Влюбленный король

Девушка ужаснулась и не посмела возразить.

Жизнь во дворце была и так, мягко говоря, чересчур размеренной, а у родственников, которые жили в немыслимой глуши, она бы умерла от скуки.

Зита быстро поднялась с кресла и вышла из комнаты, легонько хлопнув дверью.

Герцогиня вздохнула.

Зита, совершенная копия отца, всегда казалась ей трудным ребенком.

Не то что Софи.

Та воистину ее дочь – тихая, невыразительная и спокойная.

Герцогиня была англичанкой, родственницей королевы Виктории, поэтому они с Зитой говорили на ее родном языке.

А Зита уже мчалась по коридору в сторону отцовского кабинета.

Но теперь она думала на своем языке.

Она вихрем ворвалась в кабинет и застала отца одного, как и предполагала.

Еще не успев отдышаться, она сердито заговорила:

– Неужели, папа, ты знал о том, что меня не допустят на прием короля Максимилиана? И даже на бал? И вообще мне не позволят просто взглянуть на него? Я отказываюсь в это поверить!

Герцог опустил газету и посмотрел на младшую дочь.

Зеленые глаза лихорадочно блестят, на щеках яркий румянец.

Красивое разгневанное личико обрамлено разметавшимися от быстрого бега огненными вихрями волос.

Его взгляд потеплел и смягчился.

– Прости, дорогая, – сочувственно промолвил он. – Я знал, что это расстроит тебя.

– Знал! – воскликнула Зита. – О папа, как ты мог! Это так несправедливо!

Герцог молча протянул ей руку.

Она стиснула ее в своих горячих ладонях и присела возле кресла, умоляюще глядя ему в глаза.

– Если б ты только знал, папочка, как здесь стало скучно в последнее время! – жалобно молвила Зита. – Было бы так замечательно потанцевать хоть с кем-нибудь, особенно с королем Максимилианом. Мне всегда хотелось его увидеть.

Герцог сжал ее руку.

– Боюсь, дорогая, мама и Софи уже все решили. Это» плата за твою красоту.

Зита ошеломленно уставилась на отца.

– О, я всегда подозревала, что Софи ко мне ревнует!

А маме не нравится, как я себя веду, когда остаюсь с тобой. Но не до такой же степени, чтобы запереть меня в классной комнате, словно я прокаженная!

– Дорогая, когда мне сказали об этом, я знал, как ты расстроишься. Но поверь мне, милая, я ничем не мог тебе помочь!

– Но почему? – рассердилась Зита.

– А потому, – терпеливо объяснил отец, – что такие маленькие страны, как наша, должны объединяться, чтобы противостоять возрастающей мощи Германии. Если король женится на Софи, мы станем вдвое сильнее, понимаешь?

Конечно, Зита прекрасно понимала.

Они с отцом часто обсуждали политическую ситуацию в Европе.

– А мне казалось, что Германия положила глаз на Австрию…

– Сначала Австрия, потом Бавария, а затем и мы, – задумчиво произнес герцог. – А после… почему бы не Франция?

Девушка затаила дыхание.

С этим шутить нельзя.

Она знала, что может произойти, если Бисмарк начнет действовать.

Его амбиции не имели предела.

Она прижалась щекой к отцовской руке и прошептала:

– И все-таки, папочка, мне бы так хотелось побывать на балу. Обещаю, что не буду танцевать с королем!

– Но он сам захочет, моя дорогая, – улыбнулся герцог. – Поэтому твоя мама и Софи испугались.

Зита продолжала сидеть возле отцовского кресла.

Сегодня ей впервые довелось услышать от членов семьи о своей красоте.

Конечно, она знала, что унаследовала ее от своей бабушки-венгерки.

Бабушка могла претендовать на более выгодную партию и занять более значительное положение, чем статус герцогини Альдросской.

Но она влюбилась в своего будущего мужа с первого взгляда, и он всю жизнь отвечал ей взаимностью.

Эту историю Зита слышала еще с колыбели.

Она часто разглядывала портрет бабушки, висевший в тронном зале.

– Если дедушка был похож на тебя, папа, – говорила Зита, – то неудивительно, что бабушка в него влюбилась.

