Лед и пламя 1-2

На постели лежал и в самом деле изумительный пеньюар из белого шифона, рукава и подол которого украшены лебяжьим пухом, а завершала картину белая атласная ночная сорочка. Блейр покачала головой, напуганная экстравагантностью одеяния, но тут же почувствовала, что умирает от желания надеть его. Иногда она ощущала разочарование из-за кажущейся бесполезной жизни Хьюстон, но эта свадьба заставила ее восхищаться сестрой, как никогда раньше. Сама по себе свадьба предполагает составление поистине военного плана, и ни одна мелочь, какой бы незначительной она ни казалась, не ускользнула от внимания Хьюстон. Она даже не забыла дать указание перевезти в этот дом одежду сестры.

Блейр еще только наполовину облачилась в пеньюар, когда вошел Ли, но по выражению его глаз она поняла: ему безразлично, что изысканная одежда весьма небрежно свисает с ее плеч. В долю секунды он оказался рядом с ней и крепко обхватил ее. Его движения были так стремительны, что Блейр сделала шаг назад, наступила на подол и упала вместе с Ли на кровать. Клочки лебяжьего пуха облаком взметнулись в воздух.

Оба рассмеялись. Ли перекатился на постели, не выпуская ее из рук, осыпая поцелуями, щекоча и заставляя посмеиваться от удовольствия. Прелестный пеньюар был скинут, и она осталась в тонкой атласной сорочке, а он покусывал ее за плечи и рычал, как медведь, смеша ее еще больше. Его руки скользили по всему ее телу, вызывая у нее притворный протест.

В самый разгар любовной игры внизу зазвонил телефон.

– Что это? – спросила Блейр, поднимая голову.

– Я ничего не слышу, – пробормотал Лиандер, целуя ее в шею и опускаясь все ниже.

– Это телефон. Ли, тебе придется ответить. Может, кто-то заболел и ему нужна помощь.

– Пусть тот, кто беспокоит человека в его брачную ночь, получит по заслугам. Блейр оттолкнула его:

– Ли, ты шутишь. Когда ты стал врачом, ты сделал это потому, что хотел помогать людям.

– Но не сегодня, не в эту ночь. Он попытался снова обнять ее, но она сопротивлялась, а проклятый телефон продолжал звонить.

– И зачем я женился на враче? – проворчал он, поднимаясь, натягивая одежду и кидая на Блейр взгляды, заставляющие ее отворачиваться. – Никуда не уходи. Я сейчас вернусь, – сказал он, выходя из комнаты, – после того как убью того, кто звонит.

Как только он снял трубку, телефонистка начала извиняться.

– Мне очень неприятно беспокоить вас именно сегодня ночью, – начала она, – но это ваш отец, он говорит, что случай срочный.

– Хорошо, если так, – ответил Ли. Потом она соединила его с Ридом.

– Ли, ни за что бы не побеспокоил тебя, но это очень срочно. У Элиа Смита инфаркт, он умрет, если ты не приедешь.

У Лиандера перехватило дыхание. Имя Элиа Смита было условным сигналом о неприятностях на шахте. Риду часто приходилось звонить сыну в больницу, и они разработали целую систему условных фраз. Чем только не болел несчастный мистер Смит: от отравления до оспы, но инфаркт значил самое худшее – беспорядки.

Ли перевел взгляд в сторону комнаты, где его ждала невеста.

– Сколько у меня времени?

– Ты был нужен еще час назад. Ли, не ходи, пусть в этот раз поедет кто-нибудь другой.

– Да? И кто же? – резко ответил Ли, злясь в душе на отца.

За пределами шахтерских поселков больше никто не знал о том, что там происходит. И Ли нес ответственность за любое возможное восстание с тех пор, как стал проводить туда агитаторов.

– Я постараюсь управиться как можно быстрее, – сказал Ли и повесил трубку.

Поднимаясь наверх с ощущением, что в его жизни случилось самое ужасное, он вдруг осознал, что должен объяснить Блейр, почему он уезжает. Он больше не был отчитывающимся только перед собой холостяком. Теперь у него была жена, которая заслуживала доверия. На мгновение он почувствовал себя таким несчастным оттого, что не может солгать – обстоятельства не позволяли сказать правду! Ведь Блейр, с отсутствующим у нее инстинктом самосохранения, обязательно настоит на том, чтобы отправиться с ним.

Но, в отличие от себя, он не мог подвергать ее опасности.

Лучше всего побыстрее выбраться из дома.

Он никогда не двигался с такой скоростью, на глазах у него чуть не выступили слезы, когда он взглянул на полураздетую Блейр. Она была так прекрасна, и Ли, без сомнения, заслуживал награды. Он сказал только, что ему надо идти и он скоро вернется. Блейр не успела пошевелиться, как он сбежал по ступенькам и выскочил за дверь.

Добравшись до дома отца, Лиандер все еще чувствовал себя несчастным и думал, что ему будет все равно, если беспорядки на шахте продлятся хоть всю ночь.

Рид поведал Ли, что осведомитель рассказал охране об агитаторе, а этот глупый человек решил вернуться в поселок один, без Ли. Он спустился вниз по дальнему склону горы, об этом узнала охрана. И вот теперь вооруженные охранники обыскивают каждый дом и запугивают невинных людей.

Лиандер может пробраться в поселок, и, если ему удастся найти агитатора раньше охраны, ему, возможно, удастся спасти его жизнь и жизни шахтеров, обвиненных в том, что они провела в поселок этого человека.

Ли знал, что только он может прийти на помощь, и поэтому пошел готовить свой экипаж.

– Если к тебе придет Блейр, даже не намекай ей, куда я поехал. Если ты скажешь, что я на вызове, она захочет узнать, где это, чтобы поехать на помощь. Придумай что-нибудь, что хочешь, только не говори ей правды. Все, что угодно, будет лучше правды, потому "что, если она попадет в самую гущу беспорядков, мне придется спасать и ее, и агитатора.

И не успел Рид спросить, какого рода выдумку имел в виду его сын, как Ли исчез в облаке пыли и только камни разлетелись из-под колес.