Охваченные страстью

Спустив Джейни с колен, Эрика сложила листочки корреспонденции, полученной из агентства «В ладу и согласии», и аккуратно спрятала в конверт.

– Ну, оставляю вас наедине с вашей географией. Мне надо повидаться с Джеком.

– Мне казалось, он не хотел, чтобы ты его беспокоила, – пробормотала Сара. – Почему бы тебе вместо этого не поработать над письмом к мистеру Брэддоку?

– Именно этим я и намерена заняться, – заверила ее Эрика. – Не думай об этом больше, Сара. Я обо всем позабочусь.

Эрика постаралась покинуть Сару как можно скорее боясь, что гувернантка сообразит, насколько она поглощена идеей устроить этот брак. И дело было не только в перспективе найти счастье для Сары, но и в желании работать вместе с Джеком. В конце концов, может, они вместе поедут на Карибское море. Это было так романтично, что Эрика пришла в полный восторг; почти бегом она миновала сад и ворвалась в дверь кабинета Джека, представляя, как сияют ее глаза, и, гадая, как отнесется Джек к такому ее появлению.

Джек поднял голову от своих гроссбухов и, к великому разочарованию Эрики, нахмурил брови.

– Что еще, Эрика? Я думал, мы договорились, что ты не будешь надоедать мне, по крайней мере, до обеда.

– Надоедать?

Кажется, Джек хотел что-то объяснить, но вместо этого снова углубился в работу. Эрика ждала целую минуту, прежде чем пересечь комнату и подойти к письменному столу.

– Джек!

– В чем дело?

– Ты беспокоишься о Саре, не так ли?

Джек вздохнул, закрыл гроссбух и потер глаза с таким видом, словно бы вопрос Эрики причинил ему боль.

– Сара заболела?

– Она одинока.

– Я могу, лишь вообразить, что это такое, потому что сам я никогда не бываю в одиночестве.

Ошеломленная недружелюбным приемом, Эрика развернулась и бурей вылетела бы из кабинета, если бы ее жених не вскочил на ноги и не поймал ее за руку.

– Не сердись. Эрика. Это тебе не идет. – Повернув ее лицом к себе, он добавил мягко: – Извини, что я был груб. Ты же знаешь, что мне необходимо закончить этот обзор до приезда Оуэна. Но поскольку ты решила мне помешать…

– Это я должна извиниться. – Эрика надеялась, что выражение лица у нее такое же деревянное, как и голос. – Позволь мне уйти и заканчивай свою драгоценную работу. Я не собираюсь сердиться, – добавила она резко. – Однако я не смогу присоединиться к тебе и Сойерам за обедом. У меня есть собственный проект, который нуждается в моем полном внимании в течение ближайших нескольких дней.

– Проект? – Джек нервно кашлянул. – Когда ты последний раз употребила это слово, мне пришлось истратить целое состояние на новую мебель для спальни девочек. Только не говори, что намерена все переделать в комнатах Сары.

– Сара нуждается в гораздо большем, нежели это, и я тоже.

– Иными словами, ты тоже одинока?

Не желая показать, что ее задело это саркастическое замечание, Эрика твердо посмотрела Джеку в глаза.

– Сара нуждается в любви, Джек. Я пыталась помочь ей найти это. Я пришла сюда попросить твоего совета, но вижу, что ты занят, и попробую обойтись собственными силами.

– Любовь для Сары? – Он покачал головой. – Если это твой новый проект, мой совет – оставь его, прежде чем потратишь время и силы на безнадежное дело.

– Джек Райерсон!

– Ты считаешь меня бессердечным? – Он вздохнул и снова покачал головой. – Я просто разумен, дорогая. Сара – чудесная женщина, и я счастлив, что она воспитывает моих сестер. Но она никогда не избавится от огня, который отнял у нее родных, ее семью. Она прячется здесь, Эрика. Прячется и тоскует, питая ложную надежду, что однажды проснется и узнает, что то был всего лишь дурной сон.

– Но, Джек…

– Если бы я считал, что она в состоянии поддерживать нормальные отношения с мужчиной, я давным-давно нашел бы ей кого-нибудь. Она миловидна, умна, у нее хорошие манеры. Но она немного не в себе. Ты этого не замечаешь?

– Не в себе?

Джек постучал пальцем по виску Эрики.

