Опасные желания

Арли ушла из дома Лэнгли в еще худшем расположении духа, чем пришла туда.

На следующее утро она проснулась после беспокойной ночи и решила, что ей нужно двигаться дальше. В конце концов, несмотря на то, что сказал Лэнгли, очевидно, что Доминик ее не любит. Как такое может быть?

День проходил за днем, и Арли решила, что не станет делать того, чего все от нее сейчас ожидают. Она уж точно не собирается сидеть дома и страдать! Девушка стала каждый день ездить верхом, несмотря на холодную погоду. Она навещала друзей, чаще всего Лэнгли и его милую жену Роуз, которая стала ей хорошей подругой: с ней можно было поговорить по душам. Арли даже отважилась съездить в Рочфорд-Мэнор. Там, стоя у железных ворот, она вспоминала, как совсем недавно приехала сюда, юная девочка с наивными мечтами. Никогда, даже в самых страшных кошмарах, Арли не могла представить себе подобного финала.

Глядя на особняк, Арли мысленно вернулась к тем дням, когда они с Домиником жили и спали под одной крышей и любили друг друга. А теперь какая-то другая женщина уютно устроилась в его постели.

Арли знала, что может просто уехать, избежав боли, которую ей, несомненно, принесет встреча с. Домиником. Она всегда может вернуться в Уэльс и там воспитывать ребенка. Множество мужчин будут готовы жениться на ней и принять ее ребенка, как своего. Но все в Арли восставало против этой мысли, она знала, что будет несчастна и что это будет нечестно по отношению к мужчине, который возьмет ее в жены, потому что она так сильно любит другого.

И Арли решила пока остаться в Лондоне, хотя Доминик за такой короткий срок умудрился причинить ей боль, какой она за всю свою жизнь не испытывала.

Когда Доминик получил письмо, написанное Лэнгли сразу же после визита Арли, он тут же бросился к ней. И вот теперь он с колотящимся сердцем поднимался по ступеням ее лондонского дома.

Лэнгли подробно описал их с Арли встречу, а также отметил, что ее ужасно расстроила новость о том, что Доминик женится. Она даже чуть не упала в обморок, а это было совсем не похоже на Арли.

Мэри подпрыгнула, когда увидела стоящего в холле Доминика. Он как раз стряхивал снег с пальто.

– Где она? – спросил Доминик, отдав горничной пальто и шляпу.

– Насколько я знаю, милорд, она поехала в театр.

Доминик приподнял бровь:

– В театр? Она поехала одна?

Мэри явно не хотела отвечать на этот вопрос, но потом вздохнула и сказала:

– Нет, милорд. Она поехала с мистером Батлером.

Имя, которое Доминик ненавидел больше всего на свете. От одного только звука этого имени у Доминика в памяти тут же возникала картина, которую он так хотел забыть: Арли и молодой человек стоят в саду Уитли, держась за руки, слышится ее милый смех, они смотрят друг на друга с обожанием и улыбаются, а потом прижимаются друг к другу и страстно целуются. В ушах у Доминика зашумела кровь. Спала ли Арли с Дэниелом после того, как узнала о его помолвке с Катериной?

– Когда они уехали? – спросил Доминик, голос его прозвучал резко, хоть он и пытался держать себя в руках.

– Уже довольно давно. Я полагаю, что она должна вернуться с минуты на минуту.

– Тогда я подожду, – сказал Доминик и постарался изобразить на лице улыбку. – Вы не могли бы принести мне бренди? Я буду в кабинете. И, Мэри, пожалуйста, дайте мне знать, как только вернется ваша хозяйка.

– Хорошо, милорд, – откликнулась горничная, на лице ее мелькнула улыбка, и Доминик задумался, сколь многое на самом деле известно этой женщине.

Минуты тянулись, как часы, и все это время Доминик не мог отделаться от видений, в которых Арли была с молодым американцем. Что она делает с этим юнцом? Разве он с самого начала не дал ей ясно понять, что она принадлежит ему и никому другому?

Доминик налил себе еще бренди. С первой порцией он уже разделался. Спиртное согрело его и разожгло и без того разгоряченные чувства. К тому времени, когда Доминик услышал, как открылась входная дверь, он уже был в ярости.

