Грешная женщина

– Боже мой! – выдохнул Реджи. – Я не знаю, как на нее смотреть.

– С сочувствием, – хмуро отозвался Уорд. – Или вы ее вообще не увидите.

Реджи с вытянувшимся лицом сел рядом с матерью и протянул ей носовой платок. Уорд мягко забрал у леди Уэстборо крепко спавшего Ли. Она теребила носовой платок, шепча.

– Но я же представления не имела.

– Я тоже, – произнес Ро. – Если бы ты рассказал мне все это раньше, Уорд, я бы вел себя гораздо доброжелательнее.

– Следовало доверять моим суждениям.

– А тебе следовало доверять мне.

Уорд вспомнил долгие часы, проведенные в спорах с Эдвардом и Ро, обвинения, упреки – и все ради чего? Чтобы сохранить свои чертовы чувства в секрете? Защитить сердце от друзей, объявивших – и доказавших! – что дружба и преданность превыше всего? Потерянные силы, потерянное время.

– Ты прав.

– Если бы она не нашла вас… – прошептала леди Уэстборо.

Уорд повернулся к ней:

– Не терзайте себя, мадам. Лучше давайте смотреть в будущее.

Реджи сглотнул и в замешательстве произнес:

– Но ведь ее не повесят, нет?

– Нет, сэр, – твердо сказал Уорд. – Но мы прямым курсом идем в настоящий ураган скандала. Ваша поддержка поможет нам вырулить из самого худшего.

– Клянусь, я сделаю ради этого все, что в моих силах, – пообещал Реджи.

– На вашем имени тоже может оказаться пятно.

– Мы переживали и худшее.

– Вот уж нет. Речь идет не только о неудачных браках. Мы говорим об убийстве, Уэстборо.

Леди Уэстборо тоненько, сдавленно всхлипнула, а глаза Реджи засверкали.

– За которое, я полагаю, мы тоже несем часть ответственности. Пора исправлять ошибки.

– Превосходно. А теперь о том, как снять обвинение в убийстве, – сказал Уорд, оборачиваясь к Ро. – С помощью адвокатов я распорядился эксгумировать тело Тернера.

– Я хочу купить билет на следующий поезд до Нью-Йорка, пожалуйста, – сказала Морган, просовывая несколько монет в окошечко кассы.

Мужчина с рябым от оспы лицом, с полысевшей головой, на которую падала зеленая тень, выписал билет.

– Поезд отправляется через два часа.

Морган кивнула и сглотнула. Следующая остановка – Нью-Йорк, а потом, через несколько дней – Сан-Франциско. Прощай, Филадельфия! Прощай, восточное побережье! Протай, сын! Прощай, Уорд – о Боже, неужели сердце так и не перестанет рваться на части? Сколько же миллионов кусочков из него может получиться?

Кассир протолкнул билет в окошечко.

– Идите на платформу вниз до конца, мэм.

– Спасибо, – ответила она, подняла саквояж и направилась к двери станции.

Через секунду какой-то мужчина поравнялся с ней и, задыхаясь, сказал:

– Мэм? Можно с вами поговорить?

Морган замедлила шаг и посмотрела на него. Дешевый коричневый костюм, поношенный цилиндр, трости нет. Судя по загрубевшему лицу и хриплому голосу – обыкновенный уличный приставала Отрицательно покачав головой, Морган ускорила шаг.

Незнакомец схватил ее за руку и рывком остановил. Сердце пропустило удар. Морган повернулась к нему:

– Отпустите меня, сэр!

– Леди, – сказал незнакомец, подергивая всклокоченными, подвернутыми кверху усами, – вы со мной поговорите. Видите ли, я знаю, кто вы такая, и чертовски твердо намерен получить вознаграждение за вашу голову.

Чувствуя, как ее пронизывает страх, Морган попыталась вырвать руку.

– Отпустите меня, вы, негодяй, или я позову констебля!

Она блефовала, но тут, как в ночном кошмаре, случившемся наяву, увидела, что к ним приближается констебль.

– Ну вот, – произнес напавший на нее мужчина и обнажил в ухмылке желтые зубы, – я на это и надеялся.

– Могу я помочь вам, мэм? – с легким ирландским акцентом спросил констебль.

– Да, сэр, – ответил обидчик Морган. – Вы бы лучше надели наручники на эту леди. Это та самая Грешная Вдова, убившая двух своих мужей. И, – злобно ухмыляясь добавил он, – я получу за ее голову те пять сотен долларов вознаграждения, что обещали.

