Снова с тобой

– Мне тоже. – Именно поэтому Норт сказал ей, чтобы она выходила за Спинтона!

– Если любите, скажите ей об этом. Это малость, которую она заслуживает.

– Чего она заслуживает, – не выдержал Норт, – так это человека, который не впутает ее ни во что опасное. Ей нужен человек одного с ней круга, который сможет обеспечивать ее так, как она к этому привыкла.

– Вы всерьез считаете, что такие банальности имеют для нее значение? Она все-таки внучка графа и навсегда сохранит этот статус и соответствующие связи. Чего она заслуживает, мистер Шеффилд, так это любви и уважения человека, которого любит. А этот человек – уж простите, что приходится вам об этом говорить, – вы. Никакие ваши отговорки не смогут изменить этого обстоятельства.

А Спинтон совсем не глуп и вовсе не так напыщен, как думал Норт.

– Моя работа плодит врагов. Они постараются достать меня через Октавию.

Спинтон допил бренди.

– Тогда нужно сделать все, что угодно, чтобы защитить ее, – например, поменять работу.

Норт покачал головой:

– Не все так просто.

– Ну разумеется. Но задайте себе вопрос: что лучше – остаться одному и всю жизнь ловить преступников или провести свои дни с женщиной, которая любит так сильно, что переступила через клятвы, чтобы обрести вас?

Конечно, Спинтон прав. Но в первую очередь нужно покончить с Харкером.

– Я подумывал о карьере политика, – признался Норт. – Брат хочет, чтобы я избирался в парламент от его округа. Тамошние люди любят его и давно знают меня. Победить там – не большая сложность, а вот запастись поддержкой для реформ здесь, в Лондоне, – еще как сказать. Репутация Брама может больше навредить, чем помочь.

Спинтон усмехнулся:

– Это понятно. Может, я сумею вам немного помочь. Вы достаточно популярны в свете. Воспользуйтесь своей популярностью. Напомните людям, что вы сделали для них и для таких же, как они. Люди, которые когда-то пострадали, поддержат все реформы, которыми вы займетесь.

– Спинтон, я незаконнорожденный. Разве пэры станут поддерживать меня?

Спинтон снова хмыкнул:

– Мой дорогой мистер Шеффилд, вы говорите так, словно вы единственный, кто родился с изнанки одеяла. Вы хоть представляете, у скольких людей из общества отцы не те, чью фамилию они носят? Вам по крайней мере посчастливилось узнать, что человек, который вас воспитал, и есть ваш отец.

Он высказал все так просто и так легко. Но так ли это на самом деле?

Проглотив гордость, Норт наконец посмотрел графу прямо в глаза.

– И вы будете поддерживать меня, несмотря на то что из-за меня Октавия разорвала помолвку?

Спинтон кивнул:

– Разумеется! Октавия знала, что мое сердце уже какое-то время принадлежит другой.

Норта озарило.

– Мисс Генри.

Губы графа расползлись в улыбке, а в глазах зажегся огонек.

– Именно. Так что вы оказали мне услугу, Шеффилд. Теперь моя очередь.

Это было справедливо.

– Согласен. Благодарю.

Спинтон протянул Норту чек:

– Во-первых, возьмите это и пообещайте мне кое-что.

– Что именно?

– Наймите себе камердинера. Мы не можем позволить вам выглядеть в свете дикарем.

В первый раз за несколько дней Норт расхохотался. Искренне расхохотался. Потому что появилась надежда.

Может быть, он получит все, о чем мечтал. Может, найдет свое настоящее место.

И может быть, всего лишь может быть, они с Октавией наконец будут вместе.

Глава 18

Он заставлял ее ждать.

Посмотрев на часы, стоявшие на каминной полке, Октавия принялась за второй стакан бренди. Ужин уже давно закончился, и Спинтон утащил Беатрис в гостиную, чтобы преподнести ей хорошие новости. Они все еще оставались там, занимаясь бог знает чем.

Наконец хоть кого-то осчастливили.

– К вам мистер Шеффилд, миледи.

Господи, Октавия даже не слышала, как постучал дворецкий.

– Пусть войдет.

Норта, судя по всему, опоздание ничуть не беспокоило.

