Когда ты станешь моей

Селия положила на столик небольшой сверток и с улыбкой промурлыкала:

– Это тебе, дорогая. Угощайся на здоровье. – И продолжила колдовать над прической Лауры.

От белоснежного свертка исходил умопомрачительный запах свежей выпечки. Лаура сглотнула слюну. Противиться искушению было выше ее сил. Она развернула салфетку и блестящими от голода глазами уставилась на аппетитный пирог с мясом. Из зеркала на нее смотрела улыбающаяся подруга.

– Благослови тебя Бог, Селия!

Та кивнула ей в ответ и умело разделила расчесанные волосы Лауры идеально прямым пробором, потом ловко заплела две косицы, которые затем скрутила в тугие кольца, прикрыв уши Лауры. Еще мгновение, и на ее голове появилось два кокетливых банта.

– Вот и все, дорогая. Смотри-ка, а тебе даже к лицу эта простенькая прическа. Давай замори червячка. Я не позволю тебе умереть голодной смертью, как бы ты к этому ни стремилась. Не хватало еще нам обмороков на сцене!

– Мне приходится экономить каждый пенни, ты же знаешь, – виновато пробормотала Лаура, отламывая небольшой кусок поджаристой корочки и отправляя его в рот.

Желудок ее возмущенно заурчал, требуя большего, но Лаура по опыту знала, что, если станет есть слишком торопливо, ей может сделаться нехорошо. В течение двух последних дней рацион ее состоял из эля и черствого ржаного хлеба, да и того было не вдоволь. Она коснулась золотых букв на салфетке и полюбопытствовала:

– Чьи это инициалы? Такая изящная вышивка… А ткань до чего белая и нежная… Салфетка, наверное, очень дорогая, да?

Селия убрала ладонь с ее плеча. Тревожно вскинув голову, Лаура уставилась на подругу. На лице Селии были заметны следы замешательства, но колебалась она недолго.

– Понятия не имею, сколько она может стоить. Это виконта Белгрейва. Он мой новый приятель.

Вот оно что! Новый приятель. Не на это ли намекал в свое время Джереми, когда говорил, что у Селии есть и другие средства заработать на жизнь, кроме игры на подмостках. Лаура знала, что у известных актрис нередко бывают покровители, люди с хорошим достатком, а порой и титулованные. Неужто они заглядывают и в этот маленький театрик? Если так, то, похоже, Селии уготовано блестящее будущее. Ее карьера находится на взлете.

– Да-а, – задумчиво протянула она.

Селия звонко расхохоталась.

– Неужто для тебя все это новость, милая? А я-то была уверена, что обо мне всем все давно известно. Женщине в этом мире не пробиться без мужской поддержки, разве что она дочь богатых родителей. Мне с этим не повезло, поэтому приходится бороться за жизнь и ничем, решительно ничем не пренебрегать. А ты как думала? Скажешь, приятно терпеть унижения, голод и холод?

Лаура невольно поежилась. Ответ ее был так же прям, как и вопрос Селии:

– Нет. Ничего хорошего в этом нет. Я так устала. Устала от собственной ненависти к той жизни, которую приходится вести.

– Так действуй! Кто же тебе мешает?

Дав подруге этот практичный совет, Селия сняла с крючка атласное сценическое платье и сбросила свою одежду. Лаура поднялась, чтобы застегнуть ей крючки на спине. Платье, немного вылинявшее и местами потертое, ловко облегало изящную фигурку Селии. В голове Лауры роились тысячи мыслей, но ей никак не удавалось сложить их в слова, чтобы дать Селии подобающий ответ. Руки ее слегка дрожали. Селия внимательно следила за переменами в выражении ее лица, отражавшегося в зеркале.

– Пойми же, милая, – сказала она мягко, когда со всеми крючками с грехом пополам было покончено, – этот мир принадлежит мужчинам. Нам, женщинам, чтобы выжить, надо к этому приспосабливаться. А как? Кружить мужчинам головы и пользоваться их щедростью. – Она уселась за столик, стянула волосы в тугой узел, надела на голову напудренный парик и приладила его несколькими шпильками. Дальше настала очередь макияжа. Быстрыми точными движениями, походившими на дробные удары лошадиного копыта, Селия нанесла на щеки румяна, подсурьмила ресницы и брови, напудрила нос и лоб. – Знаешь, – задумчиво проговорила она, изучая себя в зеркале, – не далее как вчера тобой интересовались два джентльмена. Приятели моего… покровителя.

