Разбойник и леди Анна

Собачка не сдвинулась с места, но заскулила, желая получить подачку. Король прошел через спальню, отдал ей угощение и дал облизать свои липкие пальцы.

– Мы думали найти вас в одиночестве, жаждущей общества, моя дорогая леди, – произнес король недовольным тоном. – А находим вас в окружении людей, которые развлекают вас. Кто они, эти люди?

Доктор отвесил поклон:

– Джосая Уиндем, врач, ваше величество, специалист по лечению травм черепа, – сказал доктор, на мгновение смутившись, но тотчас же оправился и добавил: – А также по лечению маленьких собачек, особенно что касается их кормежки, обеспечивающей долголетие.

– А, – сказал король, – в таком случае оба ваших пациента в одной постели. – Он указал на Джона: – А кто этот человек?

Заговорила Анна, поправляя сбившуюся на голове повязку:

– Это помощник доктора, сир.

Джон выступил вперед:

– Так оно и есть, мой король, но это не главное мое занятие.

– Хотелось бы знать, что за занятие.

– До недавнего времени я был самым известным разбойником с большой дороги в вашем королевстве, ваше величество, и приговорен к смерти указом вашего величества.

Король схватил Фаббс и отступил назад, едва не столкнувшись с епископом Илийским.

– Стража! – крикнул он.

Тотчас появились два гвардейца, вооруженных пиками.

– Арестуйте этого человека, – сказал король, указав на Джона.

Анна вскрикнула и, попытавшись слезть с кровати, разорвала ночную рубашку и обнажила грудь. Она встала, раскинув руки и закрыв своим телом Джона. Гвардейцы в замешательстве нацелили пики на нее.

Не обращая на них внимания, Анна закричала:

– Ваше величество, умоляю вас, не лишайте его жизни. Ради меня!

– Каковы будут ваши указания, ваше величество? – спросил один из гвардейцев.

Король воззрился на Джона и Анну, с трудом удерживая извивающуюся Фаббс.

Джон поднял Анну на руки и снова уложил в постель.

– Анна, позволь мне, моя любовь, самому защищать себя.

Джон опустился перед королем на одно колено.

В этот момент графиня Каслмейн привела пышногрудую молодую девушку с гитарой в руке.

– Не поиграть ли мне на гитаре? – спросила девушка.

– Чуть позже, – сказала графиня Каслмейн, тотчас же охватив взглядом всех участников драмы.

Король смотрел наледи Каслмейн с циничным видом, но очевидным облегчением.

– Мы подозреваем, Бэбс, что вы замешаны в этом. Никто не в состоянии сыграть такой фарс, как вы. Но вы зашли слишком далеко. Этот человек говорит, что он разбойник, Джентльмен Джонни Гилберт, в течение многих лет докучавший моим подданным и явившийся теперь убить меня.

Джон бесстрашно взирал на монарха.

– Я бы никогда не нанес ущерба вашему величеству, сир, но, случалось, наносил его вашим подданным. Я не грабил ни королевских курьеров, ни армейских казначеев. Не нападал на простых людей, мясников или фермеров, везущих свой товар на рынок. Я брал лишь то, что было у моих жертв в избытке.

Король слушал его с нескрываемым интересом, но неожиданно впал в гнев.

– Это неправда, разбойник. Ты украл любовь леди Анны, которая по праву должна бы принадлежать нам.

Не обращая внимания на знаки Джона, Анна вскочила с постели и рухнула перед королем на колени, бледная и дрожащая.

– Тогда, ваше величество, разрешите мне понести наказание вместе с ним. Разделить с ним его судьбу и умереть на виселице. Уж лучше я умру вместе с ним, чем буду жить без него.

Король в ужасе отпрянул.

– Ваш труп будет качаться на цепях на Бэгшот-Хилл, и вороны будут склевывать остатки вашей плоти, пока кости не упадут на землю.

Он зарылся лицом в кудрявую шерсть Фаббс.

– Ваше величество весьма красноречивы, – промолвила графиня Каслмейн, откашлявшись. – Но не позволите ли мне высказать свое личное мнение?

– Смотрите за этим малым, – обратился король к гвардейцам. – Нет, следите за всеми ними.

