Любовь Белого волка. Любовь Волков (СИ)

— Зачем ты мне рассказываешь об этом? У меня были великолепные учителя, и я очень хорошо изучил месторасположение как своего, так и всех соседних стран, в том числе и те, с которыми у нашего племени вражда. — заявил Белый, после чего осекся.

Арен нервно выдохнул, а Кайлин опустил голову. Омеге в очередной раз стало неловко и стыдно. Юноша понимал, что опять-таки вспылил и сморозил лишнего, однако остановить себя и прикусить язык вовремя не сумел.

Принц и сам не мог понять причину своего излишнего любопытства, ревности, вспыльчивости и длинного языка, появившегося как только в животике зародилась жизнь под названием волчонок.

«Сейчас Арен опять разозлиться и уедет от меня. Не хочу так!» —

нахмурился омежка.

— Прости, Арен, — уткнулся в грудь мужа. — Я не это имел ввиду. Просто я хорошо знаком с наукой, изучающей иноземные территории, — глупо оправдался младший, зажмурившись.

— Твои извинения не обоснованы, Кайлин, — альфа отпрянул от супруга и подошел к окну. — Просто ты всегда будешь считать меня врагом и иноземцем. Всегда будешь видеть во мне сына врага. Бояться меня будешь, и наши волчата будут, — принц чувствовал, что королю становится очень больно от таких предположений.

— Не будут, — взвизгнул Кайлин. — Прости. Я просто очень волновался за тебя, оттого и сердитый.

Признание омеги отразилось тишиной со стороны вожака.

— Волчонок стал толкаться в последнее время сильно, — сообщил будущий папа.

— Растут, — улыбнулся синеглазый. — Тебе стоит беречь себя и хорошо питаться. До родов не так далеко. Совсем немного осталось.

Кай подошел к мужу. Арен развернулся и крепко прижал к себе супруга. Белый довольно заурчал. Даже крот мог увидеть, как не хватало беременному этого тепла, ласки и заботы от мужа.

— Как думаешь, кто у нас родится? Омежка или альфа? — юноша поднял свои небесные очи.

— Бейон не может точно сказать. Еще не время, — Арен пожал плечами.

— Лекарь? — принц непонимающе приподнял бровь.

— Когда мы прибыли в замок, я попросил Бейона осмотреть тебя, а заодно рассказать мне о малышах. Целитель ответил, что все проходит стабильно и хорошо. Волчата толкаются, потому что растут и ждут дня, когда появятся на свет, — завершил Арен.

— Волчата? — в очередной раз не сообразил Кайлин.

— Да, малыш, волчата, — наткнувшись на удивленный взгляд супруга, король продолжил: — Ты ждешь двух малышей. Судя по предположениям, альфу и омежку. Они двойняшки, но это только мысль. Бейон не уверен пока, но я отчетливо чувствую что-то сильное, точно от альфы. И в то же время от тебя исходит аромат чего-то теплого и душистого, нежного как у омеги. Я люблю тебя, малыш. С нетерпением буду ждать наших малышей, — улыбнулся альфа.

— Двойня? — изумленно пискнул принц. — Подожди, но как это? Почему же Бейон мне ничего не сказал? Вы скрыли это от меня? А что насчет…

В очередной раз от лепета своего беременного чуда у Арена начала болеть голова.

Альфе не оставалось ничего, кроме как заткнуть слишком болтливый ротик самым нежным поцелуем, на какой только был способен мужчина.

***

— Холодновато для прогулки, вы так не считаете, господин? — раздался не менее холодный, насмешливый голос.

Друг Кайлина стоял возле одинокого дуба, еле слышно сопя носиком, до тех пор пока не услышал столь ненавистный ему голос.

Такой же милый и, казалось бы, ничем не уступающий в красоте принцу омега. Тоже хрупкий, тоже любящий и тоже беременный, однако с совсем другой судьбой.

Многие в замке считали Кайлина и Дири врагами до определенного времени, однако с тех пор, как Дири признался Бейону и стал его пассией, отношения между двумя омегами изменились. Это видел каждый. Начиная от стражи, и, заканчивая королевским поваром.

Несмотря на изменившиеся отношения, Дири не стало легче по жизни. Слуги продолжали перешептываться при виде «беременной подстилки, шлюхи, порочной омеги», как его тайно называли.

