Гордость и предубеждение-2

— Предупредить его, ты хочешь сказать? — Голос миссис Беннет повысился на октаву.

— Я сказала ему, что пойму его, если он предпочтет отсутствовать.

— Как ты смеешь говорить так?! Ты рвешь мое сердце в клочья.

— Мне очень жаль твои чувства, но ты не представляешь, сколько мистер Дарси страдал из-за Уикхема. Я сказала мужу, что ему не обязательно присутствовать на свадьбе Китти, но он был не в силах причинить боль Китти.

Миссис Беннет несколько утихомирили последние слова дочери.

— Выходит, ты не просила мужа использовать свое влияние, чтобы Уикхема продвинули по службе?

— Я ничего об этом не знаю.

— Мы услышали об этом накануне нашего отъезда из Лонгборна. Лейтенант Уикхем, только представь себе.

— Что ж, он теперь снова в своем старом звании. Что заставило вас поверить, будто мистер Дарси причастен к этому событию?

— Такое повышение невозможно без влиятельных друзей так скоро после того, как он перешел в регулярные войска. Ему присвоили звание при условии, что он остается по-прежнему служить на севере. Это убедило Уикхема, что твой муж приложил к этому руку. Лидия возмущалась, поскольку теперь Уикхем не может сменить полк и направиться в Бельгию.

— Лидии не терпится послать мужа на войну?

— Уикхему непременно присвоили бы новое звание на войне, — фыркнула миссис Беннет. — Мне очень тяжело, что моя крошка живет так далеко от меня.

Элизабет улыбнулась про себя. «Он помог мужу моей сестры ради моей пользы и затем ни разу не проговорился об этом, чтобы избавить меня от напоминания о них».

— Очень странно, что он ничего не сказал тебе, — удивилась миссис Беннет.

— Ничего, мама. — Ее мать не понимала, что упоминать Джорджа и Лидию Уикхемов было неприятно им обоим.

— Лидия написала, что они отпраздновали его повышение, устроив настоящий пир для других офицеров и их жен, — с гордостью заметила миссис Беннет.

— Превосходное начало для избавления от долгов, — вздохнула Элизабет и повернулась к сестре. — Мэри, если все-таки мама с папой поедут в Ньюкасл, имей в виду, что мы рады будем принять тебя здесь в их отсутствие.

— Благодарю тебя, но я поеду к Китти, — ответила Мэри. — Я бы хотела обсудить с мистером Тернером некоторые богословские вопросы.

— Какое удовольствие для него, — сказала Элизабет, постаравшись не прыснуть со смеху. Мистер Беннет не сделал над собой никаких усилий и громко расхохотался.

— Может, тебе удастся начать приставать к мистеру Тернеру уже завтра, Мэри, когда мы поедем в Кимптон. Как я догадываюсь, после нескольких месяцев в обществе Китти он с готовностью согласится отразить твою интеллектуальную атаку.

— Ох, мистер Беннет! — возмущенно воскликнула его жена.

Наступило воскресенье. Китти потянулась в постели и чуть приоткрыла глаза, наблюдая за Эдвардом, сидевшим на краешке кровати.

— Ты похожа на счастливого маленького котенка, — сказал он. Она протянула к нему руки.

— Я и есть твоя счастливая маленькая кошечка.

— Я это знаю.

— Почему ты так рано поднялся, Эдвард?

— Уже половина девятого, Китти, и тебе тоже пора собираться в церковь. Сегодня там будут и твои родители.

— Почему же ты не напомнил мне об этом раньше? — Она обиженно выпятила нижнюю губу, и преподобный Тернер не смог не соблазниться и не поцеловать жену в губы.

— Китти, я был бы просто счастлив, если ты успеешь навестить миссис Гуд, прежде чем мы уедем в Пемберли.

— Тьфу! Эдвард! Ты же знаешь, что я терпеть не могу ходить в эти мрачные коттеджи арендаторов.

— Твои посещения освещают ее дни, Китти. Аптекарь говорит, у нее их осталось не так много. Она до сих пор вспоминает, как ты в первый раз пришла навестить ее.

— Папа никогда не был столь строг, как ты, Эдвард, — нахмурилась Китти. — Почему ты смеешься?

— Я смеюсь над твоим представлением о строгом муже.

— Очень хорошо, тогда я пойду туда, но только чтобы доставить тебе удовольствие.

