Неотразимый дикарь

Не в силах больше сдерживать свои чувства, она бросилась в объятия брата, и они какое-то время молча прижимались друг к другу, как в ту страшную ночь, когда потеряли родителей.

— Знаешь, нашего сына мы назвали Коннором, а дочь Франческой, — тихо сказала Катриона.

Франческа! Под этим именем они знали свою мать. Коннор повернулся, к Памеле и спросил:

— Если Катриона все это время была здесь, зачем ты притворилась моей сестрой?

— Я знала, что буду гораздо убедительнее в роли твоей сестры, чем сама Катриона.

— Но особенно убедительным был твой сестринский поцелуй!

— Ну, мне всегда хотелось иметь брата…

— А как насчет мужа? Ее лицо просияло.

— Было бы неплохо, а то наш первенец окажется незаконнорожденным.

— Наш первенец? — восторженно ахнул Коннор.

— Да, — потупилась она. — Твои старания поскорее зачать наследника увенчались успехом.

Он осторожно прижал ладонь к ее животу. Это было чудо!

— Если родится мальчик, то герцог, наверное, захочет, чтобы мы назвали его Перси…

— Тогда мне придется застрелить его.

Их радостное воркование было прервано презрительным вздохом.

— Что случилось, Броуди? — недовольно спросил Коннор.

Тот покачал головой, его лицо при этом выражало крайнее неодобрение.

— Коннор Кинкейд сдается на милость англичанки без единого выстрела, даже не пытаясь сражаться! Ай-ай-ай!

— О, он очень даже сражался, — заверила его Памела.

— Сражался, сражался, можешь не сомневаться, — кивнул Коннор. — Но даже самый отважный воин должен уметь принять поражение, если оно неизбежно.

И, не обращая внимания на Броуди, они с Памелой стали самозабвенно целоваться.

Эпилог

Когда Памела несла поднос с только что приготовленным горячим песочным печеньем на террасу, между ее ногами стремительно проскочил толстый рыжий котенок, и она чуть не упала. Пока она восстанавливала равновесие и тихо бормотала какие-то ругательства, кошка-мать посмотрела на нее обиженным взглядом, словно Памела намеренно пыталась раздавить ее котенка, и принялась лизать переднюю лапу.

Рыжий и еще четыре котенка все время путались под ногами. Из-за этого каждый подъем и спуск по лестнице превращались в настоящее испытание. Кошка-мать с удовольствием нежилась в последних, теплых лучах сентябрьского солнца, растянувшись на каменной стенке вокруг террасы.

Памела чувствовала себя непривычно неуклюжей. Казалось, ребенок в ее утробе рос так же быстро, как котята.

Подойдя к кованому столу, где Коннор заносил какие-то цифры в большую бухгалтерскую книгу, и протянув ему поднос, она с гордостью сказала:

— Посмотри, дорогой, я испекла тебе еще песочного печенья.

— О нет, только не это, — застонал Коннор. Решительно отодвинув в сторону бухгалтерскую книгу, она поставила на стол поднос.

— Думаю, это самая лучшая моя попытка.

— Не стану с этим спорить, — поспешно заверил ее Коннор, осторожно прикасаясь пальцем к горячей поверхности неказистого на вид печенья. — Послушай, дорогая, почему бы тебе, не попросить кухарку испечь это печенье? В конце концов, не зря же ее прислал нам из Лондона герцог.

— Разве у нее есть на это время? С тех пор, как она познакомилась с Броуди, я не могу их вытащить из постели.

Коннор обнял ее за талию, осторожно усадил к себе на колени и стал нежно целовать.

— Может, нам тоже последовать их примеру? — пробормотал он.

Памела обняла его, радостно улыбаясь. Коннор любил ее тело, когда оно было ему в новинку, но теперь, когда она носила его ребенка, он любил его еще больше. Памела знала, что у ее шотландца была просто ненасытная жажда обладания, и с наслаждением удовлетворяла его при малейшей возможности.

Она положила голову ему на плечо, чувствуя себя так же тепло и уютно, как кошка-мать.

Наконец-то сбылась ее мечта — она получила домик у моря. Кто мог знать, что у герцога еще есть имение на восточном побережье Шотландии? Большой каменный особняк возвышался на утесе, обращенном к Северному морю. Он был таким просторным, что они с Коннором иногда даже умудрялись заблудиться в нем.

Коннор довольно быстро и успешно вошел в роль хозяина поместья. Последние месяцы он занимался тем, что зазывал к себе шотландцев-арендаторов и учил их управляться с овцами. Его пример оказался таким заразительным, что ему последовали и другие местные помещики-англичане.

— Сегодня я получила письмо от Софи, — сказала Памела. — Она пишет, что приедет к нам на Рождество.

— А я сегодня получил письмо от Криспина, — улыбнулся Коннор. — Он тоже приедет к нам на Рождество.

— Не волнуйся, я ничего ей не скажу. Пусть это будет для нее сюрпризом. Боюсь, Криспин будет весьма расстроен тем, что Софи удалось уговорить герцога послать ее в Париж учиться актерскому мастерству, как только война будет окончена.

— Если она снова выйдет на сцену, — фыркнул Коннор, — расстроится не только Криспин. Возможно, будет решено возродить гильотину.

Памела принялась считать на пальцах количество предполагаемых гостей на Рождество:

— Софи, Криспин, Катриона, Саймон, их дети, члены твоего клана со своими семьями, герцог… Если все они явятся сюда на Рождество, то будет полный дом гостей!

Коннор осторожно приложил ладонь к ее большому животу.

— Если все пойдет как надо, то скоро в нашем доме появится еще один член семьи.

— Да, и мы назовем малыша Перси!

Коннор бросил на нее такой взгляд, что она обрадовалась тому, что в этот момент у него не было при себе заряженного пистолета.

Чтобы смягчить его недовольство, она нежно поцеловала его в щеку.

— Если родится мальчик, назовем его Дэвидом в честь твоего отчима, — сказала она, имея в виду человека, который подарил его матери любовь и новую семью.

— А если родится девочка, — продолжил Коннор, — назовем ее Марианной в честь твоей матери.

Радостно вздохнув, она прижалась к его щеке и устремила взгляд на неспокойное море.

— Милый, тебе не бывает иногда скучно? Тебе когда-нибудь хочется снова стать разбойником?

— Ты шутишь? С этими кровожадными котятами и твоим песочным печеньем каждый день приносит новые приключения. Скорее тебе должно быть скучно. Ведь ты привыкла к авантюрам вроде выманивания незаслуженного вознаграждения…

— Ну, сейчас, в данную минуту, мне действительно немного скучно, — призналась она, слегка покусывая мочку его уха. — Наверное, мне не хватает большого сильного разбойника, который унес бы меня в укромное место и сделал со мной все, что захочет.

— Тебе не придется просить меня дважды, детка, — улыбнулся Коннор и, мгновенно подхватив ее на руки, понес, словно пушинку через всю террасу, хотя ей казалось, что она уже весит не меньше небольшой коровы.

— Осторожнее! — воскликнула она, когда один котенок в очередной раз снова бросился Коннору под ноги.

Он перешагнул через него, не замедлив шага, радуясь, как и Памела, предстоящему им обоим большому приключению.