Воспевая бурю

Анья танцевала с королем Оддфритом. И с отцом. И даже с Киэром и братьями. Но большую часть празднества она, конечно же, провела с Ивейном. Под конец, когда дети уже начали засы­пать на ходу, а взрослые, наоборот, еще больше развеселились, и все более громкие взрывы хохота вторили разухабистой плясовой, Ивейн поднял посох, стоявший у дерева. Он взял Анью под руку, и они ускользнули в сумерки и дальше – в бар­хатистую темную ночь. Выскользнув незаметно через потайную калитку в стене, новобрачные на­правились в одно из природных укрытий, в укромный уголок, где друиды себя чувствуют несравнен­но вольготнее.

– Ты моя нежная возлюбленная, моя пре­красная фея! Моя навсегда!

Пламенные синие глаза Ивейна с таким вос­торгом смотрели на изящное, обрамленное золо­тистыми локонами лицо девушки, что Анья, опа­ленная этим взором, прильнула к мошной груди друида.

– Я любила тебя всегда, почти с того самого дня, когда появилась на свет, и буду любить тебя вечно.

Завороженная его чудесной, неотразимой улыбкой, девушка почувствовала, как сердце ее переполняется немыслимым счастьем. Она под­няла к нему нежные, как лепестки, губы.

Ивейн принял дар Аньи, своей юной жены, и дабы скрепить эту клятву, приник губами к ее губам в самозабвенном и упоительном поцелуе. А в воздухе вокруг них, взвихренные легчайши­ми дуновениями теплого ветерка, кружились ты­сячи лепестков – благословение природы жрецу и его возлюбленной.