Мой единственный

Он долго смотрел на нее, прежде чем ответить:

— Полагаю, тебе лучше подготовиться к долгому путешествию. Если действительно хочешь этого развода, придется ехать со мной. Я и дня не останусь в этой стране. Если «Тритон» не готов отплыть, сяду на другое судно. Я отправляюсь домой. Только там я могу дышать свободно.

— Ты не способен думать логично. Нужно лишь немного подождать, и тогда каждый пойдет своей дорогой.

Ричард упрямо покачал головой:

— Если я останусь в Англии еще на день, боюсь, что вернусь в Уиллоу-Вудс и убью отца. Нужно убраться отсюда подальше, чтобы не искушать судьбу. И немедленно. Поэтому либо соглашайся на мои условия, либо мы расстаемся, Джуэлс. У тебя есть время до завтрашнего утра, чтобы подумать и решить.

— И вот так ты… подожди! Куда ты едешь? Где тебя найти, чтобы сообщить о… о моем согласии?

— Пришлешь записку в дом Бойда Андерсона, где остановились Габби и Дрю. Я еду на встречу с ними.

С этими словами Ричард захлопнул дверцу и постучал в потолок экипажа, давая знак кучеру трогать. Джулия, не веря глазам, провожала взглядом экипаж. Боже, что сейчас произошло? Она сделала ему одолжение и дала возможность поскорее избавиться от этого брака, а он не стал ей помогать?!

Глава 46

Принять решение покинуть Англию вместе с Ричардом оказалось намного легче, чем она ожидала. Дождавшись горничную, Джулия сказала:

— Вели принести с чердака еще несколько сундуков и начинай складывать вещи. Я отправляюсь в долгое морское путешествие вместе с мужем.

Однако, пройдя в дом, она поняла, что самое трудное еще впереди. Ей не хотелось признавать, что она потерпела неудачу, а этот фарс в Уиллоу-Вудс оказался самой большой неудачей в ее жизни.

Отец был в своей спальне. Но не в постели. Артур помогал Джеральду разрабатывать ноги, прогуливаясь вместе с ним по комнате.

Джулия была рада видеть, что они так усердно трудятся.

— Добро пожаловать домой! — просиял Джеральд, увидев дочь. — Не думал, что ты так скоро добьешься успеха. Давай посидим на этом прелестном балкончике, который ты велела соорудить для меня, и ты все расскажешь.

Двери на балкон были широко распахнуты, впуская свежий теплый воздух. Артур повел туда Джеральда. Джулия пошла следом и уселась рядом с отцом. Сколько раз в теплые летние дни она здесь читала ему, хотя была уверена, что он не понимает ни слова! Но она не оставляла своих попыток в надежде, что когда-нибудь наступит просветление. Поймав выжидающий взгляд отца, Джулия вздохнула:

— Ничего не получилось, папа. Граф разгадал обман.

— И что он сделал?

— Раздобыл специальное разрешение на немедленное венчание и привел священника. Мы женаты.

Джеральд, нахмурившись, осторожно спросил:

— Малоприятное заявление, не так ли?

— Совершенно верно.

— Мне жаль, — вздохнул Джеральд. — Не следовало и спрашивать. Но ты и Ричард так хорошо поладили, когда были здесь, вот мне и показалось, что после многолетней разлуки вы друг другу понравились и что из этого что-то выйдет.

Чувствуя, как перехватило горло, Джулия отвернулась.

— Мы действительно друг другу понравились… Но мы слишком разные. Он ищет приключений в теплых морях, где провел последние девять лет, а я предпочитаю получать прибыль от предприятий Миллеров.

— Но если вы так не хотели жениться, зачем произносили обеты? Я же пообещал, что справлюсь с любым скандалом. Почему ты просто не отказалась?

Не стоило ему спрашивать об этом. Джулия уже чувствовала, что краснеет. И хотя она не отдалась Ричарду той ночью, были свидетели, которые всегда подтвердят обратное.

— Я… не могла отказаться. Нас застали в одной постели ночью… — призналась она.

Джеральд откашлялся.

— Понимаю.

