Мой возлюбленный негодяй

— Я поехала бы с тобой, если бы ты захотела, — с напускной суровостью сказала ей Дороти. — Непристойно тебе пускаться в путь с одним только Джорданом.

Даже сейчас, считая ее репутацию погубленной, Дороти беспокоилась о приличиях и искренне хотела уберечь ее от злых языков. Марианна невольно улыбалась. Невозможно осуждать Дороти за то, что она не может быть такой, как хотелось бы ей, Марианне: надо принимать человека таким, каков он есть.

— Монтавия непохожа на Англию. Ты ее не поймешь. Здесь тебе будет лучше, — Она быстро обняла свою наставницу. — Прощай, Дороти, спасибо за то, что ты была ко мне так добра.

— Ты найдешь мальчика, — решительно сказала Дороти. — И уже к лету вернешься в Камбарон.

Марианна только вздохнула и, ничего не ответив, спустилась вниз по лестнице к повозке, где ее ждал Джордан.

Не взглянув на Дороти, он подхватил Марианну и усадил на козлы, а потом сел рядом.

— Помаши ей на прощанье, — чуть слышно приказала Марианна.

— И не подумаю.

— Она к тебе очень привязана. Ты оскорбишь ее, если расстанешься с ней так холодно. Он быстро взглянул на нее:

— А как насчет твоей обиды?

— Мне не требуется твоя защита, я сама могу за себя постоять, если нужно. — Настойчиво глядя ему в глаза, она повторила: — Помаши ей на прощанье.

— Упрямица.

Губы Джордана чуть заметно изогнулись. Он неопределенно махнул рукой в сторону Дороти, а потом тряхнул поводьями, трогая лошадей.

Когда обе повозки миновали ворота Камбарона, Марианна через плечо посмотрела на замок. Господи, до чего она была напугана в тот день, когда впервые увидела эти высокие мрачные башни! Три года ее жизни прошли за этими массивными каменными стенами. Как странно думать о том, что она их больше никогда не увидит! Чем бы ни закончилось это путешествие, они с Алексом в Камбарон не вернутся. Ее охватило внезапно острое чувство утраты, но она постаралась справиться с ним. Камбарон никогда не был ее настоящим домом. А если она успела привязаться к нему, что ж, надо просто вспомнить, что всегда говорила ей бабушка.

— О чем ты сейчас думаешь?

Марианна повернулась на вопрос Джордана и встретила его пытливый взгляд. Она не собиралась говорить ему, что не намерена возвращаться в замок. Однако Джордан был частью Камбарона, и ей вдруг захотелось поделиться с ним своими чувствами. Запинаясь, она проговорила:

— Моей бабушке не раз приходилось переезжать с места на место, чтобы получить работу, и поначалу она очень переживала и была несчастна. Она только успевала привыкнуть к одному месту и почувствовать себя легко и непринужденно, как ей приходилось снова его бросать и уезжать. А потом в один прекрасный день она вдруг поняла, что на самом деле ни от чего не отказывается, потому что в каждом сделанном ею витраже, в каждом панно оставалась ее частичка. Она говорила мне: «Оставь свою метку, Марианна, — и никто ничего не сможет у тебя отнять».

— Похоже, она была мудрая женщина.

— Очень мудрая.

Марианна снова оглянулась на замок, защищавший шесть столетий власти и привилегий. Одно поколение знати сменялось другим. Даже особ царственной крови видeли эти стены и залы. Но она может с уверенностью сказать, что никто из них не принес в Камбарон столько, сколько она, Марианна.

И она чуть слышно прошептала:

— Господь свидетель: я оставила на тебе свою метку, Камбарон!

12.

— Ты только понюхай, Марианна! — Грегор поднял голову и с наслаждением втянул в себя воздух. — Ни один запах на свете не сравнится с запахом Кассана!

Марианна послушно принюхалась, но не ощутила особого отличия местных ароматов от тех, что были в Домаджо или Саутвике.

— Приятный запах.

— Нет нужды в вежливом обмане. Мы все знаем, что Грегор страдает неизлечимой болезнью, — с усмешкой сказал Джордан, подходя к ним. — Он уверен, что даже воздух в Кассане по-особому сладкий. А уж лошади — самые крупные и быстрые, а люди — самые сильные и сообразительные.

