Кобра и наложница

— Ты уверена, любовь моя? — спросил он.

— Да, — ответила она, дотрагиваясь до его лица. — Я люблю тебя. Я хочу этого. Я хочу тебя.

Его поцелуй был нежным, губы теплыми и мягкими. С помощью ласки он сумел добиться от нее ответа, от которого закружилась голова. Он крепко поцеловал ее, слегка надавив на рот, пока ее губы не раскрылись для его настойчивого языка.

Кеннет начал любовную атаку, облизывая ее губы с внутренней стороны, дразня легкими ударами своего языка. Его запах, привычный запах сандалового мыла и мужской силы, одурманивал ее. Бадра застонала от огня, охватившего ее изнутри, от ощущения возникшей потребности в его ласках. Ее тело послушно отзывалось на нежные прикосновения его пальцев. Затем он спустился ниже и дотронулся до интимного места между ногами, слегка погладив его. Бадра изогнулась от неожиданного наслаждения.

Палец его скользнул глубже. Бадра напряглась, сведя ноги вместе, но не могла избежать его настойчивого прикосновения. От охватившего напряжения у него вздулись мышцы, когда он поглаживал и слегка похлопывал ее. Крепко обхватив ее, он проникал все глубже. Она извивалась в его руках. У нее не нашлось бы слов, чтобы описать свои ощущения. Нащупав складку, прикрывающую ее интимное место, он начал медленно и долго поглаживать ее своим большим пальцем.

— Посмотри на меня, любовь моя, — мягко уговаривал он. — Это твой Хепри. Взгляни мне в глаза и пойми, кто доставляет тебе это удовольствие.

Ей захотелось завыть. Бадра начала отвечать на его движения, она выгибалась в ответ на его ласки.

Взгляды их встретились.

«Отлично, — да, какое блаженство, да, сейчас!»

Напряжение нарастало и распространялось по всему ее телу. По мере того, как его поглаживания становились все более ощутимыми, движения ее бедер стали более интенсивными. Бадра схватилась за его плечо.

— Хепри, — прошептала она. — Я не могу, ай, ой, о Хепри!

— Давай, — сказал он тихим и проникновенным голосом. — Давай, любовь моя.

Ее тело конвульсивно изогнулось, и она застонала в то время, как удовольствие разрывало ее. Ее бедра раскачивались, отвечая на ласки. Он перехватил ее готовый сорваться крик своими губами.

Когда она снова вернулась на землю, ей было тяжело дышать, тело блестело от пота, и она вцепилась в него, как будто тонула.

В глубине его блестящих голубых глаз, которые сверкали, как яркие сапфиры, светился триумф победителя. С быстротой своего тотема — Кобры он перевернул ее на спину и накрыл своим телом. Большие теплые руки подтолкнули к нему ее сжатые бедра.

— Раскинь свои ножки, дорогая, — пробормотал он, глядя на нее сверху вниз. — Верь мне. Я не причиню тебе ни боли, ни вреда. Тебе будет хорошо…

«Верь ему. Он не обидит тебя».

Бадра повиновалась древнему инстинкту. Он устроился у нее между ногами, которые она послушно раскинула, подобно цветку. Его тяжелое тело придавило ее к постели. Она не сопротивлялась, напротив — всей душой, всем телом жаждала этого.

Его твердый член давил на ее женскую плоть. Она сжала зубы, испытывая сильное давление, когда он начал прокладывать себе путь внутрь. Инстинктивно она подалась назад, но его руки сильно сжали ее бедра и не давали вырваться.

— Я не могу, — выдохнула она.

— Можешь, — мягко настаивал он. — Положись на меня, любовь моя.

По мере того как он вжимался в нее, его толстый член заполнял ее всю. Она почувствовала внутри растяжение, которое ей не с чем было сравнить. Продолжая шептать ласковые слова, он крепко прижимал ее к себе и продолжал погружаться в нее. Бадра обвила руки вокруг его спины, чувствуя крепость его мускулов. Она уступала его усилиям овладеть ею. Уступала ему одному. Он был первым мужчиной после Фарика, который овладел ее телом. И этот мужчина становился ее якорем, опорой, по мере того как проникал в ее тело.

Равномерное движение его тела создавало приятное напряжение в ее членах. Движение продолжалось, а напряжение все возрастало. Он бормотал ей что-то ласковое, что обычно говорят мужчины в таких случаях. Слова, которых она не вполне понимала, но которые трогали ее своей нежностью.