Но граф не был готов к тому, как на него подействует один только вид Арли. На ее прекрасных светлых волосах дрожали капли от растаявших снежинок, на щеках горел очаровательный румянец, зеленые глаза сверкали. Доминик почти забыл о своем гневе.

– Доминик? – ахнула она, улыбка мгновенно исчезла с ее лица. – Я думала, ты в Париже.

Доминик, на некоторое время задержавший дыхание, выдохнул:

– Я вижу, что ты так думала. И поэтому ты решила пойти с мистером Батлером?

И тут он увидел, как на лице Арли появилось хорошо знакомое ему выражение. Ее брови поползли вверх, подбородок упрямо вздернулся. Она готова была к драке:

– Я пошла с мистером Батлером как со своим другом.

– Не сомневаюсь, что мистер Батлер вел себя как настоящий друг.

– Несмотря на твой сарказм, Дэниел был истинным джентльменом... как всегда.

Доминик подошел к Арли, остановившись совсем близко от нее. Арли смотрела на него, подняв голову, в ее глазах читался откровенный вызов.

– Я не хочу, чтобы ты с ним виделась.

– Ну, есть некоторые вещи, с которыми ничего нельзя поделать.

– Например?

– Ты женишься... а я буду встречаться с другими мужчинами.

Доминик увидел гнев в глазах Арли и понял, что она не блефует. Никогда в жизни граф еще не испытывал такого гнева. Сжав кулаки, он произнес ровным голосом:

– Знаю, я должен был сказать тебе о Катерине, но тогда я не мог этого сделать. Я знал, как сильно это тебя расстроит. Я не хотел, чтобы тебе было больно.

– То есть мне, по-твоему, не было больно, когда до меня дошли слухи о твоей женитьбе? Господи, Доминик, да ты даже не представляешь себе, через какой ад я прошла, когда узнала об этом! Как я должна себя чувствовать? Я ненавижу все это! Ненавижу сам факт, что какая-то женщина будет делить с тобой твое имя, твой дом, твою постель, твоих детей. Я ненавижу все в ней, а ведь я ее даже не знаю. Ты и понятия не имеешь, как мне больно!

Она заморгала, чтобы скрыть подступающие слезы, и весь гнев Доминика испарился в одно мгновение:

– Вот здесь ты ошибаешься, Арли. Я прекраснознаю. Я так же себя чувствовал, когда ты была помолвлена с Дэниелом. Я ощутил это, когда сегодня услышал, что ты с ним. Арли, разве ты не знаешь, как сильно я тебя люблю?

Арли нахмурилась, ее рот слегка приоткрылся, она подняла голову и посмотрела на Доминика:

– Что ты сказал?

Доминик улыбнулся и завладел ее губами. Сначала он целовал ее нежно, а потом требовательно и жадно, со всей страстью, страхом и любовью, которые ему так долго приходилось сдерживать:

– Я люблю тебя, Арли, – сказал Доминик.

Никогда он еще не был ни в чем так уверен.

Арли тут же наградила его улыбкой:

– Доминик, я тоже тебя люблю.

Он подхватил ее на руки, взлетел вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и, войдя в ее комнату, с такой силой захлопнул за собой дверь, что она затрещала. Но Доминик не обратил на это ровным счетом никакого внимания.

Он уложил Арли на кровать, снял с нее одежду и, выпрямившись, посмотрел на нее. Не успел он подумать, что скоро овладеет ей, как его плоть тут же набухла и ожила.

Сорвав с себя одежду, Доминик устроился между ее бедрами. Он слишком отчаянно хотел Арли, чтобы искать медленных ласк. Он поцеловал ее и обхватил ее груди, твердые соски уперлись ему в ладони. Вдруг он понял, что ее груди больше, чем обычно, и едва умещаются в его руке. В голове Доминика зародилось какое-то смутное подозрение, его руки скользнули по ребрам Арли вниз, к ее животу. Он был твердым, но в легком округлом изгибе ясно угадывалось, что в нем зарождается новая жизнь. Сердце Доминика на мгновение перестало биться. Он скатился с Арли и посмотрел ей в глаза, а потом его взгляд снова скользнул по ее телу:

– Ты беременна, да?

Ее глаза расширились, в них появилась тревога, но отрицать она не стала.

Как ни странно, новость не показалась Доминику неприятной. И это ему-то, человеку, который никогда особо о детях не задумывался, разве что о том, как предотвратить их зачатие: