Любовь дикая и прекрасная

А Джеймс почувствовал, что попал в глупое положение.

Королева перестала с ним разговаривать и заперла все двери в свою спальню. Леди Маргарет Дуглас пробилась в покои к монарху и принялась яростно доказывать, что тот не имел права конфисковывать ничего, кроме Эрмитажа. Благородная дама размахивала перед носом короля какой-то бумагой, из которой, по ее словам, неопровержимо следовало, что Ботвелл переписал все свои остальные поместья на старшего сына, законного наследника графа. Джеймс набросился на нее.

— Пока Френсис был у меня в милости, мадам, поместья принадлежали ему, и он мог делать с ними все что заблагорассудится. Но поскольку теперь он в опале, то его собственность конфискована короной.

— Не надейтесь, что я выеду из Кричтена, — завопила Маргарет Дуглас. — Этот дом принадлежит мне и моим детям. Куда нам из него идти?!

— Идите хоть к вашему отцу, хоть к дьяволу, — огрызнулся король. — Мне нет до этого никакого дела. А теперь удалитесь, и при дворе вам впредь появляться запрещается.

Побежденная дама удалилась. Однако она не собиралась сдаваться — она придет опять и не допустит, чтобы ее старшего сына ограбили. Но, чтобы собраться с силами, ей требовалось время.

На следующий день Френсис Хепберн услышал, что король объявил ему войну. Он не знал в точности почему.

Вряд ли потому, что убежал из Эдинбургской тюрьмы.

— Он знает, — подсказала Катрионе женская интуиция. — Он знает о нашей любви.

— Чепуха, — возразил Ботвелл. — Даже Джеми не может быть таким мелочным.

Но графиня знала, что была права. А когда несколько дней спустя к ним прибыл лорд Хоум, то его разговор с Френсисом подтвердил эти подозрения. Сэнди взял руку Катрионы и поднес к губам.

— Самая прекрасная и одновременно самая дорогая рука в Шотландии, — прошептал он.

Гость повернулся к Ботвеллу.

— Имею поручение от короля тебя забрать, — лукаво ухмыльнулся он, — однако, если у тебя нет настроения тащиться в Эдинбург по летней жаре, то я это пойму, и думаю, что и сам отдохну у тебя на пограничье.

— Что же так разъярило кузена Джеми? — спросил Ботвелл.

— Мэйтлэнд. Еще две недели назад он предложил конфискацию, но королева тебя защитила и напомнила неблагодарному о твоей верности и о твоей безупречной службе короне. — Хоум помрачнел. — Думаю, что все бы и обошлось, но, кажется, король вызнал, что Катриона здесь. Когда он поручал мне приехать в Эрмитаж и объявить тебя пленником короны, то при этом все время зудел о твоей похотливости и связи с некой придворной дамой. Я не осмелился расспрашивать его, Френсис, но убежден, что он имел в виду Кат. Откуда, черт возьми, этот мерзавец мог прознать?!

— Недавно в окрестном лесу нашли убитой девушку, которая была моей горничной с первого дня в Эрмитаже, — вмешалась Катриона. — Перед смертью ее жестоко пытали.

— Да, — подтвердил Ботвелл. — Подошвы ног выжгли дочерна, а горло перерезали. Бедная девочка. А это мы вытащили у нее из сжатого кулака. Узнаешь?

Он сунул руку в карман и вытащил серебряную пуговицу. Хоум взял ее и кивнул.

— Один из мэйтлэндских людей. На пуговице эмблема канцлера. Убийца, вероятно, требовал рассказать о той женщине, что видели с тобой. Ублюдок! Нашел-таки оружие, чтобы погубить тебя!

— Меня ему не погубить, Сэнди. Но скажи мне, что с Маргарет и детьми?

— Они у Ангуса.

— Джеймс выгнал ее из Кричтена?! И она ушла? Господи, не поверю! Маргарет всегда любила это поместье.

Лорд Хоум засмеялся.

— Она просила короля, Френсис. Сказала, что тебе принадлежит только один Эрмитаж, потому что все остальное ты передал своему старшему сыну. Джеймс послал ее и детей обратно к Ангусу.

Ботвелл едва сдержал смех.

— Бедная Маргарет! Конечно же, ей должны вернуть эти поместья для моего наследника. Однако я уверен, что Ангус об этом позаботится. И даже полагаю, что ему не терпится выставить Маргарет из своего дома.

— А как быть с Эрмитажем, Френсис?