Омегам было завидно, что они только и делают, что прислуживает волкам голубых кровей, а на общение с альфами у них не остается никакого времени. Юноши тайно мечтали поскорее выйти замуж, храня себя и самое сокровенное, что может быть у омеги. Днями и ночами ждали, когда к господину приедет какой-нибудь гость, наподобие Лирого волка и обратит на кого-то из слуг внимание. Каково же было их удивление, гнев и разочарование, когда вертихвост всего клана, фаворит его величества лег под другого, забеременил и теперь сидел и тихо ждал рождения волчонка. Чужого волчонка! При этом не понеся ни единого наказания.

Конечно же слуги стали ненавидеть Дири, хотя раньше не обращали на него никакого внимания. Коротковолосый юноша знал о всех сплетнях, однако открыто нахамить и ударить кого-нибудь из слуг он не мог. И не мог не из-за трусости. Из-за чего угодно, но только не из-за данного качества характера, которое никогда не было присуще этому парню. Бывший фаворит боялся за Бейона и неродившегося ребенка. Не был трусом, но боялся.

Боялся, что своим поведением испортит уважение племени к лекарю. Боялся, что набросится на клеветников, а те ударят его ненароком в живот, и Дири не сможет поддержать на руках маленького Доминика. Фаворит не был эгоистом и знал: сделай он хоть что-то не верно, травник может пострадать.

Пусть беременный нахамит ненароком, ударит, косо взглянет, и Бейон сразу же будет наказан и потеряет авторитет в племени, являясь уважаемым альфой и единственным лекарем в клане.

Но больше всего Дири волновался из-за произошедшего с ним неприятного инцидента. Омежка не мог справиться с болью внизу живота, оттого и побежал в сад. Прикоснувшись к себе, он не заметил запаха незнакомца, чем воспользовался противный Лирый.

Прикоснувшись к сокровенному, Андреас «помог» несчастному юноше справиться с болью и неприятными ощущениями. После этого, обладатель морозных глаз, молча удалился, а Дири пришлось долго переваривать произошедшее.

Первым делом омеги было убежать обратно в замок и запереться в своей комнате, что он и сделал. Оказавшись в своих покоях, благодаря Богов за то, что Бейон на тот момент не был в комнате, Дири вызвал к себе одного слугу.

Сероглазый попросил у прислуги принести огромный таз, мочалку, мыло и горячую воду. Рил, а именно так звали слугу, удивленно смотрел на пассию травника, пытаясь узнать для чего Дири понадобились ванные принадлежности, однако тот не дал произнести и слова.

Чтобы не было лишних вопросов, юнец, придерживая округлый животик, стал быстрыми движениями вынимать все вещи из своего сундука, стараясь найти нужное.

На самом дне фаворит нашел небольшой синий мешочек, и, даже не посчитав сумму, и не оставив себе ни копейки, отдал его в руки сопротивляющегося слуги.

Омега не брал денег, говоря что его казнят, подумав что он шпион, однако когда Дири принялся опускаться вниз, дабы встать на колени, зеленоглазый прикрыл рот и тутже рванулся с места.

Через три минуты слуга вернулся с тазом и прочими приборами, а минут через шесть и с водой. Поблагодарив Рила, повелев тому забыть о монетах и только что случившемся, Дири запер свои покои и, обнажив свое юное, белоснежное тело, принялся тщательно намыливаться.

Дири из никому неизвестной семьи делал все грубо и дерзко, лишь когда мочалка касалась животика, он начинал намыливать его со всей той нежностью, на которую только был способен. Нежность такая относилась только к ребенку, так как блондин не жалел своих рук, ног, спины и прочего.

Юноша тер свое тело, пытаясь сделать все возможное, чтобы Бейон не учуял даже намека на запах какого-то постороннего, не говоря уже о самом Лиром.

Данная процедура продолжалась около сорока минут. Вытеревшись свежим полотенцем, и, одев на себя чистенькую тунику, которую юноша достал из сундука, омежка тщательно скрыл все улики своего часового занятия.

Какого же было удивление, когда старший пришел и молча лег в постель, отворачиваясь от пассии на другой бок. Дири в тот момент лежал, не смея вздохнуть или пошевелиться. Прекрасные очи походили на два больших блюдца и все это из-за волнения и страшных догадок.