Королева Варваров

Это было нелёгкое дело — поднять на борьбу с римлянами народы Британии. На словах все соглашались с королём бригантов. Все признавали, что народы острова истосковались по свободе, и пора возвратить её гордым британцам. Но как только Венуций спрашивал о конкретном участии против римлян, самые знаменитые мужи опускали головы и хмуро смотрели в землю. Они не отказывались, но и не соглашались. Призрак Цезаря летал над ними и сковывал сердца страхом и нерешительностью. Когда-то Галлия попыталась скинуть господство римлян. И что из этого вышло? Господство Рима стало более могущественным, а Галлия сто лет после этого стояла на коленях опустошённая и разорённая.

— Но теперь у римлян нет таких великих полководцев, как Цезарь! — пытался убедить британцев Венуций. — Сейчас самое время начать священную войну за освобождение.

Но большая часть вождей молчала. Никто из них не осмеливался на такой отчаянный шаг — воевать с Римом. Самые могучие племена Британии уже находятся под римским сапогом. Прасутаг вступил в союз с римлянами, и неизвестно на чьей стороне будут сражаться его воины. Каратак мёртв. А его потомки связаны клятвой, которую дал великий вождь силуров. Только треть может воевать с захватчиком, а этого мало для победы.

— Этого вполне достаточно, — доказывал Венуций. — Но надо воевать всем вместе, сообща. В этом и только в этом заключается ключ победы. Рим ничего не сможет поделать, когда против него встанет вся Британия.

Вожди и старейшины согласно качали головами, но ничего не говорили. Они боялись шпионов, которые могли быть среди них и поэтому говорили туманно и неопределённо. Но главное Венуций понял. Он понял, что только тогда может поднять на борьбу этих сомневающихся, когда сам начнёт воевать. Воевать и побеждать. Победы дадут крылья и остальным племенам. К нему присоединятся, как только увидят успехи. А до этого никто из этих людей не встанет на путь войны. Им есть, что терять в этой войне. Богатство и власть. И они не хотят потерять те крохи, которые у них ещё есть. А Венуцию терять нечего. Все его богатства у Картимандуи. Римляне охраняют их днём и ночью. Но ему не надо никаких богатств, пока родину топчут чужестранные солдаты, а соплеменники продаются на невольничьих рынках, как скот. Что ж, Венуций не будет больше искать союзников, и довольствоваться тем, что есть. Но войну он начнёт, во что бы то ни стало, и как можно скорее. Такие мысли не давали времени, чтоб вспомнить о жене. Венуций посещал Актис во время своих кратких визитов в Сегедун, но только чтобы проверить, всё ли в порядке, и не более. Но когда поездки прекратились, король вспомнил о своём домашнем очаге. Он начал всё чаще приходить к Актис. Расспрашивал о её самочувствии, затем просто садился у огня, и сидя наблюдал за женщинами, хлопочущими в доме жены. Иногда звал сюда барда и приказывал ему петь песни и саги про героев Британии. Голос певца разносился по долине, услаждая слух людей и животных. Печальная мелодия наводила на грустные размышления. Актис слушала её и думала о том, что будет с ней дальше.

Но будущее было покрыто мраком неизвестности.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Нуд добрался до Сегедуна через две недели после встречи с Картимандуей. Он старался не показываться на глаза Венуцию. Не хотел напоминать о себе. Но и не спускал глаз с королевских домов, где, как он знал, живёт королева. При одном воспоминании о ней, Нуд скрипел зубами от злости и ненависти к королю. Не мог он забыть о трепещущем теле римлянки, которую так подло отнял у него Венуций. Разочарование, испытанное им тогда, было равносильно ударам плетьми, которых он не раз испытывал ещё на службе у Картимандуи. Лучники считались самыми последними воинами в армиях британских вождей и с ними никогда не церемонились, как, например, с копьеносцами или всадниками.

