Жена Уорвика

К середине утра женщина добралась до Харлистской пустоши, бой начинался в одиннадцать. Узнав место проведения поединка, Кейт поскакала туда. Не желая расстраивать Дэниэла и мешать ему сконцентрироваться, она решила сообщить ему неприятные известия сразу после окончания поединка.

Приблизившись к площадке, она поняла, насколько глупо с ее стороны было надеяться, что сможет подъехать к рингу. На значительном расстоянии от себя она увидела небольшую возвышенность, превращенную в подобие сцены. Эту естественную площадку на paсстоянии десяти ярдов обтянули веревкой, с внутренней стороны которой ходил патруль с хлыстами, не позволяющий зрителям слишком близко подходить к рингу и мешать борцам. Дэниэл и его противник уже приехали и ждали момента, чтобы кинуть монету и определить, на какой стороне расположится каждый противник. Это было особенно важно в яркую солнечную погоду или в сильный дождь. Этот день выдался пасмурным и сухим. От ринга Кейт отделяла шумная многотысячная толпа, люди сидели в центре и стояли но бокам. Все это многолюдное сборище окружал двойной ряд фермерских фургонов: повозки внутреннего ряда стояли в специально выкопанных канавах, чтобы не загораживать зрелище для экипажей наружного ряда.

Кейт едва успела остановить Бонни, как уже привлекла к себе внимание ближайших соседей. Мужские взгляды также бесцеремонно разглядывали ее, как перед этим разглядывали ринг. Она решила отъехать подальше и дождаться окончания боя в каком-нибудь более удобном месте, как вдруг внимание толпы переключилось. Рядом с Кейт раздался стук колес подъехавшего экипажа, сопение и фырканье взмыленных, темных от пота лошадей. Из экипажа вылез суровый решительный джентльмен в шляпе, плотно нахлобученной на голову. Он держал в руках документ, скрепленный официальной печатью. Двое дородных парней тут же спрыгнули с заднего сиденья и, бесцеремонно расталкивая на своем пути толпу, ринулись за джентльменом, вызывая со всех сторон в свой адрес громкий рев недовольства и ярости. Боксерское прозвище судьи слетало с губ.

– Клюв! Проклятый Клюв!

Кейт быстро спешилась на обочине и привязала Бонни к ближайшей ограде. Решив воспользоваться тем, что все внимание толпы направлено на судью, она последовала за ним и двумя его телохранителями, которые нагло расталкивали поднявшихся со своих мест возбужденных мужчин. Дэниэл и все, кто находился с ним на ринге, подошли к веревкам, чувствуя, что в толпе происходит что-то неладное. Всем пришла в голову одна и та же догадка: кто-то подал жалобу властям, требуя, чтобы те запретили бой. Пробираясь среди людей, которые не замечали ее и старательно вытягивали шеи, пытаясь разглядеть, что происходит, Кейт подумала, что само провидение прислало сюда судью, чтобы отменить поединок. Благодаря этому Дэниэл сможет вернуться домой раньше и предотвратить уничтожение своего имущества.

Судья подошел к рингу, и толпа сомкнулась позади него. Зрители подались вперед, чтобы лучше слышать, Кейт очутилась в самой гуще, зажатая со всех сторон. Стоя на кончиках пальцев, она могла наблюдать за разворачивающимися событиями. Женщина не слышала, о чем говорили между собой судья, служащие и стоящие на ринге, но каждый из присутствующих и без слов мог прекрасно понять, что происходило, по бурному обсуждению, призывным жестам одних и суровому покачиванию головой других. Было очевидно, что судья не собирался сдавать своих позиций поборника закона. Кейт увидела, как Дэниэл перешагивает через веревочное ограждение, сопровождаемый Джимом и Гарри, чтобы уехать вместе с сэром Жоффреем Эденфильдом. Один из служащих вышел на ринг, поднес ладони ко рту.

– По распоряжению судьи проведение сегодня боя на пустоши запрещается, – громко объявил он, – всем приказано тихо и мирно разойтись.

Поднялся такой шум, что потребовалось несколько минут, чтобы волнение улеглось, и служащий мог договорить.

– Но у меня есть и хорошие новости. Фермер Наттон с фермы Барсден в полумиле от Льюиса в Суссексе предлагает нам одно из своих полей. Именно там мы возобновим поединок.