– Виконта Белгрейва?

– Ага, его самого, милочка, кого ж еще. – Селия озорно подмигнула, произнося это с выговором, свойственным жителям трущоб Севен-Дайалса, где прошло ее детство.

– Мне доводилось слыхать, что Белгрейв театрал. Но я не ожидала, что он заглянет сюда, к нам, и серьезно тобой увлечется.

– Да о чем ты?! – фыркнула Селия. – Спустись с небес на землю. Белгрейв ничем серьезно не увлекается, кроме виста и бильярда. Да еще породистых лошадей. К женщинам он тоже неравнодушен, но только к таким, которые готовы без устали повторять, что он замечательный, необыкновенный, красивый, молодой и вообще душка. А на самом деле в обществе этого жирного старика можно с тоски помереть. Зато он богатый и щедрый, и это решает все!

– Практичный взгляд на вещи, – подытожила Лаура. Селия слегка нахмурилась, уловив в ее голосе нотки не то сочувствия, не то осуждения.

– Это всего лишь способ выжить, моя милая. Ты же знаешь, я побывала в твоей шкуре. Первые шесть лет жизни я провела в этом жутком Севен-Дайалсе и нипочем не желаю снова там очутиться. Да, мне не посчастливилось родиться с серебряной ложкой во рту, зато у меня есть то, чем многие рады полюбоваться – на сцене и в постели. И за это некоторые готовы устлать мою постель чистыми белоснежными простынями из мягчайшего полотна.

Воображение живо нарисовало перед Лаурой картину: мягкая перина, свежее белье, тепло, уют… Она закусила губу.

– Белгрейв женат. Вдруг он тебя бросит, что тогда?

– Да я его первая брошу! – усмехнулась Селия. – Он по-своему милый, поверь, хотя мы с ним оба знаем, что ему рано или поздно может приглянуться какая-нибудь другая актриса. Ну а я еще прежде встречу куда более богатого и щедрого вельможу, вот увидишь!

– А эти его друзья, о которых ты говорила… Они тоже женаты?

– Ну разумеется, дорогая. – Селия прикрыла лицо маской и щедро напудрила свой парик. Взглянув в зеркало, она с довольным видом сказала подруге: – Имей в виду, с женатыми легче. У них есть семья, обязанности. А какой-нибудь молодой бычок, которому ты вскружишь голову, может стать такой докукой!

– Докукой?..

– Боже, эти молоденькие так требовательны, так нетерпеливы. Начинают расстегивать панталоны еще на лестнице.

Лаура рассмеялась, зардевшись от смущения. Селия вспорхнула с табурета. Лаура тотчас же заняла ее место и стала подводить глаза. Сурьма пощипывала кожу, но девушка продолжила свое занятие.

– Но, Селия, а если ты захочешь когда-нибудь создать семью?

– О, пусть тебя это не заботит. Я уже была однажды замужем. Такая жизнь не для меня. – Она помогла Лауре облачиться в костюм пастушки – открытый лиф, коротенькая юбка – и критически оглядела ее. – Сегодня ты будешь иметь успех, милая. На тебя непременно обратят внимание. Это чучело Роско был прав – ножки у тебя чудные.

Лаура смущенно потупилась и провела ладонью по своей полотняной юбке.

– У меня ведь такая маленькая роль!

– Не важно. Попомни мои слова. После спектакля один или несколько джентльменов подойдут к этой дверце, чтобы выразить восхищение твоим талантом. А теперь бери свой пастушеский посох и иди проверь, всели твои овечки целы и невредимы.

Стоя в кулисах, Лаура прислушивалась к возгласам одобрения и шуму аплодисментов. На сцену вышла Селия. Ее всегда так встречали. Лаура вздохнула. Она вовсе не завидовала успехам подруги как на сцене, так и в обретении богатых покровителей. Славы она не жаждала. А если бы ей не претила сама мысль о торговле своим телом, она осталась бы с маман, а не очутилась бы здесь, претерпевая муки нищеты.

Глава 2

– Видит Бог, Малькольм, это всего лишь глупые сплетни. Неужто я должен опуститься до уровня сплетников и начать перед ними оправдываться?

Малькольм тяжело вздохнул. От Джулиана не укрылось выражение тревоги и озабоченности, появившееся на обычно невозмутимом лице дворецкого.