— Китти, я думаю, тебе следует навестить миссис Гуд, чтобы доставить удовольствие ей. — Она чуть отстранилась от мужа. — Ладно, сделай это ради меня, дорогая Китти. Только не смотри на меня так холодно.

Она улыбнулась и подставила мужу щеку для поцелуя, потом сбросила одеяло.

— Как ты любишь отнимать у меня мое время, Эдвард! Мне еще надо проверить работу горничной. Мама будет все повсюду высматривать.

После службы и превосходного завтрака миссис Беннет с удовольствием обследовала дом другой своей дочери. Пасторский дом имел то преимущество, что нуждался в некоторых усовершенствованиях, по поводу которых миссис Беннет могла с уверенностью дать советы. Это обстоятельство способствовало тому, что осмотр пасторского хозяйства принес ей ничуть не меньшее удовлетворение (если в определенном смысле не большее), чем осмотр Пемберли. Для домашнего хозяйства Элизабет ее советы не были столь уж необходимыми.

Эдвард был настолько увлечен демонстрацией своих усовершенствований в пасторате, что бедняжка Мэри не имела возможности изложить ни одной богословской загадки преподобному Тернеру.

Чета Тернеров последовала за своими гостями — Мэри и миссис Беннет — в Пемберли, где они намеревались пробыть недели три. Эдвард договорился ездить в Кимптон на воскресную службу, поскольку вовсе не желал пренебрегать своим приходом. Вернувшись в Пемберли после первых двух дней, проведенных без Китти, он крепко обнял жену.

— Милая моя Китти, я так тосковал без тебя! Ты даже не представляешь.

— Какой же ты большой глупыш! Ведь прошло всего два дня. Что же с тобой будет без меня, когда я поеду с папой и мамой в Ньюкасл?

— Китти, ты это не серьезно?! Ты же не поедешь без меня так надолго?

— Думаю, не поеду, — с сомнением в голосе ответила Китти.

— В любом случае, Китти, я не разрешу тебе ехать так далеко в твоем положении. — Он прижал ладонь к ее чуть выпиравшему животу.

— Тогда ладно, я никуда не поеду.

— Любимая моя, тебе ведь и самой не хочется расставаться со мной?

— Думаю, да, — согласилась она. — Пусть ты и жуткий людоед.

Эдвард расцеловал ее в капризно надутые губы. Она вернула ему поцелуй, и он поцеловал ее снова. Китти легонько оттолкнула мужа.

— Пора одеваться к обеду, Эдвард.

— Скажи мне, что ты любишь меня.

— Люблю. Но теперь оставь меня в покое.

Когда он закрыл за собой дверь, она тут же перестала хмуриться и счастливо рассмеялась.

«Надо сказать горничной, чтобы приготовила мою новую ночную рубашку», — подумала Китти. Рубашка была сшита из тончайшего батиста, и Китти приберегала ее для особого случая.

Миссис Беннет никогда нельзя было обвинить в пренебрежении некоторыми из священных материнских обязанностей. Как-то утром она направилась в гостиную Элизабет, где та писала письма.

— Не отвлекайся на меня, детка. Я с удовольствием посижу тут тихонько, глядя, как ты работаешь.

— Очень хорошо, мама.

— Какая у тебя очаровательная комната. Мистер Дарси специально обновил ее для тебя?

— Да.

— Как много писем тебе приходится писать, Лиззи.

— Да.

— А кому ты пишешь сейчас?

— Я пишу миссис Макдоуэлл, мама.

— Кто такая эта миссис Макдоуэлл, моя дорогая? Я никогда не слышала о ней.

Элизабет отложила перо и ответила еще на целый поток вопросов.

— С твоих слов эта особа кажется мне очень интересной, Лиззи. Думаю, тебе надо продолжать писать, иначе ты никогда не закончишь.

— Да, мама.

Миссис Беннет поднялась и стала прогуливаться по комнате, мурлыкая про себя какую-то мелодию.

— Твоя сестра Джейн ждет еще одного ребенка.

— Да. Я очень счастлива за нее.

— У Китти будет очень много забот в это Рождество, когда у нее появится маленький, — сказала миссис Беннет.

— Какой? У Китти будет ребенок? Так скоро? Элизабет заново попыталась вернуться к написанию письма…

— Лиззи?

— Да, мама?

— У меня к тебе небольшой разговор.

— Разве мы сейчас не разговариваем? Миссис Беннет деликатно покашляла: