Пленница судьбы

Кругом, насколько хватало глаз, на ветру шумел тростник. Поля казались такими ухоженными, что Валериан почувствовал невольное уважение к рачительным хозяевам.

— Сейчас сезон сбора урожая, — пояснил подошедший капитан. — Остров невелик, всего восемьдесят квадратных миль, примерно половина Барбадоса и гораздо меньше Гренады. Вы что-нибудь знаете о нем, ваша светлость?

— Очень мало. Король Карл Второй подарил остров двум семействам, которые доводятся Фарминстерам дальними родственниками. Моя невеста и ее отец — последние, кто остался в роду.

— Значит, в отличие от большинства поселенцев они не теряли связи с Англией. Остальные постепенно превращаются в настоящих туземцев, — неодобрительно заметил капитан.

— Нет, мы постоянно переписывались. Мой отец учился в Оксфорде вместе с мистером Кимберли, и нас обручили еще до рождения невесты. t-сть ли на острове какой-нибудь город или поселение, мистер Конуэй?

— Нет, ваша светлость, — покачал головой моряк. — Это частная собственность. Здесь не выращивают ничего, кроме тростника. Да и кому захочется поселиться в этой глуши? Тут просто нечего делать. Кроме семьи Кимберли и нескольких домашних слуг, все остальное население — черные.

Герцог кивнул и снова всмотрелся в сверкающие бирюзовые волны. Какая красота! Но приносит ли остров доход? И действительно ли эта Кимберли такая уж выгодная партия? Бабушка предполагала, что Кимберли богаты, но так ли это? Благоденствие здешних жителей целиком зависело от хорошего урожая. Пожалуй, придется просмотреть счетные книги и как можно скорее переговорить с мистером Кимберли. Если плантация убыточна, возможно, будущий тесть согласится выплатить часть приданого деньгами?

Судно вошло в бухту. Валериан принялся разглядывать склады, вытянувшиеся вдоль берега.

— Они отправляют тростник в Англию прямо отсюда? — поинтересовался он.

— Нет, с Барбадоса. Капитаны грузовых судов не станут объезжать все острова архипелага. Так уж Принято в Вест-Индии. Зато остров Святого Тимофея расположен очень удачно. Здесь чаще дуют попутные ветры, поэтому доставка груза обходится дешевле, чем на Ямайке.

— Вижу, мне многому придется учиться, — отозвался герцог.

— Значит, вы собираетесь остаться здесь, ваша светлость? — удивился капитан. Поистине странное намерение, если только этот аристократ не убил кого-нибудь и теперь вынужден скрываться.

— Нет, но плантация должна когда-нибудь перейти ко мне, поскольку моя невеста единственная наследница, и неплохо бы узнать побольше о том, как ведутся дела. Не хотелось бы потерять приданое мисс Кимберли из-за чужого невежества или безалаберности. Мои племенные фермы процветают, и я никому не позволю управлять этой плантацией спустя рукава.

«Удивительно, — подумал капитан. — Милорд, который не гнушается запачкать белые ручки!»

— Поверьте, сэр, у вас не будет никаких затруднений, — ответил он. — Сам мистер Кимберли весьма строг и придирчив, и, кроме того, в помощниках у него пасынок, мистер Джордж Спенсер-Кимберли, прекрасный молодой человек, доложу я вам. — И, вежливо поклонившись герцогу, Конуэй добавил:

— Прошу простить меня, ваша светлость. Надо присмотреть за швартовкой.

Герцог поклонился в ответ и проводил взглядом удалявшуюся фигуру капитана. Так, значит, сводный брат мисс Кимберли помогает отчиму управлять плантацией? Ну что ж, если Конуэй не ошибается, похоже, Валериану не о чем будет беспокоиться, когда тесть отправится к праотцам, а Джордж останется хозяйничать на острове. Кстати, хотелось бы знать, какое содержание выделил отец будущей герцогине до тех пор, пока она не вступит в права наследства.

Взгляд Валериана остановился на большом доме, выстроенном на вершине холма, неподалеку от гавани. Белоснежное здание с огромными распахнутыми настежь окнами. Валериан еще не встречал подобной архитектуры! Оригинальное жилище! Хорошо бы осмотреть его поближе.

Грохот пушечного выстрела заставил герцога вздрогнуть.

— Не волнуйтесь, ваша светлость, — заверил стюард, подходя к борту. — Это всего лишь наша пушчонка — надо же дать знать о вашем прибытии. Думаю, молодая леди сейчас не отходит от окна, ожидая, пока спустят сходни. Готов поставить последний пенни, именно так оно и есть.

Он широко улыбнулся, обнажив почти беззубый рот.

— Они! — возбужденно взвизгнула Каландра. — Слышали выстрел? Смотрите, вон там, в гавани! «Король Георг»! О, я сейчас в обморок упаду! Мой герцог здесь! — Девушка почти рухнула в кресло, обмахиваясь носовым платочком. — Я просто не вынесу такого волнения.

— А я не позволю вашей троице меня запугивать, — вмешалась Оралия, правда, без особой убежденности. — Вы не должны идти на такое! Это мерзко, отвратительно. Джордж, да скажи же что-нибудь!

— Прости, мама, но весь последний месяц мы только об этом и говорим. Калли выйдет за герцога. Это единственный способ все уладить. Если ты попытаешься открыть ему правду, придется сказать, что ты помешалась после смерти отца и не узнаешь ни родную дочь, ни падчерицу. Я буду вынужден посадить тебя под замок, пока герцог и Калли не поженятся и не отплывут в Англию. Ну а теперь мне пора на пристань, встречать гостя.

Джордж преспокойно повернулся и вышел из комнаты.

— Как ты жесток, сын мой! — крикнула ему вслед Оралия, прекрасно понимая, что это ничего не даст Молодые люди неуклонно следовали плану, и ничто не могло заставить их свернуть с избранного пути. Если Оралия вмешается, Джордж исполнит угрозу, и даже пусть герцог ей и поверит, Аврора все равно откажется подчиняться. И что тогда станется с ними?

Аврора поймала взгляд сестры и подмигнула, словно желая сказать:

«Ну что? Говорила я тебе?»

— Пойдем, сестричка, — нежно промолвила она. — Нельзя же предстать перед женихом в таком виде! Надо спешить. Мама, разреши нам уйти.

Оралия устало отмахнулась:

— Да-да, конечно.

Ей необходимо время, чтобы собраться с мыслями. Дети совсем не понимают, что делают и как расстраивают мать своими необдуманными выходками. «Ах, если бы только Роберт был жив», — подумала она в тысячный раз за последние несколько недель. Но Роберт на небе. А ей придется смириться. Возможно, дети правы — их маленький обман не причинит особого вреда. Разве не более жестоко заставлять Аврору идти к алтарю с человеком, который ей не по душе! И что ни говори, а Каландра просто рвется занять место сестры. Ее дочь — герцогиня.

Оралия задумчиво нахмурилась. Нет! Все это ужасно! Но кто ей поможет? И что подумал бы Роберт, узнай он правду?

Женщина вздрогнула. Она прекрасно понимала, что подумал бы Роберт, но, проклятие, его здесь нет, а сама она, к сожалению, никогда не имела никакой власти над детьми. Их воспитанием занимался муж, и вот теперь, когда он оставил ее, приходится справляться самой со щекотливой ситуацией. Но она не заплачет, ни за что не заплачет! Подумать только, Каландра — герцогиня!

А в это время наверху девушки и служанки лихорадочно готовились к приезду герцога Фарминстера. Каландра сидела в большой деревянной лохани, служившей ванной и скрытой расписной ширмой. Ее горничная Салли, повинуясь приказаниям Авроры, вынула из гардероба нарядное платье. Удовлетворенно кивнув, Аврора ушла к себе, чтобы тоже переодеться.

— Вы просто сумасбродка, а ваш папа, должно быть, в гробу переворачивается, — ворчала ее служанка Марта. — Мисс Аврора, одумайтесь, пока не поздно. Мужчина есть мужчина, некоторые чуть получше, некоторые похуже, а в основном все одинаковы, уж поверьте.

— Марта, помолчи хоть минуту, — взмолилась наконец Аврора. — Я пока вовсе не желаю выходить замуж! Даже если герцог согласится подождать год-другой, что, если он мне не понравится? Нет, это лучший выход для меня, Калли и всех нас!

— А вдруг он вам понравится? — не отставала Марта.

— Буду любить его, как зятя, как друга, но поскольку ему предстоит стать мужем сестры, на большее пусть не рассчитывает. Надеюсь, ты это понимаешь?

Служанка неодобрительно поджала губы. Она появилась на острове вскоре после рождения Авроры. В отличие от других слуг, которых ссылали в колонии за различные провинности. Марта не была преступницей и добровольно согласилась отправиться в такую даль. Эмили она показалась женщиной порядочной с хорошими манерами, поэтому владелица острова купила служанку на аукционе и поручила ее заботам новорожденную дочь. Единственным проступком Марты в глазах английского закона была бедность. Ее отец, арендатор у местного помещика, умер, и тот выгнал девушку из дома. Приходский священник посоветовал ей продать себя в кабалу на семь лет и получить тем самым возможность устроить свою жизнь в Новом Свете. Марта обратилась к брату священника, человеку совестливому, который позаботился о том, чтобы она попала в хороший дом. Когда срок договора истек, Марта решила никуда не уезжать и жила на острове как свободная женщина, продолжая, однако, оставаться горничной Авроры.