— Я в этом уверен, потому что это так и есть, — возмутился Грегор. — Ты сама убедишься, Марианна. — Взяв за руку, он потянул ее к трапу. — Пошли же, Джордан, что ты медлишь?

— Надо еще оседлать и свести на берег лошадей. — Он стал спускаться с ними по трапу. — Дворец в четырех милях от причала. Хоть лошади, привезенные из Камбарона, сильно уступают превосходным животным Кассана, лучшего транспортного средства, нас пока нет.

— Дворец? — переспросила Марианна.

— Если мы хотим получить помощь, мы должны обратиться за ней к воран, — объяснил Джордан. Заметив, что она встревожено нахмурилась, он объяснил: — Это всего лишь формальность. Обычно Кассан старается не вмешиваться в дела других государств, но сейчac нам совершенно не выгодно, чтобы у Неброва оказалось оружие, которое может быть направлено против нас.

— Все и так тянется слишком медленно, — тяжело вздохнула Марианна. — Срок, назначенный Небровым, подходит к концу. Нам не нужны лишние проволочки.

Плавание из Англии показалось ей бесконечным, и нервы ее были напряжены до предела. Мысль о том, что придется задержаться здесь еще на несколько дней, была ей просто невыносима.

— Возможно, тут нас ждет какая-то дополнительная информация, — сказал Джордан. — Янус следил за Небровым и получил от меня приказ посылать доклады воран и мне одновременно.

— Ну вот и они. — Грегор зашагал к лошадям, которых сводили по трапу. Успокаивая, он похлопал по шее своего гигантского жеребца. — Ну вот мы и снова на твердой земле, — ласково пробасил он. — Я вижу, ты тоже рад, что вернулся домой. — Он вспрыгнул в седло. — Ну, едем же!

Не дожидаясь их, он пришпорил свою лошадь и галопом пустил ее по булыжной мостовой. Марианна изумленно покачала головой. Она никогда не видела Грегора таким радостным. Его обезображенное шрамами лицо буквально сияло от счастья.

— Он так доволен!

— Он дома, — просто сказал Джордан.

— Значит, он тебя очень любит, раз остается с тобой в Англии.

Джордан подсадил ее в седло.

— Я знаю, для тебя это звучит странно, но — да, он действительно меня любит. — Он сел на своего коня и тронул поводья. — Ну и, конечно, всегда остается еще вопрос долга. Грегор неизменно исполняет свой долг.

Несмотря на его насмешливый тон, Марианна почувствовала в нем странную напряженность, которой прежде не было. Ей почему-то показалось, что он не торопится добраться до дворца. Возможно, он преуменьшил трудности, связанные с получением помощи от воран?

— Что случилось?

— Ничего не случилось. Все просто великолепно. Можешь спросить Грегора.

— Ты не рад, что приехал сюда? Тебе не нравится Кассан? — Марианна недоумевающе наморщила лоб. — Но разве ты так стремишься получить Джедалар не для того, чтобы защитить Кассан?

— Я не говорил, что не люблю Кассан. Для меня это в большей степени дом, чем Камбарон.

Он говорил сдержанно, почти безразлично, но за его словами Марианне почудился какой-то тайный смысл. Он был явно взволнован, но старался не показать этого. Господи, да ведь он по-настоящему любит эту страну, вдруг поняла Марианна. Несмотря на ту насмешливость, с которой он говорил об энтузиазме Грегора, его чувство к Кассану было не менее сильным и глубоким. Но его любовь не была такой радостной и безоглядной, как у Грегора, что-то мешало ему отдаться ей. И дело было не только в характере Джордана.

— Здесь совсем не так, как в Камбароне.

Да, город, по улицам которого они проезжали, нисколько не походил на Камбарон, эту каменную твердыню власти. Экзотические башни с луковицами куполов и высокими изящными остроконечными шпилями напоминали рисунки к волшебным сказкам. Здесь не встречались обложенные дерном или облицованные камнем дома, к которым Марианна привыкла в Англии, главным строительным материалом в Кассане оставалось дерево. Почти все дома и магазины были построены одинаково и имели плоские крыши, но каждый из них отличался от соседнего какой-нибудь маленькой деталью в виде кружевной резьбы, наличников или разноцветных плиток на ступеньках. Пока они пробирались по рыночной площади, Марианна успела заметить, что почти у всех ларьков и прилавков был свой собственный медный или фарфоровый самоварчик, под которым горел огонь.