Навсегда

Она отвернулась. Ей так хотелось расплакаться. Дэниель нежно взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

– Если бы я позволил тебе прикоснуться ко мне, Дженни, то тогда мне пришлось бы уложить тебя прямо здесь, на стол, и стащить с тебя юбку. – Он улыбнулся, а затем добавил: – Не думаю, что тебе этого хотелось бы.

Дженни поднесла руку к горлу. Дэниель, оказывается, хотел жениться на ней! Но горькая правда, от которой никуда не скрыться, пронзила ее сердце.

– Я не могу выйти за тебя замуж, Дэниель.

– К черту все, ты можешь! И ты станешь моей женой. – В его голосе не было и тени сомнения. Весь день он думал только об этом, он все решил. Она не могла себя защитить в этой жизни, а Он мог.

– Ты не понимаешь, – нехотя проговорила она, ей очень не хотелось ничего объяснять. Она лишь хотела, чтобы он ушел и оставил ее наедине с ее страданиями, с которыми она знала, как справиться.

– Я все пойму, – спокойно ответил Дэниель. Он бы все отдал за то, чтобы избавить ее от этого отвратительного прошлого, но он подозревал, что она слишком честна и не может сделать вид, что не делала ничего плохого.

Дженни обратила к нему заплаканное лицо. Неужели он все знает? Неужели он мог знать и продолжать любить ее?

– Это мой город, Дженни. Я знаю все, что происходит здесь. Кто приезжает, кто уезжает, знаю, кто остается и на сколько, – говорил он, вытирая слезинку с ее щеки. – Я хочу жениться на тебе, дорогая, и ты не можешь отказать мне.

Она опять разрыдалась и почувствовала, как он притянул ее к себе на грудь. Уткнувшись в него лицом, она сквозь слезы говорила:

– Как же т… ты м…можешь х…хотеть меня? Дэниель крепко обнял ее.

– Я не просто хочу тебя, милая, – ты мне нужна. Я люблю тебя.

Она была почти в истерике и не могла сдерживаться больше. Дэниель решил, что одни слова не смогут убедить ее. Со всей нежностью, на которую только был способен, он взял в руки ее лицо и поцеловал ее. Ее кожа, сначала такая холодная, медленно согревалась от его прикосновений.

Когда она ответила на его поцелуй, Дэниель понял, что победил.

ГЛАВА 26

– Что вы хотите этим сказать? Что не станете венчать нас?

Дэниель стоял на ступеньках черной лестницы баптистской церкви. Он надеялся, что отказ священника был вызван поздним часом. Наскоро одевшийся священник стоял перед ним с высоко поднятым фонарем в руках.

Когда шериф буквально прорычал свой вопрос и со злостью посмотрел на Уоррена Солтерса, тот даже слегка вздрогнул.

– Я ведь не сказал, что не буду венчать вас и вдову Район, – успокаивающе проговорил он. – Я сказал только то, что в столь поздний час я не могу так поспешно проводить подобную церемонию. – Затем он запнулся и добавил: – А давно ли вы, шериф, знаете эту женщину?

Что за чертовски глупый вопрос он задает!

– Вы же знаете, когда я приехал в этот город, ваше преподобие. – И с первого дня, как он увидел Дженни, он хочет ее.

– А давно ли вы ухаживаете за ней?

Дэниель нахмурился: Дженни никогда не позволяла ему ухаживать за ней.

– Довольно долго, ваше преподобие.

– Ну, в таком случае, раз вы так долго просите руки леди, то с венчанием можно подождать и до утра, – сказал священник.

Подобная отсрочка, по мнению священника, была достаточно благоразумной. Женитьба – это серьезный и ответственный шаг, который по божьей воле перерастает в священное согласие между двумя божьими созданиями. Он не хотел бы участвовать в заключении священного союза, основанного лишь на сиюминутной страсти и пылкости чувств и, Боже упаси, на расчетливости женщины. Он знал Дэниеля Гастингса как честного человека. Но он совсем не знал Дженни Район. Она еще ни разу не переступила порог его церкви.

Дэниель мял в руках шляпу, глядя в глаза священнику, который был моложе его, но, по воле божьей, его слово было законом в городе.

– Ну, тогда утром, пораньше.

– Как вам будет угодно, – ответил священник. Он вспомнил, как часто ему приходилось совершать обряд венчания, указывая во время церемонии на те стороны супружеской жизни, о которых не следует забывать ни жениху, ни невесте, если они хотят, чтобы их брак был счастливым.

Перед его преподобием прошло изрядное количество супружеских пар, и он знал судьбу каждой из них. Среди них были и счастливые, и несчастные браки.

Дэниель был недоволен, что приходится откладывать венчание до утра, но священник был непреклонен.

– Я приду за вами сразу же, как рассветет, ваше преподобие, – предупредил Дэниель.

Его преподобие одобрительно улыбнулся.

– Я буду ждать, шериф.

От досады Дэниелю хотелось сорвать с головы шляпу, бросить ее на землю и топтать ногами, однако он быстро зашагал к выходу. Он почти не замечал того, что ночь была звездной и прекрасной, что ярко светила луна, освещая вывески на лавках и магазинчиках, выстроившихся в ряд вдоль улицы. В тени оставались переулки, разбегавшиеся в разные стороны от центральной улицы. Он все размышлял о том, как сделать, чтобы Дженни до утра не передумала выходить за него замуж.

Как раз из одного такого темного переулка за шерифом внимательно наблюдал Айк. Лишь час тому назад, или чуть больше, он так же наблюдал со своего «наблюдательного пункта», устроенного на крыше конюшни, как уставшие добровольцы возвращались в город. Он ухмыльнулся, подумав, как искусно удалось ему перехитрить шерифа. Он и Джеба Уэллза тоже перехитрит. Провалиться ему на этом месте, если это будет не так.

Но сначала ему необходимо избавиться от шерифа Гастингса. Если у кого-то и есть шанс пристрелить его прежде, чем он доберется до Уэллза, так это у шерифа. И Айку вовсе не хотелось, чтобы так и произошло.

Он готов был сразу же последовать за шерифом, но что-то заставило его обернуться! Проклятье! Священник все еще стоял в дверях, глядя вслед шерифу, и держал фонарь перед собой, как сигнальный огонь. Айк с досадой подумал, не стареет ли он. Давненько он не допускал таких оплошностей. Он терпеливо дождался, пока священник войдет в дом, и дверь за ним закроется. Именно предосторожность всегда спасала его прежде.

И только тогда, когда Айк убедился, что ничто не мешает ему пойти за шерифом, он осторожно, украдкой последовал за ним, огибая выступы зданий, прислоняясь к темным верандам.

Когда шериф был уже на другом конце города, только тогда Айк почувствовал себя более уверенно и зашагал за ним по улице, вытаскивая револьвер из кобуры.

Дженни устала ходить взад и вперед по комнате и решила выйти на веранду. Ее первая брачная ночь. Она все еще не могла в это поверить. Неужели действительно Дэниель сделал ей предложение? Неужели она на самом деле сказала «да»? Взволнованное биение ее сердца подсказывало ответ на оба вопроса.

Минуты ожидания тянулись долго. И Дженни за это время успела подумать о многом. Она перебрала разные причины, по которым ей не следовало выходить за него замуж, и один за другим отбрасывала эти доводы прочь.

Между ней и Дэниелем не было никаких секретов, и никакие злые языки, никакое коварство не смогли бы повернуть все вспять. Дэниель все знал, смирился и простил. Оставалось лишь Дженни простить себя.

Обхватив себя руками, Дженни стояла и смотрела на звезды. Блеск звезд, соперничая с сиянием луны, освещал все вокруг. Наверное, ей не так нужны были голубые небеса и охапки душистых цветов, но ей нужны были эти, подобные алмазам, звезды и мужчина, который любил ее и гордился, что она рядом с ним. Продолжая любоваться звездным небом, она закружилась на месте, и ее юбка плавным движением обвилась вокруг ее ножек.

«Всякий раз, когда он будет видеть мужчину, он захочет знать».

Мороз пробежал у Дженни по коже, у нее перехватило дыхание. Откуда вдруг пришла подобная мысль?

– Нет! – сказала она, как будто произнеся это вслух, можно было сразу отбросить подобные мысли.

«Каждый ковбой, который будет сидеть за столиком у тебя в ресторане, заставит его задуматься, был ли и этот среди тех?»