Сладостный плен

Подобное настроение Леоне не понравилось.

– Не сдавайтесь так быстро, – посоветовала она. – Жить с мужчиной очень непросто, даже если живешь долгие годы, как, например, мы с Корбином. Но я знаю, что, какие бы разногласия между нами ни возникли, я не буду счастлива ни с кем другим. – Она ласково потрепала Эрику по руке. – В общем, и с мужчинами тяжело, и без них жизни нет. Мужчины говорят, что женщины – существа темпераментные и живут чувствами. Но жены порой могут сказать то же самое про своих супругов.

Леоне очень хотелось хоть немного развеселить Эрику, и та отлично ее поняла.

– Счастливый человек Корбин, и я непременно ему об этом скажу, – заметила она.

– Я уже неоднократно пыталась это сделать, – усмехнулась Леона, – но, похоже, они с Данте сделаны из одного теста. Ни один не видит дальше своего носа и не желает прислушиваться к голосу здравого смысла.

Что верно, то верно, подумала Эрика. Данте и ее не стал слушать, когда она пыталась отговорить его от участия в нелепом состязании, грозящем поставить ее в еще более тяжкое положение, чем то, в котором она сейчас находится.

– Я думала, вы привезете с собой детей, – проговорила Эрика. – Мне не терпится познакомиться с племянницей и племянником.

– Сейчас вместо меня за ними присматривает Мэделайн, – заметила Леона, как-то странно улыбнувшись. – Вы еще с ней не знакомы? Она славная женщина, и я чрезвычайно ей признательна за то, что она время от времени сидит с нашими детьми.

– Меня пока не представили Мэделайн, но я уже встречалась с ней в магазине тети Лилиан, – пояснила Эрика, не вдаваясь в подробности.

– Может быть, когда-нибудь… – начала было Леона и замолчала: к ним, не сводя с Эрики глаз, направлялся Эллиот Лесситер.

– Позволите пригласить вас на танец? – с нежностью в голосе спросил он Эрику.

И, не дожидаясь ответа, схватил ее за руку и увлек в танцевальный зал. Леона обеспокоенно нахмурилась. Судя по выражению лица Эллиота, у Данте появился соперник. С этой неприятной мыслью Леона отправилась искать своего деверя. Не хватало еще, чтобы какой-то посторонний мужчина обострял и без того сложные отношения молодоженов.

А Эллиот, вытащив Эрику на середину зала, обнял ее и прижал к себе, да так крепко, что ей стало нечем дышать. Опасаясь показаться чересчур грубой, Эрика уперлась руками Лесситеру в грудь и отодвинулась от него на почтительное расстояние.

Эллиот разочарованно нахмурился.

– Так бы и держал вас в своих объятиях всю жизнь, – прошептал он. – Всякий раз, когда я смотрю на вас, Эрика, мне становится ясно, как много я потерял и как сильно вас люблю.

– Не нужно, Эллиот, – взмолилась Эрика, вновь отталкивая его от себя, когда он попробовал было сократить разделявшее их расстояние, – теперь ничего не изменишь.

– В вашей власти все изменить, – проговорил Эллиот, касаясь макушки Эрики подбородком и чувствуя, как от ее сладостного аромата закружилась голова. – Исправьте вашу ошибку. Я не держу на вас зла и всегда приму вас с распростертыми объятиями. Скажите лишь слово, и…

– Спасибо, что не позволил моей очаровательной жене скучать в мое отсутствие, – раздался у него за спиной голос Данте, а в следующее мгновение Фаулер уже разъединил танцующую парочку.

Обняв Эрику, Данте закружил ее в вальсе. Эллиот пребывал в тихом бешенстве. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не вцепиться в горло человеку, который увел у него любимую женщину прямо из-под носа.

– Эллиот, похоже, опять вздумал делать тебе предложение? Ну, я ему задам! – презрительно бросил Данте.

– Да, и, признаться, предложение это прозвучало весьма заманчиво, – парировала Эрика.

Данте выдавил из себя некое подобие улыбки.

– Не испытывай мое терпение, Эрика! Чего я не намерен прощать, так это неверности!

– Очень рада это слышать, дорогой муженек, – промурлыкала Эрика. – Интересно будет взглянуть, кто из нас первым решит искать утешения на стороне.

Данте стиснул ее с такой силой, что у Эрики кости затрещали.

– Я вполне доволен тобой в постели… Разве что ты не слишком часто мне демонстрируешь свою благосклонность.

– Да тебя и дома-то постоянно не бывает, так кому же мне ее демонстрировать, – возразила Эрика.

Данте насмешливо вскинул темные брови.

– Если бы я знал, что ты ждешь меня не дождешься, то целые дни проводил бы с тобой, в кровати, – нежно проворковал он, ухмыльнувшись во весь рот.

Увидев его дразнящую ухмылку, Эрика вспыхнула от злости. Нет, нельзя оставлять этого негодяя в полной уверенности, что она только и мечтает, как бы поскорее затащить его в постель!

– Не тешь себя тщетной надеждой, Данте! – выпалила она. – Я предпочитаю спать одна.

– Нужно будет поскорее сообщить об этом Эллиоту. Да и я буду спокоен, что ты не улизнешь от меня под покровом тьмы к какому-нибудь проходимцу.

– На твоем месте я не была бы в этом так уверена, – заявила Эрика, одарив Данте ослепительной улыбкой. – Ты дал мне немало поводов для того, чтобы я от тебя улизнула. Почему, собственно, я должна хранить верность человеку, у которого каменное сердце?

– Думаю, тебе известен ответ на этот вопрос. Но если ты вдруг забыла, буду только счастлив освежить твою память.

Рука Данте опустилась на ее бедра. Фаулер еще крепче прижал Эрику к себе, и она почувствовала, как в живот ей уперлось что-то твердое. Данте не отрываясь смотрел на ее губы, словно они притягивали его. И вот он прильнул к ее губам, а трепещущий язык заскользил по ним, прежде чем проникнуть в сладостную влажность рта. У Эрики перехватило дыхание, и она затрепетала.

Данте, когда ему хотелось, мог быть любящим и нежным. В этом человеке Эрику и привлекала какая-то загадочная смесь силы и нежности. Он держал ее в своих объятиях так бережно, будто некий диковинный хрупкий цветок. И Эрика знала, что, когда он так с ней обращается, она не в силах ему сопротивляться. Он может добиться от нее чего угодно. А такого никогда не случилось бы, если бы он действовал грубой силой.

Обхватив мужа руками за плечи, Эрика невольно прижалась к нему еще крепче. Насладившись ее трепетными губами, язык Данте, раздвинув их, проник внутрь, где встретился с жаждущим его прикосновения языком Эрики. Данте словно намекал, что ее ждут более сладостные наслаждения, чем она может себе представить. А Эрика, вдыхая исходящий от Данте мускусный запах, чувствовала, как огонь желания разгорается в ней все сильнее и сильнее.