеку и пожелала спокойной ночи.

– Думаю, если хорошо выспитесь ночью, то утром встанете бодрой и полной сил, – успокоила Ванесса. – Ну а если нет, то завтра я съезжу с Сесил на садовый раут, а вы отдохнете. Спокойной ночи, мама.

– Ты всегда так добра, – улыбнулась свекровь. – Я искренне рада, что Эллиот женился именно на тебе. Спокойной ночи, дорогая.

Ванесса немного посидела в одиночестве, пытаясь читать. Однако сосредоточиться на приключениях Одиссея, пытавшегося вернуться в Итаку к своей Пенелопе, мешало уже ставшее привычным уныние, подозрительно напоминавшее депрессию.

Эллиот сидит внизу, в библиотеке, а она здесь, в гостиной, – и это редким драгоценным вечером, когда оба дома! Неужели подобное времяпрепровождение станет в их семейной жизни обычным?

Неужели она это допустит?

Может быть, если бы он знал, что мама легла отдыхать и жена осталась в гостиной одна, то пришел бы?

А вдруг ее появление в библиотеке ему не понравится?

Нет, надо спуститься и самой все выяснить. Ванесса решительно встала и, держа палец на нужной странице, закрыла книгу. Ведь речь идет о ее доме и ее муже. Они не расставались, не ссорились. А если в отношениях наступит охлаждение и возникнет отстраненность, то она будет виновата в том, что не попыталась пойти на сближение.

Она легонько постучала в дверь библиотеки и, услышав приглашение, вошла.

Вечер выдался теплым, но в камине ярко горел огонь. Виконт сидел в глубоком кожаном кресле и держал в руке открытую книгу. Ванесса любила библиотеку с высокими застекленными шкафами, до отказа заполненными книгами в кожаных переплетах, и огромным дубовым столом, на котором спокойно могли бы улечься три человека.

Здесь казалось гораздо уютнее, чем в гостиной. Эллиот сидел в свободной позе, слегка ссутулившись и положив ногу на ногу.

– Мама устала и решила лечь спать, – пояснила Ванесса. – Не возражаешь, если я посижу здесь с тобой?

Виконт встал и жестом пригласил занять кресло напротив, по другую сторону камина.

– Надеюсь, будет удобно.

Треснуло полено, и искры столбом поднялись к дымоходу:

Ванесса села и улыбнулась. Не придумав, что еще сказать, открыла книгу, негромко откашлялась и углубилась в чтение.

Ванессе кресло оказалось безнадежно велико. Если опереться спиной на его спинку, то ноги болтались в воздухе в нескольких дюймах от пола. Если поставить ноги на пол, то чтобы достать до спинки, пришлось бы выгнуться дугой. Существовал и третий вариант: оставить ноги на полу, а спину держать прямо, без опоры.

Промучившись несколько минут и испробовав все три позы, в конце концов Ванесса скинула туфли и подобрала под себя ноги, расправив вокруг широкую юбку. Удобно устроившись, немного посмотрела в огонь, а потом перевела взгляд на мужа.

Оказалось, что Эллиот, в свою очередь, пристально наблюдает за ней.

– Знаю, что настоящей леди так сидеть не подобает, – заметила Ванесса извиняющимся тоном. – Но я ведь маленького роста, и почти все кресла оказываются слишком глубокими. А потом, так очень удобно.

– Видно, что удобно, – согласился виконт.

Ванесса улыбнулась. Возвращаться к чтению ни он, ни она не спешили. Просто сидели и смотрели друг на друга.

– Расскажи о своем отце, – тихо попросила Ванесса.

В памяти сохранились слова вдовствующей виконтессы: та надеялась, что сын вырастет не похожим на отца. Сам же виконт никогда о нем не упоминал.

Некоторое время Эллиот продолжал молча на нее смотреть. Потом отвернулся к огню, а книгу положил на стол.

– Отца я обожал, – признался он. – Отец был для меня великим героем и основой существования. Воплощал все качества, которые я надеялся выработать в собственном характере. Все, что я делал, посвящалось исключительно ему. Он подолгу отсутствовал, а я жил ожиданием его возвращения. Совсем маленьким устраивался возле ворот и во все глаза смотрел, не покажется ли его конь или экипаж. В тех редких случаях, когда удавалось его встретить, он непременно сажал меня рядом. Это было мое время – до тех самых пор, пока эстафету не принимали мама и сестры. Когда я немного повзрослел и начал то и дело ссориться с Коном, постоянно думал о реакции отца и держал себя в узде – боялся его разочаровать или, не дай Бог, рассердить. Ну а в юности, предаваясь безудержному разгулу, время от времени останавливался и спрашивал себя, достоин ли я собственного отца.

Он замолчал. Молчала и Ванесса, чувствуя, что продолжение непременно последует. В глазах мужа застыла боль, а между бровей залегла горькая складка. Да и голос звучал приглушенно.

– Трудно было представить более счастливую, более дружную семью, чем наша, – наконец снова заговорил виконт. – Не было на свете мужа преданнее и отца справедливее. Несмотря на его долгие отлучки, жизнь казалась безоблачной идиллией. Естественно, что больше всего на свете мне хотелось иметь такую же семью, чтобы люди говорили: сын весь в отца.

Ванесса закрыла книгу и положила ее в кресло рядом с собой. Крепко обхватила плечи ладонями, хотя возле камина замерзнуть было трудно.