Франческа

— Мне не за что вас прощать, — дрожащим голосом выговорила Франческа. — Я ничуть не шокирована. Просто не знала, что Маркуса обвиняют в двойной игре. Как они посмели?

— Но откуда вы вообще знаете об этом?

— Я была там, — забыв о всякой осторожности, выпалила она.

— В Париже? Да, это мне известно, но…

— В «La Maison des Anges».

— Нет! Этого не может быть! Мисс Бодон, прошу вас, не шутите со столь серьезными вещами! Если вы…

— Еще никогда в жизни я не была настроена так серьезно, лорд Денвер, — бесцеремонно прервала его Франческа. — Откуда, по-вашему, я могла узнать название этого места? Вы не упоминали о нем.

Он рухнул в кресло и обхватил голову руками.

— О Господи! — в ужасе простонал он. — Как вы могли! Я считал вас…

— О, все произошло самым невинным образом! Нет, я не падшая женщина, за которую вы меня, очевидно, приняли, — с горечью заверила она. — Моя няня была больна и попросила убежища у своей подруги, графини Реган. Она…

— Мне известно это имя.

— Вот как?

— В связи с Бонапартом.

— Да, конечно. Вот я и отправилась к ней, чтобы найти Мадди. Я не догадывалась о том, что это за дом, хотя, как теперь понимаю, это не спасет меня в глазах общества. Маркус явился туда, только чтобы спасти меня, а его появлению приписали совсем иное значение. Он вынужден молчать, чтобы спасти мою репутацию.

— Понятно… Я ни на минуту не допускал, что Маркус способен на бесчестный поступок, но не понимал, почему он… Теперь мне все ясно.

Лорд Денвер подошел к ней. Он держался неловко, но излучал искренность.

— Маркус прав. Мисс Бодон, вы поступили правильно, освободив меня от обещаний. Я вам многим обязан. Естественно, я никому не скажу ни слова из того, что вы сейчас сообщили мне. И поверьте: как друг, я умоляю вас больше никому не рассказывать о случившемся — слышите, ни одной живой душе! Если свет узнает о вашем… злополучном приключении, никакие оправдания не спасут вас от остракизма.

— А как быть с человеком, который ради меня пожертвовал всем?

Последовала длительная пауза. Наконец Денвер произнес:

— С Маркусом ничего не случится. Конечно, прежнего уважения ему не видать, но свет в конце концов смягчится. Думаю, ему стоит некоторое время пожить в поместье.

— Но это несправедливо! — Франческа вновь вспылила. — Он честный, благородный человек! А его обвиняют в предательстве, двойной игре, лицемерии и тому подобных грехах! Разве можно вытерпеть это?

— Придется вытерпеть.

— Во всем виноват Кокер!

— Думаю, да. Хотя источник слухов точно не называется. — Он прокашлялся. — Должно быть, миссис Кэнфилд уже беспокоится о нас. Вы позволите?..

— Откланяться? Конечно. Вы были откровенны со мной, лорд Денвер, и я ценю это. Мне незачем желать вам удачи, но я искренне желаю вам счастья. Вы позволите дать вам один совет?

Денвер встревожился, не зная, что еще можно услышать от столь эксцентричной особы.

— Какой же?

— Конечно, решение принимать вам, — заверила она. — Но по-моему, было бы неплохо увезти Лидию и ее мать в Кент, в одно из ваших поместий. Должно быть, в это время года оно становится настоящим раем.

С облегчением Денвер ответил:

— Полагаю, это превосходная мысль. Но… почему вы заговорили об этом? Вы хотите, чтобы они покинули Лондон? Но зачем? Что вы задумали, мисс Бодон? Надеюсь, ничего предосудительного?

— Это мое дело. Могу сказать лишь одно: я не успокоюсь, пока справедливость не будет восстановлена. — Она подняла руку: — Нет, нет, не спорьте! Я уже приняла решение.

Лорд Денвер уставился на Франческу с ужасом и сомнением, словно у нее вдруг выросла вторая голова. Неужели это и есть величественная, сдержанная мисс Бодон, элегантная светская дама, которой он так долго восхищался? Судя по всему, ему просто повезло. В известной степени живость привлекательна, но во Франческе Бодон вдруг проглянули строптивость, если не деспотизм, и нелепое пренебрежение к правилам приличия — качества, которые, на взгляд Денвера, были абсолютно неприемлемы в представительницах прекрасного пола.

Но он смягчился, увидев ее дружескую, чарующую улыбку.

— Моим друзьям лучше не знать об этом. Увезите их в Кент как можно скорее.

— А вы уверены, что мне не следует отговорить вас? Подозреваю, вы отважились на роковой шаг.

— Лорд Денвер, вынуждена признаться, что на мои поступки способен повлиять лишь один человек на свете. И хотя теперь я уверена, что он любит меня больше, чем я того заслуживаю, и действует в моих интересах, я не стану слушать даже его. Я должна сделать все возможное, чтобы восстановить его репутацию в свете. Так что не тратьте время зря, лучше позаботьтесь о Лидии.

— Непременно. Пусть пока побудет вдали от Лондона. Я увезу отсюда Лидию и ее мать завтра же!

Уговорить миссис Кэнфидд и Лидию покинуть Лондон оказалось очень просто. Лидия была вне себя от счастья — ей просто не пришло в голову отвергнуть внезапное приглашение лорда Денвера. Мария была несколько удивлена, но прониклась доводом Франчески, что счастливой паре удастся избежать сплетен, на время покинув столицу.

Как только Кэнфилды уехали, Франческа отправила Маркусу записку с просьбой навестить ее. В ответ он сообщил, что в ближайшем будущем его появление на Маунт-стрит немыслимо. Это был удар, который Франческа предвидела заранее.

Не смутившись, она принялась готовиться к последнему шумному событию сезона — рауту в Нортумберленд-Хаусе. На сей раз она одевалась с особым тщанием. Вероятно, это появление в свете станет для нее последним, и Франческа вознамерилась не ударить в грязь лицом. Она выбрала красное атласное платье, расшитое серебряной нитью, украсила волосы и запястья бриллиантами, надела серебристые бальные туфельки — словом, воссоздала образ, в котором некогда очаровала Лондон. Собственная прелесть придала ей отваги, в которой Франческа так нуждалась.

В довершение всего она отправила Маркусу еще одну записку. К тому времени, как он получит ее, она уже будет на балу.

В Нортумберленд-Хаусе она переговорила с одним из лакеев. Тот нетерпеливо выслушал ее просьбу, с надменной снисходительностью принял щедрое вознаграждение и чуть погодя обменялся насмешливым замечанием с одним из товарищей.

Лондон с удовольствием созерцал прекрасную мисс Бодон, доброжелательно расспрашивал ее об отце и, похоже, ничего не знал о ее похождениях в Париже. Все полагали, что она уезжала в Паккард. Франческа улыбалась, отвечала на немногочисленные вопросы о Кэнфилдах и лорде Денвере и с увлечением танцевала.

До сих пор свет видел Франческу лишь в том образе, какой она старательно создавала для посторонних — образе элегантного, вышколенного и холодного ничтожества. Но теперь, наконец-то избавившись от волнений и тревог прошлого, всецело уверенная в любви Маркуса, она твердо решила взять судьбу в свои руки. Исполнилась ее давняя мечта: она чувствовала себя богатой, прекрасной и влиятельной, вместе с тем оставаясь самой собой.

Франческа блистала, как звезда, ослепляя партнеров остроумием и благосклонностью, порхала словно по воздуху, грациозно выделывая замысловатые па. Свет был очарован, поклонники окружали ее со всех сторон, добиваясь милостивого взгляда или улыбки. Франческа улыбалась всем подряд, танцевала и завораживала напропалую — и тут же забывала об этом.

В назначенный час все ее внимание было приковано к дверям зала. Удовлетворенный вздох вырвался у нее, когда она услышала изумленные возгласы: прибыл Маркус — конечно, без приглашения. Но благодаря вмешательству лакея Маркус вскоре оказался в зале, мрачно поглядывая на Франческу. Часы показывали четверть двенадцатого.

Как только танец кончился, Маркус подошел к Франческе и, не обращая внимания на протесты партнера, увлек ее в сторону. С трудом сдерживая ярость, он бесцеремонно обратился к ней:

— Что вы задумали? Я запрещаю вам это делать!

Франческа одарила его ослепительной улыбкой.

— Погодите, вот пробьет двенадцать, Маркус! Самое время для ошеломляющих откровений! По-моему, придумано неплохо!