Навсегда в твоих объятиях (Навеки-навсегда)

Набросив на плечи черный бархатный плащ и надвинув на голову капюшон, она спустилась по черной лестнице, что была возле хозяйских покоев, и, выйдя в сад, впорхнула прямо в распростертые объятия Тайрона.

— А я уж стал волноваться, вдруг ты вовсе не придешь, — с облегчением вздохнул он и крепко прижал к себе Зинаиду.

Она запрокинула голову и пылко встретила его ищущие губы. Казалось, поцелуй длился целую вечность. Но вот, наконец, Тайрон оторвался от Зинаиды и, схваив ее за руку, потащил к поджидавшему экипажу. Запаса русских слов ему как раз хватило, чтобы объяснить вознице, куда ехать. Потом он усадил прелестную спутницу в экипаж.

— А вы делаете успехи, полковник, — с улыбкой отметила Зинаида. — Теперь уже не нужно много воображения, чтобы понять вас.

Тайрон усмехнулся и опустил занавески, после чего зажег масляную лампу, прикрепленную к стенке возле дверцы.

— Если бы я мог предвидеть, что приеду сюда, то начал бы учить русский года три назад. Сейчас бы уже довольно сносно говорил по-русски. Признаться, это не самый легкий язык на свете. Я неплохо изъясняюсь по-французски, но все мои попытки понять, как говорят здесь, по большей части провалились. — Усевшись возле Зинаиды, он заглянул в ее блестящие глаза. — Но пока ты и государь понимаете меня, все остальное совершенно не важно. Я нашел тебя здесь, значит, приехал не зря.

— О, но разве Наталья не говорила, что я у нее гощу?

— Встреча с тобой стоила того, чтобы побывать в Московии, — пояснил Тайрон. — А насчет сегодняшнего вечера меня заранее предупредили, что ты тоже будешь. Я с нетерпением ждал этого момента и чуть не взбунтовался, когда генерал Вандергут попытался дать нам с Григорием одно поручение. Кажется, ему весьма не понравился наш отказ, но он не рискнул наказать нас, отправив на маневры. Опасается, что я пожалуюсь царю. — Едва заметная улыбка тронула губы полковника. — Конечно, я не стал говорить, что на мнение царя имею не больше влияния, чем на ход небесных светил.

— Но почему генерал не хотел тебя отпускать?

— Он боится, что какая-то мелкая сошка отнимет у него хоть каплю славы и почестей. Услышав, что мы с капитаном едем в боярский дом, он снова испугался за свою карьеру. Я, конечно, мог бы успокоить его и сказать, что единственной целью моей поездки является некая молодая боярышня, в которую я влюблен. Но он слишком разозлил меня, и я не стал облегчать его муки.

— Значит, этот самый генерал — твой непосредственный начальник?

— Да, и он крепко держится за свою должность. Зинаида с любопытством заглянула в лицо англичанина.

— А может, у него есть на то веские причины? — Тайрон задумчиво склонил голову.

— Полагаю, это лишь игра его воображения. Ведь до сих пор я не сделал ровно ничего, подрывающего его авторитет.

— Может, он знает о собственной несостоятельности и опасается, что скоро люди сами поймут разницу между ним и тобой?

Тайрону вовсе не хотелось обсуждать генерала Вандергута, особенно теперь, когда он сидел в крытом экипаже рядом с прекрасной спутницей. Обняв Зинаиду за плечи, он привлек ее к себе.

— Я едва дождался твоего возвращения, — прошептал он. — И стал уже думать, как бы мне разыскать тебя в доме. До сего дня я и не представлял себе, как долго тянется время.

Зинаида провела пальчиком вдоль его тонкого прямого носа, потом по едва заметным складкам в уголках улыбчивого рта и по губам.

— Ну а теперь как идет время, сударь?

— Боюсь, даже чересчур стремительно. — Большой палец Зинаиды погладил темную бровь, а остальные скользнули по худой щеке.

— И что же нужно сделать, чтобы остановить его?

— Останься со мной навеки.

Ласкающая рука замерла, глаза уставились в серьезные голубые глаза Тайрона.

— Я могу провести с тобой лишь пару часов. Мне надо вернуться до полуночи.

— Значит, каждый прошедший миг навсегда для меня потерян, — выдохнул Тайрон, уткнулся лицом в ее ладонь и запечатлел на ней горячий поцелуй. Затем поднял голову и спросил: — Что ж, придется поторопиться, не так ли?