Только теперь Кейт поняла, почему Дэниэл и его противник так поспешно покинули ринг. Толпа вокруг нее зашевелилась, люди активно начали протискиваться к дороге и бежать в направлении Льюиса. Кейт чуть не упала и спаслась только благодаря какому-то незнакомцу, за руку которого схватилась, но тот вскоре вырвался, горя только одним желанием – добраться до Льюиса. Женщина попыталась сохранить равновесие и не споткнуться на неровной траве, боясь, что ее затопчут. Ее толкали, пихали, пинали локтями, ударяли тяжелыми сапогами. Выкрикивая имя Дэниэла, который не мог ее услышать, она беспомощно смотрела, как он пронесся мимо в экипаже сэра Жоффрея, за которым следовали экипажи с соперником Дэниэла, Джимом и Гарри и фаэтон помощника и секунданта второго бойца. Через минуту вся процессия скрылась из виду, оставив толпу далеко позади.

На дороге царил полный хаос. Многочисленные экипажи тщетно пытались тронуться в путь. Зрители залезали обратно в ландо, телеги, кабриолеты, двуколки и фаэтоны. Кейт стояла у обочины и никак не могла перейти дорогу, чтобы добраться до Бонни. Вокруг нее проносились экипажи, вздымая тучи пыли, и вставали на дыбы лошади под ударами нетерпеливых наездников. Неожиданно произошла вынужденная задержка движения в результате столкновения двух телег. Кейт быстро перебралась на другую сторону и не обнаружила Бонни! Какой-то негодяй украл ее, воспользовавшись шансом завладеть быстрым транспортом, оставленным без присмотра.

Она не стала лить напрасные слезы по своей дорогой кобыле, которую вымотал долгий путь из Истхэмптона и которая в данный момент, возможно, страдала от грубого обращения с ней чужого седока. Все вокруг бежали в город, и она побежала, вскоре осознав, что мысль купить или взять напрокат лошадь или занять свободное место в каком-нибудь транспортном средстве пришла в голову далеко не ей одной. Все гостиницы, конюшни и кузницы окружала плотная толпа, сквозь которую она даже не пыталась пробраться. Среди этой толпы находились не только люди, прибывшие в Харлистскую пустошь в дилижансах и желающие теперь попасть в Льюис, но и те, чьи лошади пали после долгих переездов или нуждались в длительном отдыхе. По той же причине не могли тронуться в путь и многие фургоны. Самыми злыми и нетерпеливыми оказались зрители, чьи экипажи после легких незначительных столкновений нуждались в ремонте или замене колес.

Когда хозяин подходил к окну и выкрикивал, что в его доме не осталось больше ни одной лошади и повозки, Кейт бросалась в другое место, но также поступали и все остальные. Толпа росла, усиливалось раздражение, вспыхивали ссоры, начинались драки. Осознав, что у нее нет никакого шанса найти лошадь, она оставила дальнейшие попытки и отправилась в Льюис пешком. Рядом с ней шли сотни мужчин всех социальных уровней и классов. Золото, звенящее в карманах богато одетых людей, не спасало их, и они брели по дороге вместе с простыми крестьянами. Многие величавые знатные джентльмены выглядели так, будто они уже много лет проделывали путь лишь от двери своего замка до дверцы экипажа. Но такова была непреодолимая страсть к боксу, которая в каждом мужчине вызывала безумие, ведущее его к новому месту, пока он не падал от изнеможения.

Завидев на своем пути ферму, многие мужчины отделялись от общего потока и одолевали просьбами сбитого с толку фермера, перебивая друг у друга цену. Кейт не пыталась следовать их примеру, понимая всю бесполезность подобных действий. Она шла дальше, стараясь экономить силы. Некоторые счастливчики подвергались освистыванию и насмешкам, часто завязывались драки. С разных ферм на главную дорогу, как ручейки, стекались странные повозки, настолько древние, что с них сыпалась солома и колеса шатались из стороны в сторону. Эти повозки вливались в общее движение и медленно катились в Льюис среди бредущих пешеходов.

Многие проезжающие мимо в экипажах или на лошадях бросали любопытные взгляды на респектабельную молодую женщину, находя ее присутствие среди такого количества мужчин странным, забавным или вызывающим. Попрошайки и нищие являлись неотъемлемой частью подобных мероприятий, но изящное создание с длинными блестящими локонами и холодным интригующим взглядом вызывало удивление. Она слышала в свой адрес вульгарные грубые крики и прозвища, некоторые мужчины выражали готовность посадить ее к себе на колени, за неимением свободного места. Поступали и более интимные предложения, которые она игнорировала, как глухая. Франты и щеголи махали ей своими шляпами из проносящихся мимо экипажей, ухмылялись и подмигивали, пока не скрывались из виду.