Начало династии

Ее глаза излучали обещание счастья, желание счастья захватило его. Он уже не думал беспрестанно о церковной торжественности; его стали занимать тайны, которые он откроет вместе со своей невестой.

Они часто играли в шахматы, и Элинор неизменно побеждала. Возможно, у нее больше игровой практики. Пока он постигал науку служения церкви, она проходила науку придворной жизни. Играли они непринужденно. Объявляя ему мат, она весело смеялась, в этом она вся. Молодые вместе гуляли по саду. Элинор показывала ему южные цветы и растения, рассказывая о тех, из которых готовят примочки и мази.

— От них кожа делается лучше и в глазах появляется блеск, — поясняла она, — а есть и такие, что разжигают любовь.

— Мне кажется, что для тебя следует сделать такую настойку…

Он порывисто схватил ее за руку и посмотрел в глаза:

— Нет, в этом нет никакой нужды.

— Значит, я для тебя достаточно привлекательна?

— Больше чем достаточно.

— Тебе хочется скорее жениться?

— Жду не дождусь.

Элинор отстранилась со смехом.

— Неплохо для моего монаха, — призналась она потом Петронелле.

Видя, как молодые сердца наполняются любовью друг к другу, аббат Сюжер счел, что оттягивать женитьбу дальше не стоит. Правда, Элинор еще носит траур по недавно скончавшемуся отцу, но это государственное бракосочетание, и чем скорее оно будет осуществлено, тем лучше для всех. Он сказал об этом принцу и удивился, как тот охотно дал согласие — это при всем своем недавнем нежелании. «Герцогиня Аквитанская — просто чародейка», — сказал себе аббат.

В июле молодых венчали.

Элинор облачили в ослепительный свадебный наряд, затем она села на коня под роскошной попоной и направилась по улицам Бордо в церковь святого Андрея Первозванного, где их венчал архиепископ Бордоский. Это был великий день! Еще год назад она боялась, что сводный брат отнимет у нее наследство. Но судьба повернула по-своему. Теперь ничто не препятствовало ее мечтам.

Она счастлива, и лишь маленькая печаль омрачала торжество: путь к нему пролег через смерть отца, которого она все-таки любила. Но теперь Элинор единовластная герцогиня Аквитанская, а очень скоро (в этом она не сомневалась, как не сомневался никто вокруг) она станет королевой Франции.

* * * Элинор расцвела. Она была предельно чувственна, и замужество пришлось ей по вкусу. Бедняга Людовик был не таким пылким, хотя он любил ее даже жарче, чем она сама могла бы его искусственно распалить. Элинор обожала любовь; она знала, что так будет, когда еще маленькой девочкой распевала в саду песни про любовь. Песни посвящались любви романтической. Элинор о ней мечтала, но хотела и любви плотской. Она могла бы стать непревзойденным мастером любви, но не в данном случае: это ее первый опыт, и ведет ее лишь природное чутье.

У молодых было славное время: дни проходили в свадебных празднествах, а ночи — в любви. Непрерывно звучала музыка. Элинор приучала его к балладам и романсам, она их исполняла блестяще. Молодожены были на вершине блаженства, но это не могло продолжаться вечно. Наступило время закончить ристалища и рыцарские турниры, принцу пора покинуть замок невесты и с молодой женой возвращаться в Париж.

На всем пути их приветствовал народ. Элинор теперь французская принцесса, а Людовик стал герцогом Аквитанским. Этот союз всем на пользу. Аквитанцы получили защиту под сенью золотых лилий, а французский король заключил в свои пылкие объятия сильного и богатого соседа. Союз сулит надежды на желанный мир. Это благоприятный ход событий, он радовал простых людей, для кого нет страшнее бедствия, чем набеги чужеземных войск, грабивших дома и захватывавших женщин.

Так молодые доехали до Пуатье, где их встретили очень радушно. Они разместились на ночь в гостеприимном замке. Неожиданно в отведенные им покои явился аббат Сюжер. По его лицу было видно, что принес он недобрые вести. Аббат был человеком, который не прибегает к осторожным выражениям. Он низко поклонился и сказал:

— Да здравствует король!

Людовик понял, что его опасения сбылись, а Элинор — что мечта ее осуществилась.

— Моего отца не стало, — сказал Людовик отрешенно.

