Серебряный лебедь

Анабелла побледнела и с усилием выговорила:

– Колин, не надо! Ты задаешь слишком много вопросов.

– У меня есть такая странная привычка, – безмятежно улыбнулся он. – Если я собираюсь заботиться о женщине, то стараюсь узнать о ней как можно больше.

Губы ее задрожали.

– Ты действительно хочешь заботиться обо мне?

Он нежно поцеловал ее.

– И не только заботиться, мое счастье. Я готов тебя боготворить, – Колин принялся осыпать поцелуями ее щеки, шею, лоб, а в паузе между поцелуями шепнул: – Вспомни, моя радость, Мейнард – это фамилия твоего отца?

И, не дожидаясь ответа, прикусил мочку ее уха.

Анабелла сладко вздохнула и, млея от наслаждения, спросила:

– Тебе не говорили, что иногда ты бываешь невыносимо настойчив?

Он лизнул ее за ухом и, словно не слыша последних слов, вновь повторил:

– Мейнард – это фамилия твоего отца?

– Да. Так, во всяком случае, мне сказала мать. – Анабелла тут же поняла, как много она сообщила, ответив всего на один вопрос, и резко отодвинулась от него.

Ее взор буквально источал страх.

Колин изумился ее признанию. Такого оборота событий он не ожидал. Уолчестер, наверное, тоже. Колину хотелось узнать еще многое: как умерла ее мать, почему Анабелла так долго терпела издевательства отчима… Но при всем желании узнать правду ему необходимо было быть крайне осторожным. Он положил руку ей на плечо и увидел в глазах несчастной девушки слезы. Ее огорчение отозвалось в нем острой болью.

– Не переживай, моя радость, все будет хорошо. Я понимаю, ты приехала в Лондон в поисках отца, правда?

На мгновение она задумалась, не зная можно ли ему довериться, затем кивнула и заговорила отрывистыми фразами, перемежая их тихими всхлипами:

– У меня не осталось никого из близких. Я думала… я решила его найти. Мама сказала, что он аристократ по фамилии Мейнард… это все, что я знала. Мы с Чэрити приехали в Лондон, не представляя с чего начать… как я уже говорила, мы с ней поступили в театр.

Колин пожалел, что так безжалостно выпытывал у нее правду. В желании разыскать отца не было злого умысла. Он в юности поступил бы точно так же, если бы отец не нашел его сам.

Продолжая изредка всхлипывать, Анабелла, как ребенок, свернулась клубочком и прижалась к нему.

Да, но почему она раньше не рассказала ему всего? Может, она надеется вытянуть из отца деньги в обмен на молчание о его прошлом? Нет, в такое он поверить не мог.

– Тебе удалось что-нибудь узнать об отце? – небрежно поинтересовался Колин.

Анабелла пожала плечами:

– Ты несколько дней назад упомянул о каком-то графе… Больше я ничего не знаю. Неужели Эдвард Мейнард – ее отец? Особого сходства у них вроде бы нет, разве что глаза у обоих голубые, но это ничего не доказывает.

Анабелла приподнялась на локте и, что-то обдумывая, настороженно посмотрела на Колина.

– Теперь тебе все известно, – неуверенно начала она. – Может быть… ты поможешь мне в поисках…

– Может быть.

Сковывавшее ее внутреннее напряжение моментально пропало, и она радостно воскликнула:

– Колин, ты мне поможешь? Это так для меня важно!

– Не знаю. Скажи, может быть, ты что-то еще знаешь об отце, что сможет помочь разыскать его?

Анабелла задумалась, нервно теребя простыню. Наконец она кивнула.

– Да. У меня есть одна вещь, которая поможет узнать отца. – Она завернулась в одеяло, подошла к бюро и достала резную шкатулку из слоновой кости. Щелкнул миниатюрный замочек, она вернулась к постели и протянула ему массивный золотой перстень с выгравированным гербом. – Это тебе знакомо?

Хотя гравировка была неглубокой, Колин сразу узнал разделенный на четыре части щит с четырьмя бегущими борзыми – герб Уолчестеров. Он молча крутил в руке перстень. Колин не мог назвать Анабелле имя отца, не поговорив предварительно с Уолчестером, но ее молящий взгляд бередил ему душу.

Поколебавшись, Колин все-таки решил увести разговор в сторону:

– Скажи, а почему ты назвала себя Серебряным Лебедем?

– Просто так.

Но по ее оборонительной интонации и промелькнувшему в глазах испугу Колин понял, что Анабелла вновь говорит неправду.

Почему? Неужели она до сих пор не доверяет ему и считает необходимым что-то от него утаивать?

«А разве ты ничего от нее не утаиваешь? – спросил его внутренний голос. – Как же ты смеешь обвинять бедняжку? Тем более, что ее скрытность, в отличие от твоей, легко объяснима: ей попросту неприятно говорить об исчезнувшем отце».

– Ты знаешь, чье это кольцо, Колин? – прервала она его мысли. – Я так хочу разыскать отца…

– Зачем?

– Но… это же очевидно. Каждому необходимо знать своих настоящих родителей.

– Ты, наверное, мечтаешь, чтобы он признал тебя своей наследницей? Ведь, потеряв мать и отчима, ты осталась без средств к существованию.

– Нет! – пылко воскликнула Анабелла, заставив Колина вздрогнуть. – Деньги меня не интересуют.

Но что-то ее все же интересовало, он ясно это видел. Колин решил пока не называть имени Уолчестера, которому обещал выяснить, что хочет от него Анабелла Мейнард.

Продолжая крутить в руках перстень, он сказал:

– Рисунок не очень четкий, но, думаю, один из моих приятелей сможет определить владельца герба.

Радостная улыбка осветила ее лицо:

– Я знала, что ты мне поможешь!

Он хотел поинтересоваться, почему она раньше не обратилась к нему за помощью, но побоялся насторожить ее лишним вопросом. Впрочем, Колин не сомневался, что вскоре он об этом узнает. Сейчас же его внимание было привлечено к шкатулке. Какие еще секреты там таятся? Как бы заглянуть туда, не возбуждая подозрений?

Сонный порошок, который дала Мина… Как он мог о нем забыть?

Колин обнял Анабеллу и полным нежности голосом предложил:

– Давай больше не будем говорить о вещах, которые тебя печалят.

– Давай, – радостно согласилась она.

Он вытянулся на постели. Она прижалась к нему, положив голову ему на грудь. Черт побери, сколько бы он ни подозревал ее в злонамеренности, она по-прежнему, как ни одна женщина в мире, возбуждала в нем неутолимое желание. Колину потребовалась вся его выдержка, чтобы подавить вспыхнувшую с новой силой страсть. Но, когда она начала покрывать его грудь частыми нежными поцелуями, он готов был сдаться.