В сладком плену

— Мы не тонем, — доложила она. — Во всяком случае, пока. Мы столкнулись с «Сантьяго».

— О, тогда мы пропали!

— Нет, нет. Правда, снасти пришлось рубить, зато корабли спасены.

— Мы никогда не увидим землю, — стенала хозяйка. — Не надо было ездить в Испанию! И все для того, чтобы посмотреть на новую жену брата! Почему я не осталась в Картахене! — Тут галион снова ухнул в глубокую яму. — Ах, мы погибли!

Каролина подумала о Томасе. Где он сейчас? Если его отвязали от мачты, то наверняка заковали в кандалы… Вдруг «Сантьяго» начнет тонуть? Разве в тяжелых кандалах можно выплыть? Девушка невольно застонала, но донья Эрнанда истолковала это как обыкновенный испуг.

— Не бойся, нинья! Здесь командует мой сын, а он хороший капитан и не позволит нам пойти ко дну.

Но каким бы отважным ни был капитан Сантос, его «Отважный» с поврежденным корпусом, без половины необходимых парусов и такелажа одиноко носился по воле волн в полной темноте.

Когда шторм утих, Каролина и ее госпожа, измученные качкой, наконец выбрались из каюты на палубу.

— Мы чудом уцелели! — воскликнула донья Эрнанда, глубоко вдыхая чистый океанский воздух.

Обе выглядели не лучшим образом в разорванных платьях и с растрепанными волосами. Однако при таких обстоятельствах даже самая заядлая модница не смогла бы наводить красоту. Женщины радовались уже тому, что выжили.

— Идем, нинья. Мы пережили страшную бурю, но теперь все позади. Пусть мой сын пришлет нам в каюту горячей еды, а потом мы ляжем спать до самого вечера. Таков мой приказ!

Каролина лишь посочувствовала измученному капитану, когда тот, издав непонятный звук, виновато посмотрел на нее и пробормотал нечто вроде «сервировать в каюте». Тут же на камбузе полуразрушенного судна быстро развели огонь, и перед сном дамы смогли подкрепиться на удивление вкусным супом.

— Это суп избавления, поэтому он кажется особенно восхитительным, — засмеялась донья Эрнанда, а Каролина лишь улыбнулась в ответ. Ведь Томас был неизвестно где…

Пронесшийся шторм оказался не последним испытанием для капитана Сантоса. Следующей ночью «Отважный» попал в густой туман. Не оставляя надежды отыскать пропавшие корабли, судно шло с зажженными фонарями, то и дело подавая сигналы.

Когда с мачты донесся взволнованный крик «„ Сантьяго „!“, капитан Сантос вскочил с койки и бросился на палубу. Он напрягал зрение, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в проклятом тумане, как вдруг оттуда прямо на них выплыл корабль. Капитан Сантос и впередсмотрящий хором закричали, предупреждая команду «Сантьяго“ о возможном столкновении.

Борта галионов мягко соприкоснулись, однако на палубе никого не было. То ли команда покинула судно во время шторма, толи… Додумать Сантос не успел, потому что с «Сантьяго» вдруг полетели абордажные крючья, а потом на «Отважный», словно рожденные туманом, начали безмолвно прыгать люди.

Внезапность и полная тишина делали атаку чем-то нереальным, похожим на дьявольское наваждение.

— Пираты! — заорал капитан Сантос, бросаясь к каюте, где оставил шпагу.

— Буканьеры, — поправил высокий главарь, спрыгнувший в этот момент на палубу и ухвативший испанца за шиворот. Хотя он улыбался, взгляд был холоден и недружелюбен. — Советую вам немедленно сдаться.

— Кто вы? — только и смог выговорить капитан.

— Мое имя Келлз. Слыхали о таком?

Сантос вздрогнул. Кто же не слышал о капитане Келлзе?

Только для испанского уха оно звучало как погребальный звон.

— У меня на борту женщины! — закричал испанец. — Вы же не думаете, что я…

— Об этом позже. Сейчас же велите команде сложить оружие и подчиниться, тогда никого не убьют. Даю слово. — Он мрачно усмехнулся. — Слово буканьера.

Капитан Сантос молчал. Попасть в плен, да еще вместе с матерью! Он слышал всякие рассказы про знаменитого пирата, однако никто не говорил о вероломстве Келлза.

— Женщины тоже не пострадают? — спросил испанец.

— Я никогда не обижаю женщин… каких бы то ни было, — прозвучал холодный ответ. — А вы можете сказать то же самое?

Испанец подумал об англичанке, которую держал в качестве горничной, разумеется, против ее воли. Знает ли об этом Келлз?

Холодные серые глаза буканьера сказали ему, что знает.

— Пошевеливайся, — рявкнул тот, — если не хочешь, чтобы я перерезал глотки твоим людям!

Капитану Сантосу ничего не оставалось, как исполнить приказание.

Женщины узнали о случившемся от помощника капитана, несвязно сообщившего им, что корабль захвачен буканьерами и главарь ждет их на палубе.

Донья Эрнанда схватилась за сердце:

— Правильно ли я расслышала, Кристабель, он сказал «буканьеры»?

— Именно так.

«В любом случае, — думала Каролина, быстро одеваясь, — это лучше, чем оставаться пленницей испанцев, которые могут отослать меня на суд инквизиции. А буканьеры галантны с дамами. Впрочем… как знать?» Она поежилась.

— Мои драгоценности! — пробормотала донья Эрнанда. — Подай мне шкатулку, Кристабель.

Девушка помогла ей спрятать массу колец и цепочек в одежде, но предупредила, что их могут и обыскать.

— Святая дева, только не это! — побледнела матрона.

По мнению Каролины, у хозяйки не было особенно красивых украшений; видимо, она тратила деньги на карьеру сына, который, может быть, сражается на палубе с лютым врагом Испании — буканьерами Тортуги.

Когда дамы наконец приготовились к выходу, за ними пришел вместо помощника капитана молоденький буканьер с широкой черной лентой на лбу. Он внимательно оглядел дам, задержавшись взглядом на Каролине.

— Мой капитан хочет узнать ваши имена, — сказал юноша по-английски, но с легким акцентом.

— Меня зовут Кристабель Уиллинг, — твердо ответила девушка. — А это донья Эрнанда, мать капитана Саитоса. — И после секундной заминки решилась спросить:

— Вы англичане?

Ларс Липдстром обезоруживающе улыбнулся:

— Для буканьеров национальность не имеет значения. Мое имя Ларс Линдстром, я имел честь родиться в Дании, мой капитан — ирландец. Его зовут Келлз.

— Келлз? — Хотя донья Эрнанда не понимала по-английски, но страшное имя было ей известно. — Тогда мы пропали! В прошлом году он разграбил Картахену! — Потом она обхватила девушку пухлыми руками и сказала дрожащим голосом:

— Кристабель — моя личная горничная. Не обижайте ее, заклинаю вас!

— Мы никого из вас не тронем. Идемте, — ответил Линдстром по-испански.

На палубе они увидели необычайное оживление. В свете факелов испанцы складывали оружие и по одному, бормоча проклятия, спускались в трюм.

Линдстром помог Каролине перейти на другой корабль, стоящий рядом с «Отважным». Даже в густом тумане она узнала «Сантьяго», значит, где-то здесь находится и лорд Томас!

Заметив капитана Сантоса, безоружного, со связанными руками, девушка бросились к нему:

— Тут возле мачты стоял англичанин! Что с ним?

Но капитан с тревогой смотрел на приближающуюся мать.

— Всех пленников, кроме вас, перед штормом перевели на «Грозный». А что теперь с нашим третьим кораблем, одному Богу известно, — процедил он сквозь зубы.

— Как ты мог такое допустить? Куда ты смотрел? — закричала донья Эрнанда, и капитан даже поежился.

— Идемте, донья Эрнанда, — грустно сказала девушка, понимая, что из этой неприятной сцены ничего хорошего не получится. — Осторожнее, не споткнитесь о канаты. — И тихо добавила:

— Не дай Бог, вы упадете.

Вспомнив о спрятанных драгоценностях, испанка остановилась, чтобы еще раз окинуть сына гневным взглядом. Тот лишь вскинул голову и отвернулся. Женщины проследовали за Ларсом в каюту, очень похожую на только что оставленную ими.

— Вы будете жить здесь. Только никуда не выходите. Приказ капитана.

Девушка кивнула.

— А что будет с «Отважным»? — спросила она.

Ларс Линдстром пожал плечами:

— Наверное, оставим на нем команду и отвезем на Тортугу.

— А я думала, вы…

— Затопим корабль? Он слишком ценная добыча. Капитан Келлз наверняка прикажет оснастить его для войны с испанцами, как уже сделал с «Сантьяго». — Буканьер похлопал ладонью по стене каюты.