— Умоляю, не надо, — со вздохом возразила Зинаида, когда его губы завладели ее губами. — Напротив, я хочу не спеша насладиться каждой минутой из тех, что мы проведем вместе, чтобы с нами навеки осталось это драгоценное воспоминание. Разве не приятнее полной мерой вкушать восторги любви?

Тайрон прижался губами к виску Зинаиды, где сильно билась голубая жилка.

— Твоя дальновидность покоряет меня, Зинаида. Но если не по собственному опыту, то откуда ты знаешь все это?

— От мамы, — пробормотала она, водя пальцем по шелковому кафтану Тайрона.

— Мудрая женщина. Должно быть, она очень любила твоего отца, если решилась оставить родину и навсегда уехать с ним в эту страну.

— Она не принесла большой жертвы, если учесть, что значил для нее отец. Мои родители были страстно влюблены друг в друга. — Новый горестный вздох слетел с уст Зинаиды. — Жаль, что они так рано меня покинули. Княгиня Анна — плохая замена маме, а князь Алексей и вовсе настоящий блудливый развратник. Уж лучше избегать знакомства с этим человеком. В его доме я жила в постоянном страхе, что он застанет меня врасплох. И хотя я благословляю то чудо, которое все же позволило мне избежать его похотливых намерений, мой опекун то и дело угрожал мне.

Тайрон внимательно посмотрел в милое лицо:

— Похотливых намерений? — Зинаида густо покраснела:

— Князь Алексей дал понять, что он хочет заполучить меня к себе в постель. Он угрожал мне всякими последствиями, если я откажу ему.

— Хотя трудно винить мужчину за эту страсть, но его методы отвратительны.

— Это верно. Я его просто возненавидела.

— А я буду ждать, пока ты придешь ко мне по своей воле, моя дорогая, — прошептал Тайрон. — Если мужчина принуждает женщину к близости, он упускает радость и удовольствие от ее добровольного соучастия.

Трепещущие ресницы Зинаиды опустились, и она снова отдалась жгучему пламенному поцелую. Прошло немало времени, прежде чем Тайрон распрямился.

— Это очень приятно, — призналась Зинаида тихим голосом.

— Значит, мои поцелуи тебя удовлетворяют?

— Нет, — возразила она, вновь подставляя Тайрону приоткрытые губы. — Они лишь заставляют меня желать большего.

И он напоил ее вожделение, сам жадно упиваясь сладким нектаром. Пока их языки вели чувственный танец, длинные пальцы Тайрона отыскали тесемки накидки и развязали их. Откинув широкий капюшон с головы Зинаиды, полковник спустил черный бархат с покатых плеч, и одеяние само упало на сиденье за ее спиной. Потом он отодвинулся немного, пожирая горящим взором Зинаиду. Полные груди в неверном свете лампы, казалось, с нетерпением ждали его ласк. Да, это стоило долгого томительного ожидания в саду!

Тайрон провел пальцем по ее плечу, затем по кромке лифа, обрисовывая одну из двух упругих возвышенностей, спускаясь в ложбинку и вновь поднимаясь на вторую грудь. Сердце Зинаиды гулко билось. Решимость вновь покинула ее. Тайрон игриво погладил сосок сквозь ткань, и тот мгновенно затвердел от возбуждения. Отдавшись неслыханному удовольствию, Зинаида неподвижно сидела, пока сладострастный жар не вспыхнул в ее лоне, и тут только она поняла, что чересчур увлеклась игрой, которую затеял Тайрон. Решив непременно остановить его, Зинаида подалась вперед, ища ласковый рот губами, но лишь подлила масла в огонь. Рука его обвилась вокруг ее стана и крепче прижала к широкой груди. Он накрыл ее губы своими и стал настойчиво обследовать языком влажную пещерку ее рта.

Наконец полковник усадил Зинаиду к себе на колени, но лишь прервав поцелуй, она поняла, что многочисленные пышные юбки больше их не разделяют. Теперь ее голые ягодицы касались обтянутого штанами колена Тайрона, и набухший твердый член требовательно упирался ей в бедро.

Зинаида попыталась встать, но Тайрон нежно удержал ее. Ничто не могло возбудить его до такой степени, как эта голая женская попка, прижатая к его бедрам.

— Мне нравится чувствовать тебя так близко, — прошептал он ей в ухо. — Ты мягкая и женственная. Даже во всех этих платьях и накидках ты менее прекрасна, чем в ослепительной наготе.