Леди Удача

– Надо было сказать тебе раньше? Я знаю, что надо было, но ведь ты все равно ничего не мог поделать, правда? Нет, ты, конечно, мог написать Куинну письмо, но…

– Все хорошо, милая, не тревожься ни о чем. Ты сообщила мне потрясающую новость, но сию минуту все равно ничего предпринять нельзя. Еще успеется. Мы все расскажем Оливеру, когда вернемся в Лондон.

Риордан сел на ручку кресла, опираясь одной рукой на спинку.

– Стало быть, это произойдет в ноябре. Любопытно. Это совпадает с открытием парламентской сессии. Значит, покушение назначено на пятое ноября этого года.

– Король будет присутствовать на открытии парламентской сессии?

– Именно он будет ее открывать. Это целая церемония. Каждый год члены палаты общин собираются в палате лордов, чтобы выслушать тронную речь короля. Герольдмейстер с Черным жезлом [41] стучит в дверь, чтобы нас позвать. Стучать приходится дважды: мы делаем вид, что с первого раза не расслышали, чтобы продемонстрировать нашу независимость. Это часть ритуала.

На какое-то время оба они задумались и умолкли.

– Мне кажется, ты больше не должна видеться с Уэйдом, – сказал он наконец.

Кассандра удивленно подняла на него взгляд.

– Как же я могу перестать? Мне непременно надо с ним видеться, сейчас это стало важно, как никогда! Теперь он мне доверяет и расскажет гораздо, гораздо больше!

Риордан ничего не ответил, но его упрямое выражение не изменилось.

– Знаешь, Филипп, на самом деле как женщина я ему совершенно не нужна, – тихо призналась Кассандра. Он недоверчиво рассмеялся.

– Моя наивная маленькая женушка! Что навело тебя на эту мысль?

– Мы с ним не подходим друг другу.

– Что это должно означать?

– Нам нравятся разные вещи.

– Откуда тебе знать? Вы же никогда не были любовниками!

– Нет. Но он любит… он хочет…

Она была так смущена, что у него мелькнула страшная догадка. Риордан поднял ее руку, лежавшую у него на колене, и крепко сжал.

– Уэйд сделал тебе больно, Касс?

– Да, – помедлив, ответила Кассандра. – Один раз. В общем, ничего страшного не случилось.

Его пальцы сжались еще крепче.

– Расскажи мне.

Она рассказала.

Риордан встал, заложив руки за спину, и слепо уставился на ночное небо. Потом он грязно выругался.

– Я помню тот вечер. Я же его видел! Я думал, вы с ним…

Он умолк, мысленно проклиная самого себя. Кассандра тоже встала и обняла его за талию.

– Возможно, мне следовало рассказать тебе раньше. Но мы оба так злились друг на друга, и потом… я была уверена, что тебя это вообще не волнует. Теперь я знаю, что ошибалась.

Риордан повернулся к ней как ужаленный.

– Ты думала, что мне все равно? – яростно набросился он на нее. – Ты в самом деле так думала, Касс?

Эта вспышка гнева уязвила Кассандру.

– Да! – воскликнула, она обиженно. – Вспомни, как ты со мной обращался в те дни! Если позабыл, так я напомню: ты вел себя как последняя скотина, Филипп Риордан! А ведь я делала только то, что ты сам мне велел! Только то, за что Куинн мне заплатил! А ты смотрел на меня как на какую-то продажную девку!

Пристыженная, она почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, и попыталась отвернуться, но Риордан удержал ее за плечи и заставил посмотреть себе в лицо.

– Все, что ты говоришь, – чистая правда. Я не могу это отрицать.

– Почему ты был так холоден со мной? – Ей пришлось проглотить болезненный ком в горле. – Я ничего не могла понять: ведь раньше ты обращался со мной по-дружески, но стоило появиться Уэйду…

– Неужели ты не понимаешь, Касс? Я ревновал. Я был уверен, что вы с Уэйдом – любовники, и это приводило меня в бешенство. Прости меня. Я сам себя ненавидел за то, что обижал тебя, но никак не мог остановиться.

В эту минуту Риордан был, как никогда, близок к признанию. Он чуть было не сказал, что любит ее, и сам ужаснулся собственной откровенности.

– Но, если помнишь, ты меня уже простила за то, что я плохо думал о тебе! – продолжал он, приподняв ей голову за подбородок. – С твоей стороны было бы просто бесчеловечно взять свое прощение обратно.

Он нежно обвел указательным пальцем ее губы, и она ответила дрожащей улыбкой.

– Я простила, но не забыла. А теперь забуду. Больше я никогда не стану об этом вспоминать.

– Милая Касс, – прошептал он, привлекая ее к себе, – я не заслуживаю такого счастья!

– Может быть, и нет… Потому что теперь я вспоминаю, чем мы занимались, когда я тебя простила. Вы очень ловкий мошенник, мистер Риордан!

– Совершенно верно. Смотрите, как ловко я заманю вас в спальню, миссис Риордан!

– Ну для этого большой хитрости не требуется, – пренебрежительно заметила Кассандра.

Он наклонил голову, а она поднялась на цыпочки и прибегла к уловке, которой он сам ее научил: легонько куснула его за ухо.

– Вот ты попробуй заставить меня сделать то, чего мне не хочется самой, тогда посмотрим.

С этими словами Кассандра взяла его под руку и повела в спальню.

– Мне нравится эта комната.

Кассандра подтянула простыню повыше, чтобы прикрыться, и посмотрела по сторонам. Говоря по совести, она только-только начала воспринимать окружающую обстановку, хотя провела в этой комнате уже четырнадцать часов. Открытые окна были занавешены какой-то домотканой кисеей: они пропускали свет, но в то же время надежно укрывали молодоженов от нескромных взглядов. Стены под соломенной крышей были чисто выбелены. Пестрые коврики покрывали гладко оструганный деревянный пол.

– Больше всего мне, конечно, нравится кровать. Она так нелепо выглядит: парчовый балдахин посреди всей этой деревенской простоты!

– Неужели больше всего в этой кровати тебя привлекает именно парчовый балдахин? – с деланным изумлением спросил Риордан.

Он взял с ночного столика ее недопитый бокал и протянул ей. Кассандра задумчиво отпила глоток.

– Ну нет, не скажи. Простыни тоже очень хороши. И цветочки на покрывале… Ой!

Вино выплеснулось ей на пальцы и оставило пятно на том самом покрывале, что служило предметом разговора, когда Риордан схватил ее под одеялом. Кассандра боялась щекотки, особенно в правом боку, и он сделал это место своей любимой мишенью. Она лежала на спине, хохоча и взвизгивая, держа бокал высоко в воздухе. Риордан стремительно наклонился и слизнул капли вина, скопившиеся в ложбинке у нее на груди. Ее смех перешел в довольное мурлыканье, и он ощутил языком нервное биение пульса.

– А я-то думала, что тебе нельзя пить вино, – прошептала она, прижимаясь губами к его волосам.

– Можно, если вино побывало на твоей коже. Она все очищает.

Кассандра со вздохом закрыла глаза.

– Ты раньше очень сильно пил? – спросила она. – Ты был…

– Пьяницей? Да, пожалуй, можно и так сказать. Ты верно заметила: я очень сильно пил.

– А что будет, если ты сейчас допьешь то, что осталось в бокале?

Он задумался.

– Понятия не имею. Но думаю, что лучше не пробовать.

– Я часто старалась представить себе, что должно было случиться, чтобы заставить тебя бросить пить, – робко сказала Кассандра, как бы не задавая вопроса.

Риордан задумался надолго. Он заговорил в ту самую минуту, когда она уже потеряла всякую надежду получить ответ.

– Это не слишком приятная история, Касс, но я тебе расскажу, если хочешь.

Она повернулась к нему, опираясь на локоть.

– Только если ты сам не против.

Уставившись в потолок, Риордан горько усмехнулся. Только если он сам не против. В течение двадцати семи лет он губил свою жизнь напропалую, и ему до смерти не хотелось посвящать Касс в отвратительные подробности. И с чего же ему начать? С прошлого года? С того, что было десять лет назад? Или двадцать?

– Мое детство никак нельзя назвать счастливый. Конечно, меня это не оправдывает и даже ничего не объясняет, но… просто я подумал, что ты захочешь представить себе всю неприглядную картину в целом.