Наверняка он был очень привлекателен.

– Спасибо, любимая, – смеялся герцог. – Несмотря на то что я похож на отца, я унаследовал многие черты своей матери. Особенно ее любовь к лошадям. Она была великолепной наездницей и искусно объезжала самых диких и непокорных скакунов. Ты похожа на нее, Зита.

Герцог обожал свою мать.

Наверное, поэтому он сразу полюбил своего третьего ребенка.

Когда родилась Зита, у него уже были Софи и Генрих, и, честно говоря, он ожидал второго сына.

Но, к его собственному изумлению, появление еще одной дочери не только не разочаровало его, но стало неожиданной радостью.

Он сразу узнал в Зите прекрасную мать-венгерку, и она стала его любимицей.

Зеленоглазая девочка росла и хорошела у него на глазах, и стареющий герцог стал слишком много времени проводить в детской.

Как только ей исполнилось восемь, он, игнорируя протесты жены, взял ее с собой в горы.

Он частенько удалялся дней на десять, оставляя замок и супругу, которая ничего не могла с этим поделать.

– Мне надо поближе познакомиться с моим народом, – объяснял ей герцог. – Самый лучший способ – окунуться в эту среду.

В коротких кожаных панталонах, зеленом суконном жакете и тирольской шапочке – традиционной одежде жителей Альдросса и Баварии – он отправлялся в путешествие.

Останавливался в маленьких деревенских гостиницах и с бокалом местного вина в руке распевал народные песни, выражавшие истинные чувства простого человека.

Альдроссцы обожали его за подобный демократизм.

Они, конечно, понимали, что у герцога имелись и другие причины для кратковременных поездок в горы, но лишь добродушно посмеивались, – Наш господин – настоящий мужчина! – говорили они.

А для маленькой Зиты это было просто волшебством.

Вырвавшись из-под навязчивой опеки нянь и гувернанток, вдали от замечаний матушки, она радостно скакала на лошади рядом с отцом по зеленым долинам меж заснеженных вершин.

Когда дорога кончалась и переходила в тропинку, они шли пешком долгие мили до тех пор, пока не уставали ее маленькие ножки.

Но она никогда не жаловалась на усталость.

Как-то раз герцог привел ее к горному озеру, и она плавала в ледяной воде, словно юркая рыбка.

Конечно, дома она не рассказывала, что научилась плавать.

Это была их с папой тайна.

Ведь мать пришла бы в ужас даже от того, что Зита нарушает приличия и бегает голышом.

Хотя, кроме родного отца, ее никто не видел.

Так герцог с дочерью убегали из замка, и герцогиня не могла их остановить.

Они возвращались через неделю, счастливые, загоревшие, полные сил и здоровья.

Но когда Зите исполнилось пятнадцать, мать категорически запретила ей ездить с отцом.

Сказка кончилась.

Никакие слезы и уговоры не помогали: мать оставалась непреклонной.

Зита не могла понять причину этого внезапного запрета, строгого и окончательного.

Железный занавес отделил ее от мира радости и счастья.

Эти поездки были удовольствием не только для нее.

Отец блаженствовал в ее обществе.

Зита была уже большой девочкой, когда до нее стали доходить слухи о Париже, о женщинах легкого поведения, к ногам которых бросали свои состояния знатные господа…

Однажды Зита услышала обрывок разговора родителей.

– Я ни за что на свете не допущу, – негодовала герцогиня, – чтобы моя дочь имела что-то общее с подобными женщинами…

Она замолчала на полуслове, увидев в дверях Зиту, и перевела диалог на другую тему.

В то время девочка не придала этому никакого значения, так же как и другой случайно услышанной фразе.

– Думаешь ли ты о своей репутации, когда обращаешься с такого рода созданиями?.. – возмущенно выговаривала герцогиня мужу.

И снова фраза осталась незаконченной, потому что в дверях внезапно появилась Зита.

Это были кусочки загадки-мозаики, которую она могла при желании сложить.

Однажды в маленькой горной гостинице она пробудилась от яркого света луны, пробивавшегося сквозь неплотно задвинутые шторы.