– С головой не все в порядке. И у тебя, кстати, тоже, – поддразнил он Эрику. – Но в твоем случае это вызывает противоположный эффект и делает тебя сверх меры романтичной. Не подумай, что я жалуюсь. – В порыве раскаяния Джек прижался губами к шее Эрики. – Не сердись на меня, милая. Это прекрасно, что ты так заботишься о бедной Саре. Ведь именно поэтому тебя так занимает эта контора по заключению браков при помощи переписки, верно?

– Конечно, ты же знаешь, что я собой представляю. Романтичная сверх меры, видите ли, – проворчала Эрика.

Джек рассмеялся и похлопал ее по плечу.

– Ладно, беги и не теряй больше времени на свои романтические фантазии. Все это обречено с самого начала.

Эрика подавила желание спросить, имеет ли он в виду любовные дела Сары или их собственные, и сделала несколько шагов к двери, потом обернулась и с огорчением увидела, что Джек снова усаживается за свой рабочий стол. Ее неотступно преследовали его слова, сказанные утром: «Я твой нареченный. И больше уже не должен ухаживать за тобой». Возможно ли, что он именно так и думал? Что таков ее удел до конца дней? Чувствовать пренебрежение и терпеть насмешки, если она попробует внести в их жизнь хоть какой-то элемент романтичности? Нет, такая судьба для нее неприемлема.

И она не может принять подобное отношение к судьбе Сары. Не говоря уже о его высокомерии, Джек совершенно не прав, полагая, что гувернантка не в состоянии найти счастье в объятиях подходящего для нее мужчины. Джек воспринимает Сару, да и ее самое как нечто раз и навсегда определенное, не думая ни об их потребностях, ни об их желаниях, ни об их достоинстве. Пришло время преподать ему урок – ради него самого, и Эрика знала, как она это сделает.

– А ну повтори, что ты сказал! Повтори мне прямо в глаза! – Дэниел Маккалем еще крепче стиснул горло своего злосчастного противника и прижал его к стене пивной. – Да поживей, пока я не потерял терпения.

– Я не имел в виду ничего плохого! – взвыла перепуганная жертва. – Я говорил не о вас, Маккалем.

– Ты сказал: все ирландцы.

– Но вы же американец.

– Вот как? – Маккалем угрожающе сузил глаза. – Так ты говорил о моих двоюродных братьях? О моих священных предках?

– Нет, нет… вы задушите меня…

– Неплохая мысль, – заверил его Маккалем. – А теперь повтори мне это.

– Я беру свои слова назад. – Матрос попытался вывернуться и тотчас сморщился от боли. – Вы сломали мне плечо, когда швырнули через всю комнату.

– Это плечо? – спросил Маккалем, сильно ткнув кулаком в якобы поврежденный орган. – Мне кажется, оно в полном порядке. Ну, говори, тварь! Я теряю терпение. Ты хочешь, чтобы все мы подохли с голоду…

– Нет! Это была ужасная трагедия.

– Которую устроила ваша сука королева, верно?

– Да, да, именно так оно и было.

– Так скажи это. Скажи об этой кровожадной суке. Ну?

Несчастный кивнул – насколько позволяла ему железная хватка на горле.

– Королева – кровожадная сука.

– Ладно. – Дэниел отпустил бедолагу и с угрюмым удовлетворением наблюдал, как тот мешком сползает на пол. – Ты этого не забудешь, а?

– Не забуду, сэр.

– Хорошо. – Капитан повернулся, взял из рук своего первого помощника кружку крепкого пенистого эля и, сделав долгий, жадный глоток, продолжал: – Ты оказался прав, Шон. Все, что мне было нужно, – это сбить спесь с какого-нибудь паршивого англичанина. Как ты об этом догадался?

Шон Линч посмеивался, пока они шли к своему столику.

– Я считал, что тебе нужна баба, – заговорил он, – но в прошедшую ночь ты обзавелся двумя сразу, а настроение у тебя все равно потом весь день оставалось поганым. Тогда я сообразил, что дело тут в другом.

Дэниел кивнул, сраженный простотой этой логики. Две девушки сделали все от них зависящее, чтобы удовлетворить его, но после их ухода он почувствовал, что нуждается в чем-то большем. Даже эта драка, окончившаяся его полной победой, не принесла ему желаемого удовлетворения. Вполне достаточно, чтобы человек ощутил, что его лучшие дни уже позади. Даже если он еще не отпраздновал своего тридцатого дня рождения.