Когда произошли роковые последствия для Венуция, Нуд, по совершенно простой случайности, оказался среди сторонников царя, а не царицы. Чтобы сохранить жизнь, Нуд вынужден был встать на сторону Венуция. Но лучник быстро понял, что может выиграть куда больше, если предложит свои услуги Картимандуе в качестве шпиона. И он не стал ждать долго. Тёмной ночью, проявив чудеса ловкости, он незаметно для воинов и стражников Эбурака пробрался в город и проник во дворец царицы. Картимандуя с радостью приняла его предложение, и кожаный шлем лучника, впервые наполнился золотыми монетами. Как пёс, несколько раз, переходил Нуд из одного стана в другой, и Картимандуя знала о каждом шаге своего изгнанного супруга. Нуд здорово рисковал. Если бы предательство обнаружилось, то его бы ждала ужасная смерть на костре. Но золото заставило забыть обо всём. Он вовремя предупредил царицу о приближении Венуция к Эбураку, и та успела вызвать на помощь римский отряд. Для римлян это кончилось трагически, а Картимандуя в очередной раз победила с помощью чужих усилий. Шпион был награждён, и уже решил бежать на юг, чтобы там найти применение своему золоту, но Нуда остановило вмешательство Венуция в битве, когда тот отнял у него такую добычу — римлянку, за которую можно было бы получить богатый выкуп. Венуций отнял девушку и даже ничего не дал взамен. Он никогда бы так не поступил, будь перед ним более знатный воин, даже простой общинник, а не такой наёмник, как Нуд. Лучник решил жестоко отмстить за свою обиду, и решил пока не порывать с Картимандуей. Он сознавал, что царица намного умнее его, поэтому лучше будет выполнять её приказания. К тому же эта баба платит щедрее многих царей Британии. Общие цели и деньги связывали его с ней крепче цепи.

В Сегедуне Нуд стал внимательно наблюдать за домом, где жила Актис, и вскоре узнал всех его обитателей — старух и служанок. Одна самая молодая служанка особенно привлекла его внимание. Нуд стал следить за ней, и однажды, когда рабыня шла за водой к ключу у старого вяза, он вышел к ней навстречу.

— Куда ты идёшь? — спросил он у рабыни.

Та, не останавливаясь, ответила, что выполняет поручение королевы.

Нуд пошёл рядом, словно ему по пути. Он стал задавать женщине вопросы, совершенно не относящиеся к хозяйственным делам, и быстро разговорил её. Рабыне было лестно, что дружинник короля говорит с ней, и она охотно болтала с Нудом. Очень скоро они зашли в лес и, не доходя до источника сотни шагов, Нуд поманил спутницу в сторону.

— Но я тороплюсь, — попыталась та воспротивиться желанию мужчины. — Мне попадёт, если я приду поздно.

— Это не займёт много времени, — успокоил её Нуд. — Как тебя зовут?

— Райдана.

— Ты из Гибернии?

— Да. Я из племени скотов.

— И давно ты попала в Британию? — Нуд взял рабыню за ошейник и притянул к себе.

— Давно. Мне было двенадцать лет, когда на нашу деревню напали ордовики. Они убили всех мужчин, а мы с матерью попали в плен.

— Да, боги с тобой обошлись несправедливо, — заметил Нуд.

Он обнял рабыню за талию и привлёк к себе. Райдана посмотрела на него недоуменно и удивлённо, но ничего не сказала.

— Наверно, ты мечтаешь оказаться на свободе? — спросил Нуд.

— Не знаю, — задумчиво ответила ему гибернийка. — Наверно, мечтаю, но мне некуда идти. Сегедун мой дом, и мне хорошо здесь.

— Глупая. Неужели тебе не надоело быть рабыней?

— Не знаю.

— А мужчина? Что ты на это скажешь? Ведь у тебя никогда не будет мужа, который бы заботился о тебе.

С этими словами Нуд мягко повалил Райдану на траву, в изобилии росшую под ракитой. Рабыня ничего не успела сделать, как с неё уже стали срывать одежду. Наконец она опомнилась и попыталась вырваться из крепких объятий мужчины. Она оказалась сильной, и вскоре ей это удалось. Нуд остался лежать на земле, а возмущённая Райдана стояла над ним и стряхивала с себя траву, листья и маленькие веточки.

— Я всё расскажу госпоже, — сказала она.

— Подожди, не торопись.

Но женщина не стала продолжать разговор. Покраснев до корней волос, она побежала прочь и исчезла за деревьями. Нуд осмотрелся вокруг и тоже зашагал к городу.