Джулия мучительно поморщилась:

— Но это было частью спектакля. Мы хотели убедить графа, что мы… спим вместе. Мы добивались, чтобы он потерял бдительность и это позволило бы нам обыскать его кабинет. Он с самого начала был настроен весьма скептически. Мы посчитали, что это его убедит. Нам и в голову не приходило, что он ворвется в комнату Ричарда со священником и свидетелями, чтобы немедленно нас поженить. Как Милтон и надеялся, он застал нас в компрометирующей ситуации. Поэтому мы попали в собственную ловушку. А Ричард даже не хочет остаться в Лондоне и дождаться развода.

— Хочешь сказать, он не хочет разводиться?

— Хочет, но не здесь. Он завтра покидает страну. Поэтому, чтобы получить развод, мне придется ехать с ним на Карибы. Он так зол, что не желает слушать никаких уговоров.

— Я поговорю с ним.

— Он не хочет ничего обсуждать. Если б у него было время, чтобы успокоиться и поразмыслить здраво, возможно, понял бы мою правоту. Но он ничего не хочет слышать. И я даже понимаю, почему он так взбешен. Все эти годы он старался держаться подальше от Англии, не потому, что не хотел видеть меня, а потому, что не хотел дать отцу одержать победу. И все же граф выиграл эту многолетнюю войну и поженил нас.

— Милтон Аллен ничего не выиграет от этого брака, кроме твоего приданого, которое я обещал ему отдать, — с отвращением выговорил Джеральд.

— Рада это слышать. Хотелось бы, чтобы он не получил даже этого, но, насколько я понимаю, приданое принадлежит ему по контракту. И все же он мог заграбастать больше, когда ты давал ему тройное приданое. Непонятно, почему он отклонял все твои предложения. А теперь по-прежнему воображает, будто напал на золотую жилу, и это заставляет меня опасаться за твою жизнь. Решение Ричарда уехать только играет ему на руку. Если с тобой что-то случится, Милтон получает контроль над всем нашим состоянием.

— У тебя слишком разыгралось воображение, дорогая, — усмехнулся Джеральд. — Мне давно следовало бы разорвать контракт, но твоя мать умоляла не делать этого. Потом несчастный случай превратил меня в инвалида, и Милтон продолжал считать, будто ваша свадьба превратит нас в одну большую счастливую семью. А семьи заботятся о своих родственниках, даже о паршивых овцах.

Джулия поняла, куда он клонит. Даже кузен Реймонд, который вполне мог считаться паршивой овцой, поскольку отвергал всякого рода обязанности и вел разгульную жизнь, все же имел и всегда будет иметь твердую поддержку Джеральда: ведь он один из членов семьи!

— А это предполагает, что ты выручишь графа, когда он постучится в твою дверь, — заметила она. — И не сомневаюсь, что стучаться он будет бесконечно.

— Нет, ничего подобного это не означает. Это всего лишь объясняет, почему он все еще считает, будто я помогу ему. Ты должна была позволить мне потолковать с Милтоном. Я бы ясно дал понять, что не намереваюсь прощать и забывать. И он не заслуживает хорошего отношения с моей стороны за то, что сделал с собственным сыном и за слезы, которые ты пролила по его вине.

Все еще встревоженная, Джулия кусала губы.

— Но он еще этого не знает. А что, если он так одержим твоим богатством, что потерял всякий здравый смысл и…

Джеральд осторожно прижал палец к ее губам:

— Тише. Если тебе будет от этого легче, я сегодня же составлю заверенный свидетелями документ, по которому он не унаследует ни единого цента, и пришлю ему копию.

— Вот это мне нравится, — согласилась Джулия. — И еще я хочу перед своим отъездом перевести все на твое имя. Впрочем, это мы можем сделать одновременно.

Джеральд со вздохом кивнул:

— Ты действительно собралась на Карибы?

— Ненадолго. Всего несколько недель, и…

— Три-четыре недели уйдет только на то, чтобы добраться туда, — перебил отец.

Джулия поежилась:

— Ну… я постараюсь найти во всем этом светлые стороны. Я никогда раньше не путешествовала, разве что ездила несколько раз по Англии и была во Франции, так что, полагаю, плавание будет интересным. И как только Ричард успокоится, с ним будет легче поладить.

— Ты так думаешь?

— Уверена. Он совсем не тот человек… вернее, не тот мальчик, которого я знала и ненавидела. Жизнь за границей, вдали от графа сильно его изменила. По крайней мере он совсем другой, когда рядом нет отца.