— Он отошел в страшных муках, но теперь уж свободен от них. Если вы исполните его волю, вы будете править, как он завещал: мудро и справедливо.

— Это я буду стараться делать изо всех моих сил, — с жаром ответил Людовик.

Беззаботный медовый месяц закончился. В стране сталкивались противоборствующие стихии, и Людовик не мог оставаться безучастным. Не то чтобы французы хотели вместо Людовика другого короля, при правлении Людовика Толстого порядок соблюдался, просто не все его подданные получили то, на что рассчитывали. Теперь же, когда на троне оказался неопытный мальчик, можно было попробовать добиться своего. Через несколько дней после смерти Людовика VI восстал Орлеан.

Аббат Сюжер сказал королю, что пришло время употребить власть. То, как он поведет себя сейчас, имеет решающее значение. Он должен показать себя народу правителем великодушным, но твердым. С молодой женой следует попрощаться и спешно направиться к Орлеану, а оттуда — в Париж. Элинор со своим двором потихоньку последует туда же.

Людовик все воспринял как должное, во что еще совсем недавно было бы просто невозможно поверить, и во главе армии пошел на Орлеан. Ему надо действовать по-королевски. Нельзя, чтобы Элинор потеряла к нему уважение. Она — человек сильного характера и будет презирать его за слабость. Ему нельзя проявлять слабость.

Он помолился, испрашивая у Господа мудрости в принятии решений и силы для проведения решений в жизнь. С ним цветок, подаренный Элинор со словами, что он должен носить его у сердца, — роза из сада Шато-Омбриер. Она сама ее сорвала и засушила.

Романтичность и чувственность ее характера, желание видеть в нем кавалера, следующего законам рыцарства, восторгали Людовика. Элинор стремилась повелевать и оставалась при этом нежной и ласковой. Это его пленяло. Она ждала, что он с честью выйдет из нового испытания.

Людовик подошел со своей армией к Орлеану, и как же он обрадовался, когда жители города, увидев его во всей мощи, не стали настаивать на своих требованиях, а пришли умолять простить их дерзость. Усмирение оказалось легким, и Людовику не хотелось быть жестоким с побежденными; ему посоветовали казнить пару зачинщиков бунта, но наказывать остальных он не пожелал. Он даже пожаловал им некоторые реформы, из тех, что они просили.

Орлеанцы воздавали ему хвалу. На улицах, где они готовили заговор и мятеж, теперь раздавалось: «Вив ле руа!» — «Да здравствует король!»

Все уладилось. Людовик направился в Париж и там воссоединился с Элинор. Встреча была нежной; они очень соскучились друг без друга.

— Теперь надо подумать о коронации, — спустя некоторое время сказала Элинор.

Торжество назначили на декабрь, и оно состоялось своим чередом.

«Какой большой путь я преодолела всего за один год!» — думала счастливая Элинор.

ГРАФ И ПЕТРОНЕЛЛА

Элинор добилась всего, о чем только можно мечтать. Она — королева Франции! Насколько королевский двор великолепнее двора герцога Аквитанского, и насколько королевой быть лучше, чем наследницей герцога. Все вышло самым лучшим образом.

Элинор — предводительница двора, любима королем и обожаема всеми. А обожателей собралось немало. Поэты, трубадуры и те, кто желал обучиться правилам придворного этикета, окружали ее. Завоевать расположение королевы было непросто. Нужно обладать безупречными манерами, знать правила Садов Любви, уметь изящно выражать свои мысли и, совсем хорошо, — обладать красивым голосом. «Двор королевы Франции, — решила Элинор, — должен стать самым изысканным в мире».

Она — высший судия литературного дара: одних восхваляет, других осмеивает. Летние дни она проводила сидя в саду в окружении молодых мужчин и девушек, которых учила философии жизни. Придворные дамы должны ей повиноваться, восхищаться, пытаться во всем подражать, оставаясь ее бледной тенью. На этом фоне королева блистала еще ярче. А молодые кавалеры должны в нее влюбляться, страждать ее милостей и быть готовыми за них умереть; она же либо дарила милость, либо отказывала в ней. Страсть должна сжигать кавалеров. Они обязаны были посвящать ей стихи, слагать песни; талант поэта должен быть настоян на желании.