Его движения стали интенсивнее. Она напряглась. Так неожиданны были ощущения от этих стремительных, но нежных толчков у нее между ногами.

— Дальше, любовь моя, не бойся. Расслабься, да, вот так, хорошо, хорошо, — ласково уговаривал он.

Он упорно и безостановочно продвигался вперед. Она испуганно выдохнула, когда он вошел в нее до конца. Тогда Кеннет продолжил движения своего члена в унисон с отрывистым ритмом своего дыхания и с ее движениями. Его плоть двигалась в ее чреве, член бился глубоко внутри нее. Древний инстинкт побуждал ее двигаться в такт и для облегчения его движений поднять свои ягодицы. Своим глубоким голосом он шептал ей ласковые слова любви, убеждая ее слиться с ним в единое целое. Больше никаких слез. Никакого страха. Только это чувство полного единения с ним, принятие его и всевозрастающее желание слиться с ним полностью. Никогда раньше в своей жизни она никому не верила так глубоко. Сейчас Бадра доверила себя полностью, стала послушной в его нежных руках, ради того, чтобы предаться охватившей их страсти.

Твердые мускулы его спины напряглись под ее сжатыми пальцами. Кеннет еще не потерял контроль над собой. Упираясь в него руками, она все выше поднимала свои ягодицы, чтобы ему было удобнее проникнуть еще глубже. Он начал наносить свои мощные, безжалостные удары так, как будто движения ее бедер свели его с ума.

По его лицу стекал пот, пропитывая волосы. Каждым своим энергичным движением он завоевывал ее. Кеннет стонал, продолжая крепко прижимать ее ноги к своим бедрам. Его мощное тело более сильными ударами продолжало все глубже внедряться в нее.

Наконец одно последнее движение — и он ослабел, издав глубокий стон. Его тело дернулось, содрогнулось в конвульсиях. С его губ, как заклинание, сорвалось ее имя. Горячая струя его семени влилась в нее.

Он медленно перевернулся. Ее бешено бьющееся сердце стало успокаиваться. Кеннет обнял ее и поцеловал.

— Тебе было хорошо?

Она спрятала свое счастливое лицо на его потной груди.

— Я чувствую себя так, как если бы умерла и вознеслась к звездам и солнцу в рай. Разве не так?

— Да, это так, любовь моя, — нежно сказал он, поглаживая ее волосы. — Ничего прекраснее этого вообразить невозможно.

Он смотрел на нее взглядом собственника, пока Бадра, свернувшись, уютно прижималась к нему. Он крепче обнял ее, как будто боялся, что она ускользнет как лунный свет. Вскоре его глаза закрылись. Бадра отодвинулась и перевернулась, он придвинулся к ней, прижавшись вплотную, и рукой крепко прижимая ее к себе.

Они забылись счастливым сном в объятьях друг друга. Часы летели. Вдруг Кеннет тревожно зашевелился, ощутив движение воздуха на своем обнаженном плече и открыл глаза. Внезапно на него повеяло холодом. Это было словно предостережение о смертельной опасности. Он быстро сел на постели, дико озираясь. Сквозь решетку окна в комнату лился лунный свет, рисуя серебряным лучом на постели геометрические узоры. Больше он ничего не увидел.

Он медленно откинулся обратно на мягкие подушки, подтянув Бадру поближе к себе. Но сон уже слетел с него. Весь остаток ночи он не мог отделаться от ощущения, что кто-то стоял около их постели и смотрел, как они спали.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Пектораль Аменемхета III таинственным образом исчезла.

На следующий день на рассвете Кеннет стал ее искать, тихо передвигаясь по комнате, пока Бадра спала. Его тревога возрастала. Кто украл ее? Но хуже всего было то, что кто-то проник в апартаменты без его ведома. Кто это был? Был ли это тот таинственный Омар, который вожделел Бадру?

Но если этот человек так сильно хотел Бадру, почему он продал ее?

Кеннет горел нетерпением получить ответы на свои вопросы прямо от начальника этого Дворца наслаждений. Он спустился в холл и направился в приемную. В коридор выходили двери многочисленных спален. Когда одна из них стала открываться, он застыл на месте, а затем быстро спрятался за большую пальму, стоявшую в коридоре в кадке.