Путь на эшафот

В воздухе чувствовалась тревога. Оказалось много таких, кто готов был последовать за ней, готов бороться за правое дело. Это были уставшие от домашних хлопот женщины, голодные, холодные, одетые в лохмотья. Им не на что было надеяться, впереди маячило одно горе.

Они видели перед собой леди Анну Рочфорд, плывшую по реке на барже, гордую и надменную, красивую, как картинка. Одежда ее была так прекрасна, что трудно казалось представить, что это настоящая одежда, а не нарисованная. И она была совсем близко от них. Ее баржа остановилась.

С неба спустилась тьма. Люди возбудились, опасно возбудились. Они были бедные и голодные, а она – богатой и ехала, без сомнения, к своим благородным друзьям на ужин. Они защищали правое дело, они защищали Катарину, их королеву, и принцессу Марию.

– Долой Нэн Бален! – кричали они.

Она вся усыпана драгоценностями, вспомнили люди.

– Не позволим шлюхе сесть на английский престол! – кричали они. А некоторые добавляли, что она вся в бриллиантах.

Однажды такое уже было – в дни юности короля, когда он предавался празднествам со своими друзьями. Толпа наблюдала за ним. Она была буквально ослеплена его внешностью, не могла оторвать от него глаз. Люди схватили своего могущественного короля и отняли у него все драгоценности. И что же он сделал? Он был благородный король, искусный рыцарь. Но он ничего не сделал, а лишь улыбнулся. Он был шутником, этот великий король! Но сейчас он находился в руках ведьмы. В те времена были люди, которые составили себе состояние на охоте за ведьмами. Почему бы не обогатиться за счет Нэн Бален? Она не шутница, как наш добрый король, она интриганка, ведьма, отравительница, стремящаяся захватить трон Англии! Их дело справедливое, благородное дело, к тому же может оказаться очень выгодным!

Кто-то зажег факел. Как по команде в руках людей оказались горящие факелы. Освещенные их мерцавшим светом, лица женщин напоминали морды животных. Жадность, жестокость, ревность и зависть – вот чувства, которые их вдохновляли.

– Что мы сделаем с Нэн Бален, когда схватим ее? Я бы разорвала ее на части! Сорвала бы с нее все драгоценности! Она не будет нашей королевой! Никогда! Наша королева – Катарина!

Они выстроились в своего рода колонну и пошли вперед. Почти все несли факелы. Небо озарилось светом.

Они что-то бормотали. Каждая мечтала о великолепной драгоценной вещи, которую сможет получить. Сделать себе состояние всего за одну ночь! И одновременно защитить доброе имя королевы Катарины.

– Что происходит? – спрашивали вновь прибывшие.

– Нэн Бален! – кричала толпа. – Идем к Нэн Бален! Наша королева – Катарина!

Толпа все увеличивалась, становилась шире и длиннее. Она двигалась вперед, эта мрачная, угрожающая толпа.

Анна, ужинавшая в доме на берегу реки, увидела в небе зарево и услышала шум толпы.

– Что там такое? Что они кричат? Кажется, они направляются сюда.

Анна с друзьями вышла на берег реки в сад и стала прислушиваться. Казалось, кричит многотысячная толпа.

– Нэн Бален! Нэн Бален! Мы разделаемся с королевской шлюхой!

Ее затошнило от страха. Она уже слышала подобные высказывания, но не при таких обстоятельствах и не такие зловещие.

– Они видели, как вы сюда приехали, – зашептала ей на ухо одна из гостей, задрожав от страха при мысли о том, что может сделать эта ужасная толпа с друзьями Анны.

– Чего они хотят?

– Они выкрикивают ваше имя. Слышите? Она прислушалась.

– Долой Нэн Бален! Наша королева – Катарина! Она всегда будет нашей королевой!

Гости побледнели, переглядываясь и вздрагивая. Внешне спокойная, но внутренне удрученная, Анна сказала:

– Думаю, мне следует вас оставить, друзья мои. Если они не найдут меня здесь, то успокоятся и уйдут.

С достоинством королевы, не торопясь, она позвала Анну Савиль и спустилась с ней по лестнице к барже. Едва дождавшись, пока баржа отчалит от берега, оглянулась и увидела совсем близко лес факелов, а за ним черную массу людей. Чтобы с ней случилось, если бы она попала к ним в руки?..

Баржа тихонько плыла вниз по реке в сторону Гринвича. Анна Савиль была бледна и плакала, но Анна Рочфорд выглядела спокойной.