– Много же тебе потребовалось времени, – заметила она, как только за ним закрылась дверь.

Не желая раскаиваться, он лишь приподнял бровь.

– У меня были дела.

– У тебя всегда дела. – Одним глотком Октавия допила остатки.

– Это какой по счету? – спросил он, когда она снова взялась за графин.

Не удостоив Норта взглядом, она сосредоточилась на процессе наполнения стакана.

– Третий. Тебе налить?

– Лучше налить.

Держа по стакану в каждой руке, Октавия повернулась и увидела, что Норт уже сидит в кресле. Он казался слишком большим, слишком мускулистым, слишком тяжелым для такой хрупкой конструкции.

Октавия сунула ему в руки стакан, уселась в кресло напротив и, хотя сгорала от нетерпения, стала ждать, когда Норт нарушит молчание.

Наконец он не выдержал:

– Почему ты не сказала, что разорвала помолвку со Спинтоном?

Ага, значит, Спинтон шило в мешке не утаил. Она предпочла бы сама рассказать все Норту.

Октавия подчеркнуто беззаботно пожала плечами:

– Мне показалось, тебе все равно.

Норт удивился, а потом прищурился:

– А почему тебе так показалось?

Он произнес это холодно, но она понимала, что за этим кроется. Она отлично знала его. Костяшки пальцев побелели – с такой силой он стиснул стакан в руке. Нет, Норту было совсем не все равно.

– Ты же сказал, чтобы я вышла за него. – Она заговорила сладко-сладко и невинно.

Выражение лица у Норта не изменилось.

– Никогда такого не говорил.

– Ты сказал мне, чтобы я вышла замуж. А еще ты сказал, чтобы я убиралась прочь из твоей жизни.

– Я – осел.

Октавия поперхнулась и закашлялась.

– Не собираюсь тебя разубеждать.

Его взгляд был твердым, глаза – ясными и чистыми, как летнее небо.

– А ты – безголовая, безответственная дуреха, если вздумала отправиться к Харкеру.

Она улыбнулась в ответ:

– И с этим не буду спорить.

Какое-то время они просто сидели в молчании, разглядывая друг друга и потягивая бренди.

Первой сдалась она. В этом не было ничего необычного. Удивительно, что ей удалось так долго продержаться.

– Мне просто хотелось помочь тебе, Норри. Хотелось доказать, что ты не один.

Норт зажмурился. Лицо исказилось от острого желания.

– Спасибо, – вдруг шепотом сказал он.

Она ожидала чего угодно – криков, ругани, гнева, но только не благодарности.

Поэтому Октавия сказала первое, что пришло на ум:

– Всегда пожалуйста.

Норт пересек мизерное расстояние между ними и опустился перед ней на колени. Ухватившись за подлокотники, Норт придвинул ее к себе вместе с креслом.

– Если ты еще хоть раз так меня испугаешься запру тебя на чердаке и не выпущу, пока ты не превратишься в старую калошу. Я ясно выразился?

Она не удержалась и усмехнулась, несмотря на мрачность его тона.

– Да, Норри.

– Отлично. – Норт дотронулся до ее щеки. – Господи, как я рад, что с тобой ничего не случилось, Ви.

А потом он завладел ее ртом, и Октавия не успела придумать, что сказать в ответ. Ее губы приоткрылись, встречая его язык. От него отдавало вкусом бренди, вкусом мужчины и еще чем-то, что она боялась больше никогда не ощутить. Это был вкус ее драгоценного Норри.

Ее руки оказались у него под сюртуком, ощущая жар и силу тела через рубашку и жилет.

Норт погладил ее лицо, шею, плечи. Его пальцы прошлись по спине. Пока Октавия возилась с пуговицами на его жилете, он расстегивал крючки на ее платье.

Она ласкала его язык своим языком. Пила Норта, как пьют воду, и все равно не могла напиться.

Оторвавшись от ее губ, он скинул жилет и отбросил в сторону рубашку.

Норт был само совершенство. Во всем мире не было ничего прекраснее этих массивных плеч, этой мощной, как крепостная стена, груди. И все это принадлежало Октавии.

– Как ты хорош! – выдохнула она. От бренди и от желания заплетался язык.

Норт улыбнулся и потянул ее платье с плеч.