Рабыня Вавилона

— Почему мы остановились? — спросила она.

— Вблизи таких крепостей всегда есть источники воды. Посмотри, сколько здесь народу. Колодец, по-моему, там. — Адапа взял большой кувшин. — Принесу воды. К тому же, нужно напоить мулов, придется занять очередь.

— Адапа, подожди! — воскликнула Ламассатум, удерживая его за рукав. — Постой. Стоит тебе уйти на минуту, и я боюсь, что ты не вернешься, я останусь одна, никогда тебя не найду.

Он щурился на солнце. Адапа стоял против ветра, и ветер засыпал его песком. Поставил на землю кувшин и осторожно, как дорогую алебастровую статуэтку, обнял Ламассатум, сухими губами расцеловал ее глаза. Дрожащими пальцами она гладила его лицо. Мимо проплыла легкая двухколесная повозка, напоминающая колесницу. Женщина в красном платье обернулась, долгим взглядом поглядела на девушку в белом.

— Уту-ан, останови, пожалуйста, — попросила она.

Юноша натянул поводья, кони, всхрапывая, стали.

— Что случилось? — сказал он, обернувшись. — Ты не хотела останавливаться здесь. К тому же, кони не выносят ослов и верблюдов.

— Подожди, милый, — отозвалась Анту-умми. — Взгляни туда. Вон там молодая пара, девушка в повозке, видишь?

— Ты их знаешь?

— Нет, — она покачала головой. — Эти люди мне незнакомы. Они вместе недавно и… они страдали.

— Почему ты так решила?

— Я это вижу, милый. Они очень друг друга любят.

— Так, как мы?

Анту-умми весело, белозубо рассмеялась.

— Уту-ан, любить так, как мы, никто не способен! Тебя это успокоило?

— Мне это нравится, — он тоже улыбнулся, накрыл ладонью ее руку.

— Эй! — закричала Анту-умми.

Адапа и Ламассатум обернулись.

— Пусть милость богов снизойдет на вас. Куда вы едете?

— В Ниппур, — ответил Адапа. — Нас никто там не ждет, да нам никто и не нужен.

— А мы оттуда. Купили там участок в десять cap [6]. Возвращаемся в Борсиппу.

— Неблизкий путь.

— Мы несколько дней отдохнем в Вавилоне, а уж тогда в дорогу.

— А мы никогда не вернемся в Вавилон! — воскликнула Ламассатум.

— Что ж, если суждено нам жить в Ниппуре, может быть, встретимся. Прощайте!

Анту-умми помахала рукой, и красивый юноша тронул поводья.

— Ах, Вавилон, — вздохнула жрица. — Прекрасный и жестокий город.