— Если Джеймсу нужен Эрмитаж, то пусть сам придет и возьмет, — сказал Ботвелл. — Есть две вещи на этом свете, которые я ценю превыше всего, — это мой дом и Катриона. Ни то, ни другое я ему не отдам.

Но Катриона перепугалась.

— Давай уедем из Шотландии, Френсис, — взмолилась она. — Джеми отобрал у тебя все, чем ты владеешь, а дальше возьмет и меня.

Но Ботвелл и думать не хотел о бегстве. Даже когда от Кира прибыл вестник с письмом от гленкеркского аббата: кардинал отказал Катрионе в прошении о разводе. Недовольный таким ответом, Чарлз Лесли сам отправился в Сент-Эндрю и лично объяснил его святейшеству положение дел. И вот тогда-то иерарх признался: через доверенного секретаря канцлера Мэйтлэнда ему сообщили, что, одобрив развод, духовенство тем самым нанесет королю величайшее оскорбление. Учитывая, в каком шатком положении сейчас оказалась в Шотландии старая церковь, кардинал не захотел никоим образом усугублять трудности. И если Джеймс не сменит гнев на милость, то Катриона Лесли развод не получит. Равно как и не сможет выйти замуж за Френсиса Ботвелла.

Графиня опять взмолилась.

— Увези меня, Френсис. Во Франции церкви не придется отвечать перед королем Шотландии, и я смогу получить развод.

— Не бесплатно, дорогая.

— Я очень состоятельная женщина, Френсис, и сумею подкупить любого священника! Проклятие! Зачем мне деньги, если я не могу купить то, что хочу?!

Ботвелл засмеялся и обнял ее.

— Дорогая, балованная ты девочка, — сказал он с нежностью. — Даже если в угоду кузену Джеймсу мне придется покинуть Шотландию, то, прежде чем уеду, я все равно помирюсь с ним. Я еще должен сохранить Эрмитаж для сына, которого ты мне когда-нибудь подаришь.

— Ох, Ботвелл, не будь глупцом! Джеми никогда не позволит нам жить вместе. Прошу тебя, увези меня сейчас!

Мне мало дела до того, будем ли мы в браке или нет, только бы оставаться вместе.

Но Френсис решил, что можно не торопиться. Он был человеком чести и к тому же пока еще не вполне понимал, что его кузен и товарищ по детским играм намеревался стать единоправным королем Шотландии, причем стать им во всем. Не понял граф и того, насколько Джеймс возжелал Катриону Лесли. Король хотел ее обратно. И если она не достанется ему, то не достанется и Френсису Хепберну.

Летом 1591 года Ботвелл вместе со своей прелестной возлюбленной и лордом Хоумом ходил в пограничные набеги. Впрочем, между Англией и Шотландией мир сохранялся. Король же этим летом отбыл из Эдинбурга в Линлитгоу, где родилась его мать, посетил далее Стерлинг, Фолкленды, а затем через Ферт-оф-Форт вернулся в столицу.

29

Граф Гленкерк стоял перед королем и еле сдерживал волнение. С той ужасной ночи прошло уже восемь месяцев, и за все это время Патрик ни разу не видел монарха.

Джеймс поднял глаза.

— Почему ты настоял на этом разводе, Гленкерк? Я уведомил кардинала, что буду недоволен, если вы с Катрионой расторгнете брак.

— Сир, Кат желает получить свободу. Я видел ее в июне и понял, что ко мне она не вернется. Она стала совсем другой женщиной.

— Ты знаешь, где она сейчас, кузен?

— Нет, сир. Она мне не сказала.

— А я знаю, — тихо сказал король, наклоняясь над своим дубовым столом. — Она убежала от тебя, чтобы никто не мешал ей стать ботвелловской шлюхой. И кузен Френсис уже настолько одурманен, что развелся с дочерью Ангуса и хочет жениться на Катрионе. Но… он на ней не женится!

Развода твоя жена не получит!

Ошеломленный Патрик Лесли не мог поверить своим ушам. Но тут ослепительной вспышкой у него в мозгу промелькнуло, как Катриона не раз говорила: «Френсис — мой друг, и ничего более…»

— А я, — продолжал король, — предполагаю через несколько дней заманить Ботвелла в Ли. Очень вероятно, что Катриона будет с ним. И я хочу, чтобы ты приехал и увез ее домой. Если она раскается в своем поведении, то сможет вернуться ко двору.

— Сир! Кат больше не хочет меня и не любит.