Как утреннее солнце

– Хэпуорт! Куда подевался этот чертов экипаж? Через несколько минут мистер Хэпуорт вышел на крыльцо. Он все еще выглядел фермером, каким и был до приезда сюда. Такому маленькому городку, как Дарк-Крик, шериф не полагался.

– Откуда мне знать, Большой Джим, – протянул он с улыбкой. – Зеке никогда так не задерживался. Могу побиться об заклад, горняки скоро начнут вопить и требовать свою зарплату.

– Но он опаздывает уже больше чем на два часа, парень. Тебя что, это совсем не волнует?

Темным от загара пальцем Хэпуорт сдвинул на затылок свою широкополую шляпу.

– Может, мне поехать навстречу, посмотреть, что там случилось? Дождей у нас в последнее время не было, так что дорога не затоплена. Но может быть…

Он не успел договорить, как в конце улицы раздался крик. Тяжелый красный экипаж показался вдали и теперь спускался по дороге по направлению к городу. Мулы обливались, потом и едва не падали от изнеможения. Казалось, экипаж был неуправляемым.

– Какого черта! – пророкотал Большой Джим и выбежал на дорогу. Хэпуорт за ним.

– Черт побери! Пресвятые угодники! Это не Зеке!

Встревоженная Келли поднялась с места, взяла трость, подошла к краю тротуара и крепко ухватила за плечи Бет, чтобы та не убежала вслед за мужчинами.

Хэпуорт отчаянно замахал руками. Человек, сидевший на козлах, натянул поводья, и экипаж остановился, подняв тучи пыли.

Келли с любопытством разглядывала того, кто сидел на месте возницы. Молодое красивое лицо, изящный орлиный нос и проницательный взгляд. Но вот шляпа, надвинутая на самый лоб, смотрится нелепо. А этот клетчатый костюм! Брюки коротковаты, пиджак узок в плечах… выглядит просто отвратительно. В таком виде его можно принять за напыщенного болвана, если бы не кровь на лице, на воротничке и на пиджаке…

Молодой человек попытался улыбнуться, однако лицо его исказила гримаса боли.

– Вы, наверное, и есть Большой Джим. – Протянув фотографию, он подался вперед и едва не упал с козел.

Джим Саутгейт и мистер Хэпуорт кинулись к экипажу и помогли ему спуститься. Они почти донесли приехавшего к дощатому тротуару и усадили на стул. Дрожащей рукой он стянул с себя котелок, и все увидели, что голова его обвязана окровавленным носовым платком.

– Боже!

Келли наклонилась к нему, забыв свою обычную застенчивость.

– Бет, сбегай в отель и принеси стакан воды.

Раненый поднял на нее глаза. Ясные, голубые, теплые и дружелюбные. Однако Келли показалось, будто в глубине этих глаз сверкнул какой-то дьявольский огонек. Он презрительно фыркнул:

– Воды?!

Келли остолбенела.

– А вы чего ожидали, сэр?

Нет, она, конечно, ошиблась. Никакого дьявольского огонька не было. Он отвел взгляд и начал нервно теребить рукав пиджака.

– П-п-простите, мэм… – От его резкого, слишком высокого голоса у Келли даже в ушах зазвенело. – Прошу прощения, но, если это не слишком оскорбит ваши чувства… ах ты черт! там, под сиденьем, есть бутылка виски. Только один – единственный глоток. В медицинских целях, сами понимаете.

Большой Джим ласково подтолкнул Бет.

– Позаботься об этом, малышка, и побыстрее. Мистер Перкинс, похоже, попал в серьезную переделку. – Он обернулся к молодому человеку, слегка приподняв брови. – Вы ведь мистер Перкинс, так?

Тот смущенно кивнул.

– Да. Я надеялся встретиться с вами при других обстоятельствах, но… такая уж моя судьба. Я думал, не доберусь до города.

– Где Зеке? – спросил Хэпуорт.

Подбежала Бет и протянула мистеру Перкинсу бутылку виски. Он осторожно сделал глоток, нарочито изысканным жестом оттопырив мизинец, и поперхнулся:

– Господи! Какое крепкое! – Затем с видимым усилием сделал еще глоток и посмотрел на Хэпуорта: – Вы имеете в виду возницу, шериф? – И благочестиво возвел глаза к небу. – Создатель призвал к себе его бедную душу. Он лежит в экипаже. На нас напали бандиты в масках.