Леди Каслмейн положила свою руку на плечо короля и отвела его к окну, выходившему в узкий внутренний дворик, одним взглядом заставив епископа потесниться, потом долго и убедительно что-то шептала ему на ухо.

– Это не ваша фантазия? – спросил наконец король.

– Вовсе нет, ваше величество. Покойный милорд Уэверби показывал этот мрачный трофей леди Анне перед их свадьбой. Она поведала мне эту историю со всеми подробностями.

Королю стало не по себе.

– Пожалуй, юмор Уэверби слишком мрачен и не соответствует нашему вкусу.

– Как вы правы, ваше величество, – лукаво произнесла леди Каслмейн. – Я знаю, как вы милосердны, а этот человек, Джон Гилберт, и так уже жестоко пострадал.

– Но как быть с леди Анной? – спросил король, видимо, не желая ее отпускать. – Мне не нужны несговорчивые девственницы, Бэбс, но я не могу поверить, что такие есть.

– Миледи, – обратилась леди Каслмейн к Анне, – у вас все еще есть желание остаться целомудренной до конца жизни?

Анна вскочила на ноги.

– Да. Такую клятву я дала, когда бежала от графа Уэверби, и готова ее повторить. – Анна умолкла, боясь оскорбить королями наконец смущенно договорила: – Особенно теперь.

Темные глаза Джона блеснули, он избегал насмешливого взгляда леди Каслмейн. Приблизившись к Анне, он положил руку ей на плечо.

Король, не отрываясь, смотрел на них обоих, потом долгое время не сводил взгляда с Анны, и на лице его отразилась боль непривычной потери. Театральным тоном, поскольку король обожал театр, он процитировал куплет собственного сочинения:

Анна низко присела в реверансе, еще не веря, что этот кошмар близится к концу.

– Ваше величество, благороднейший из королей, – прошептала Анна, целуя его руку. Однако раздражение не покидало короля.

Король прижал к себе Фаббс, возможно, единственное существо женского пола, чувствовавшее потребность в его любви и ничего не требовавшее взамен, и спаниель лизнул его в щеку.

– Вы нас огорчили, леди Анна, – печально произнес король. – А мы оказали вам столько внимания.

Леди Каслмейн сделала гитаристке знак начать играть, и девушка принялась негромко напевать ясным и чистым голосом. Она наигрывала испанский танец, и грудь ее колебалась в такт музыке.

– Очаровательный мотив, – сказал король, не отрывая взора от музыкантши.

– Ваше величество, – зашептала леди Каслмейн, – молодые люди ждут вашего королевского знака.

Король со вздохом кивнул Джону:

– Прекрасно! Ты получаешь наше прощение. Оно будет действовать до тех пор, пока ты снова не возьмешься за старое.

Джон поклонился:

– Мои люди тоже получат прощение, если бросят свое ремесло?

– И твои люди тоже! – теряя терпение, бросил король. Графиня Каслмейн вызвала секретаря из приемной, извлекшего документ, в коем было засвидетельствовано королевское прощение, и король, не сводя глаз с гитаристки, подписал его.

Джон снова поклонился и принял пергамент.

– Ваше величество, мне приписывали множество ограблений, в которых я не был повинен, и будут приписывать снова, но обещаю, что ради сохранности шеи моей и леди Анны с этой минуты я буду вести достойный образ жизни.

Король кивнул и перевел взгляд на Анну:

– И вы готовы разделить его образ жизни с ним, каким бы он ни был?

Анна решительно кивнула:

– Я дала обет целомудрия, и мне не нужно то, чем он не обладает, ваше величество.

Джон опустил голову с притворным смирением, и плечи его затряслись.

Король был тронут до глубины души.

– Я прикажу приготовить для вас карету, чтобы вы могли совершить в ней свое путешествие. – Он снисходительно посмотрел на Джона: – Никто не посмеет на вас напасть.

– Благодарим вас, ваше величество, – сказал Джон, – но королевский герб будет привлекать разбойников на Оксфордской дороге.

– Как вам угодно. – Король пожал плечами. – Мы не можем не пожелать вам благополучия.