– Вы ошибаетесь, – сказала Морган, стараясь не выдать своего британского акцента. – Я Мэрилин Эймс из Чикаго. Навещала тут родственников.

К ее великому облегчению, констебль скептически посмотрел на незнакомца:

– Отпустите-ка вы леди. У нее рыжие волосы, а у Грешной Вдовы – каштановые.

– Да на ней парик! Дайте-ка я вам покажу! – И мерзавец дернул.

– Эй, не делай этого! – воскликнул констебль. Его румяное лицо сморщилось от отвращения, он хлопнул мужчину по руке. – Клянусь Иисусом, ты отпустишь ее, негодяй! Идите, мэм, а не то опоздаете на поезд. Я его держу!

– Спасибо, сэр. – Морган шагнула к двери, сердце ее пело от облегчения…

– Мэм! Мэм! Вы забыли саквояж! Мисс Стюарт! – крикнул констебль, когда она взялась за ручку двери. «О Боже, беги, беги!» – вопил у нее в голове голос. Но она не может бежать, поезд будет только, через час, а то и больше. Нужно блефовать дальше. Усилием воли Морган заставила себя ослепительно улыбнуться, повернулась и шагнула вперед, чтобы взять саквояж из рук констебля. Но он его не отдал.

– Вы сказали, ваша фамилия Эймс, верно?

Она сглотнула и кивнула.

– Но я вижу надпись на этой бирке, мэм. Здесь написано «Майра Стюарт».

– Это… это моя сестра.

– И вовсе нет, – встрял незнакомец. – Говорю же – это та самая Тернер.

– Ваша сестра, вот как? Но вы откликнулись на Стюарт, да-да. И я теперь думаю, мэм, вам бы лучше снять эту шляпку.

– На ней парик, – снова вмешался мерзкий незнакомец и с силой дернул. Морган ахнула от боли. Она провела вечность, старательно пришпиливая парик, и теперь гребни сильно поцарапали кожу головы.

Глаза констебля расширились. Потом он грустно покачал головой:

– Мне очень жаль, мэм, но придется отвести вас в участок, да.

Глава 29

Уставшая и голодная, Морган сидела на скамье в тюремной камере. Она смотрела на пятерых женщин, ставших ее товарками по тюрьме, и в мозгу бурлило. Три часа назад ее арестовали, возбудили процесс по убийству предыдущего мужа и швырнули в эту мерзкую подвальную камеру с потрескавшимися и грязными оштукатуренными стенами. Пол был выложен серыми плитками, в двух лампах горело какое-то вонючее масло, а гор шок, стоявший в углу, отчаянно требовал опорожнения.

О Боже, какую презренную дурь она сотворила из своей жизни! Отец был прав. Своенравное, отвратительное поведение привело ее к гибели. Она должна была слушаться! Должна была выйти замуж за Рэндольфа!

В отчаянии Морган закрыла глаза и поглубже забилась в свой угол, стараясь укрыться от собственной судьбы и взглядов четырех проституток и одной мелкой воровки. Она слышала, как те хриплым шепотом с любопытством обсуждают ее преступление. И это только начало. В течение нескольких последующих месяцев многие будут шептаться у нее за спиной, а потом, когда она предстанет перед судом, кидать все это прямо ей в лицо. Морган легко представила себе переполненный зал судебных заседаний: газетные репортеры лихорадочно записывают, художники набрасывают ее портреты, чтобы поместить их в газете, присяжные жадно выслушивают подробности о последних жутких моментах жизни Ричарда, и все упиваются ее позором, ее унижением и последним кровавым отмщением.

Она выдержит все это, но ради чего? Может быть, ее и не повесят, но зато на долгие годы посадят в тюрьму, ее дитя вырастет без матери, а ее муж, чье имя погубит скандал, найдет утешение в объятиях другой женщины…

Морган ахнула, потому что кто-то сильно ткнул ее в грудь.

– Эй, ты! – сказал сверху женский голос.

Морган открыла глаза и увидела, что перед ней стоит одна из проституток.

– Ты та самая женщина Тернер, да?

Морган медленно села. Вот какова теперь ее жизнь, вот ее задушевные подруги из самых отбросов общества.

– Я Морган Тернер.

– Салли Харпер. – Она проницательным взглядом окинула Морган, глаза смягчились, и проститутка села рядом.