Мистер Хэпуорт выругался:

– Ах, подонки! Трусы! Мерзавцы! Зеке был моим другом. Вас заставили убраться с дороги?

– Нет, мы оказались легкой добычей. Моему попутчику захотелось выйти и окунуться в ручье. Зеке любезно пошел ему навстречу. Грабители застали нас врасплох, пока мы отдыхали. Наверное, хотели захватить платежную ведомость, о которой говорил Зеке. Они больше ничего не взяли, только выгребли мелочь из наших карманов.

– Похоже на то, что это спектакль, – взревел Большой Джим. – Заранее подготовленная засада.

– Не думаю, сэр. Мы остановились совершенно случайно. И тот, мой попутчик, он тоже в экипаже. Убит. Некий мистер Джонсон, упокой Господи его душу.

– А как получилось, что вы сами остались живы, молодой человек?

В голосе Хэпуорта зазвучало подозрение.

– Только Божией милостью. – Перкинс дотронулся до головы. – В меня выстрелили, и я притворился мертвым. Потом один из них подошел ко мне за… В общем, бандиты увидели, что я еще жив, стали бить меня ногами до бесчувствия. А потом, видимо, решили, что я умер.

– Их лица вы не разглядели?

– Нет, они были в масках, из носовых платков. – Он сделал большой глоток виски, Келли обратила внимание, что на этот раз раненый не поперхнулся.

К этому времени на дороге собралась толпа зевак. Всем хотелось слышать рассказ мистера Перкинса в подробностях. Из толпы доносились бормотание, глухие реплики и проклятия по поводу платежной ведомости и смерти Зеке, к которому, как оказалось, все здесь хорошо относились.

Хэпуорт обернулся к толпе:

– Эй, вы! Нечего тут стоять без дела! Отнесите убитых к гробовщику. Городские власти оплатят похороны. У Зеке нет родственников.

Джейс поднял глаза на Келли.

– Вам бы лучше отвернуться, мисс Саутгейт. Мистер Джонсон не совсем одет, и, потом, у него ужасная рана. Боже, я чуть в обморок не упал, когда это увидел.

Он театрально прижал руку к груди, и кто-то из зевак громко засмеялся.

Келли закусила губу. Если в Балтиморе это считается хорошим тоном, они там, наверное, воспитывают трусливых сосунков. Сама мысль о том, что отец потратил столько денег, чтобы заполучить это бледное подобие мужчины, показалась ей унизительной.

– Мне приходилось видеть кровь, мистер Перкинс. И вид этого человека меня не смутит, если только он не раздет догола.

Он окинул ее восхищенным взглядом.

– О, мэм, какое у вас чистое и великодушное сердце!

Келли стало не по себе. Уж не издевается ли приезжий над ней? Ей захотелось бежать отсюда, бежать из этого города, от этой толпы, от этого будоражащего душу взгляда, противоречащего неестественной интонации и чопорным словам, которые произносил мужчина.

Он, казалось, не заметил ее смятения и обратился к Хэпуорту:

– Мистер Джонсон снял с себя плащ и пиджак. Кажется, я оставил их там, на лужайке, когда понес тела к экипажу. Но беднягу надо похоронить, как полагается.

– Мы это уладим, – успокоил его помощник шерифа.

– Вы серьезно ранены, Хорэс? – с участием спросил Большой Джим.

– Не сочтите это дерзостью с моей стороны, мистер Саутгейт, – неуверенно начал он, – но мне никогда не нравилось имя… Хорэс. Мое… второе имя – Джейсон. Друзья называют меня Джейс. А что касается ран, я думаю, пуля только задела голову. Но вот бока… Они меня били по ребрам. Наверное, некоторые сломаны.

– Что тут происходит? Неужели я все пропустил? Долговязый, неуклюжий юнец, слегка покачиваясь, продирался сквозь толпу. От него пахло спиртным, глаза казались остекленевшими.

Келли, нахмурившись, смотрела на брата. Ну почему, почему папа не хочет видеть, что творится с его сыном в этих диких местах!

Большой Джим знаком подозвал Уидди. Вдвоем они поставили Джейсона на ноги, и повели, поддерживая с обеих сторон. Келли была поражена тем, что мистер Перкинс оказался даже выше Большого Джима, хотя и ежился от боли.

Он сделал осторожный шаг, застонал и пробормотал какое-то ругательство. Заметив, что Келли наблюдает за ним, глуповато улыбнулся.

– Какая досада, мисс Саутгейт! Мне так хотелось произвести хорошее впечатление на вашу семью.