Она не могла забыть этих злобных выкриков, и ей было очень грустно. Она представляла себя королевой, ехавшей по Лондону в окружении ликующей толпы. Королева Анна! Наша добрая королева Анна! – раздавались отовсюду голоса. Ей хотелось уважения и восхищения.

– Нэн Бален – шлюха! На троне Англии не будет сидеть шлюха! Трон навсегда принадлежит королеве Катарине!

– Я заслужу уважение, – поклялась она себе. – Я должна… должна! Придет день, и они полюбят меня.

Баржа двигалась быстро. Анна была без сил, когда прибыла в замок. Лицо ее было бледным, застывшим, еще более надменным, более властным, чем когда она отправлялась на ужин с друзьями. Это было лицо королевы.

В Хоршеме в спальне проходило празднество. Девушки хихикали весь день.

– Я слышала, – шепнула одна из них Катерине Ховард, – что в этот вечер с тобой произойдет что-то особенное. Тебе приготовлен сюрприз.

Катерина слушала, широко раскрыв глаза. Что за сюрприз? Изабел таинственно улыбалась. Они все участвовали в этой затее, кроме Катерины.

В тот день у нее был урок музыки, но Мэнокс был менее любезен, чем обычно. Герцогиня дремала, постукивала ногой, журила Катерину, так как та часто ошибалась. Мэнокс сидел рядом, выпрямив спину, вел он себя, как учитель, а не как восхищающийся ею страстный друг. Катерина же с нетерпением ждала этих уроков.

Она шепнула ему на ухо:

– Я обидела тебя?

– Меня? Обидела? Вовсе нет. Ты не можешь меня обидеть. Ты доставляешь мне радость.

– Мне показалось, что ты о чем-то думаешь.

– Я только твой учитель музыки, – шепнул он ей на ухо. – Я понял, что если герцогиня узнает, что мы друзья, она возмутится. Она может даже прекратить наши занятия. Ты будешь рада, если так случится, Катерина? Думаю, ты расстроишься.

– Конечно, расстроюсь, – сказала она простодушно. – Больше всего на свете я люблю музыку.

– И учитель тебе тоже нравится?

– Ты же знаешь, что да.

– Давай играй. Герцогиня просыпается, она может услышать, что мы болтаем.

Катерина играла, герцогиня постукивала в такт музыке ногой, затем постукивание стало замедляться и вскоре вовсе прекратилось.

– Я все время думаю о тебе, – сказал Мэнокс. – Но очень боюсь.

– Боишься?

– Боюсь, что что-то может случиться и уроки прекратятся.

– О, ничего не должно случиться!

– Все может быть. Ее милость может решить, что следует взять другого учителя.

– Я буду умолять ее, чтобы она не делала этого.

В глазах его появилось беспокойство.

– Ты не должна этого делать, Катерина!

– Должна! Я не хочу другого учителя!

– Я все думал, что скажу тебе сегодня. Мы должны быть осторожны, Катерина. Ведь если ее милость узнает о нашей… дружбе…

– Но мы будем осторожны, – сказала Катерина.

– Все это очень грустно. Ведь мы встречаемся с тобой только здесь, на виду у герцогини.

Он замолчал. Когда она заговорила, он перебил ее:

– Тихо, герцогиня может проснуться. В будущем, Катерина, я буду холоден к тебе, но знай, что несмотря на мое поведение, подобающее учителю, строгому учителю, в душе я буду относиться к тебе, как раньше.

Катерина расстроилась. Она жаждала ласки, нежности. Ей так мало пришлось испытать таких проявлений чувств. Когда герцогиня отпустила ее, она отправилась в девичьи покои, сердце ее было полно грусти и печали. Она легла на свою постель и задернула занавески. Она думала о черных глазах Мэнокса, о том, как он несколько раз наклонялся к ней и целовал ее, как был с ней нежен.

Она слышала, как хихикали девушки, готовясь к вечеринке. Несколько раз они произнесли ее имя.

– Сюрприз…

– А почему бы и нет?

– Так будет спокойнее…

Ее не интересовали их сюрпризы, она думала о том, как бы сделать так, чтобы Мэнокс поцеловал ее еще раз. Потом она подумала, что нравится ему просто, как может нравиться молодому привлекательному человеку маленькая девочка. Это совсем не то чувство, которое взрослые испытывают друг к другу, не то чувство, о котором Катерина много думала и хотела испытать. Еще предстоит прожить долгие годы детства, прежде чем это произойдет. Мысль навеяла на нее печаль.