И нет преград…

Однако она оказалась гораздо более симпатичной, чем он ожидал. И высокой — ростом почти с него, то есть под шесть футов. У нее роскошный бюст и длинные ноги, крепко сжимающие бока лошади. Сразу видно опытную наездницу… Впрочем, какой преступник не умеет скакать верхом? Особенно красиво ее лицо — широкий лоб, большие голубые глаза, прямой женственный нос, полные губы и острый подбородок. Густые каштановые волосы отливают золотом. Так и хочется расплести ее косу и запустить пальцы в пышные локоны!

Сэм Ноубл застонал, гоня прочь эти опасные мысли. Он еще никогда не арестовывал женщину-преступницу, но сейчас ему доверили это важное дело, и он не имеет права испытывать нежных чувств к своей пленнице. Какой бы красавицей она ни была, ей, как и всем убийцам, суждено закончить свою жизнь, заплатив головой.

Вдруг его арестантка громко охнула.

— Что, сестренка, в твое седло попала колючка? — спросил он, обернувшись.

Побледневшая Энни кивнула на трех далеких всадников, вздымавших тучи пыли на горизонте.

— Смотрите! Кто это?

Прикрыв глаза ладонью, Сэм вгляделся в даль и увидел трех индейских воинов на разукрашенных скаковых лошадях.

— Кажется, юные индейцы вышли на охотничью тропу. Похоже, что это команчи.

— Команчи? — вскричала Энни.

— Разве я не говорил вам, что мы на индейской территории? — Он ухмыльнулся. — Всем известно, что по этим необитаемым землям ездят только воины и сумасшедшие…

— Совершенно с вами согласна. Вы сумасшедший! — подхватила она.

—…хоть судья Паркер и старался вешать здешних негодяев, — закончил он, сохраняя терпение.

Энни удивленно покосилась на своего похитителя. Что он несет? Судья Айзек Паркер, отправлявший преступников на виселицу, жил свыше ста лет назад!

Она с опаской смотрела на приближающихся всадников.

— Судья Паркер, как бы не так! Вы только взгляните на этих воинов! У них такой вид, как будто они вдруг материализовались из вестерна Джона Форда.

Сэм нахмурился.

— Сейчас, когда краснокожих собрали в резервации, команчи должны быть миролюбивы. Черт возьми, да в наши дни даже старый вождь Куанах проводит больше времени в Вашингтоне, чем здесь, в Льяно-Эстакадо.

— Значит, эти индейцы не опасны? — с надеждой спросила растерянная Энни.

Воины быстро приближались к ним.

— Ну, я бы не стал этого утверждать. Команчи по-прежнему крадут лошадей и скот, когда им вздумается. Позволь мне самому с ними разобраться.

— О, будьте так любезны!

Воины подъехали на гарцующих лошадях, и Энни увидела, что это всего лишь мальчики-подростки в индейских костюмах из оленьей кожи и в мокасинах. Их шеи украшали медные и серебряные бусы, в косичках торчали орлиные перья. Однако оранжево-черный раскрас на их худых лицах с крючковатыми носами вселял страх. Может, эти юноши просто решили поиграть в ковбоев и индейцев? Едва ли. Казалось, что они только что прибыли с последнего боя Кастера (Бригадный генерал, командовавший добровольцами во время Гражданской войны в США. В дальнейшем командовал кавалерийским полком. В июне 1876 г. его полк попал в засаду индейцев сиу и был полностью уничтожен. Это событие вошло в историю завоевания Запада как «последний бой Кастера».)

Скаковые лошади храпели и били копытами. Один из воинов обратился к Сэму на индейском диалекте. Говорил он громко, надменным тоном. К удивлению Энни, Сэм ответил ему по-индейски, сопровождая свою речь быстрыми, решительными жестами. Он прикладывал руки к глазам, носу, ушам и губам, помахивал пальцами, сжимал кулаки и постукивал ими друг о друга. Несколько раз на протяжении этой оживленной беседы кто-нибудь из воинов бесцеремонно тыкал в Энни пальцем, а остальные смеялись. По их откровенным взглядам и ухмылкам Энни поняла, что речь идет о ней.

Наконец Сэм бросил одному воину небольшой, мешочек. Все трое издали боевой клич команчей, развернули своих лошадей и ускакали прочь.

Глотая поднятую ими пыль, Энни взглянула на Сэма Ноубла.

— Что все это значит?

— Как я и думал, это всего лишь кучка юных молокососов, скучающих в резервации. Они вышли на охотничью тропу в поисках добычи и неприятностей. Они спрашивали, не встречалась ли нам конница. Я сказал, что нет.

Конница, охотничьи тропы… Голова у Энни просто шла кругом.

— Слава Богу, что вам удалось с ними договориться, — пробормотала она. — Откуда вы знаете их язык?

Сэм пожал плечами.

— Я на четверть шайенн. Много лет назад отряд моей бабушки принял в свои ряды пару команчей. Когда живешь и общаешься с какими-то людьми, совсем нетрудно научиться их языку и жестам.

Энни безуспешно пыталась переварить увиденное и услышанное.

— Значит, в ваших жилах течет индейская кровь… А что вы дали этим мальчикам?

— Вяленую говядину. — Он усмехнулся. — Вообще-то мы легко отделались. Они хотели забрать тебя.

Он поскакал вперед, ведя на поводу лошадь Энни. До нее не сразу дошел смысл его последней фразы. Наконец она крикнула:

— Может быть, мне стоило поехать с ними? Он презрительно расхохотался.

— Я знал, что ты готова переспать с краснокожими, лишь бы спасти свою жизнь.

Энни ослепила внезапная вспышка ярости.

— Мерзавец! Если бы у меня не были связаны руки, я бы влепила тебе пощечину! Подумать только — ты сам на четверть индеец и глумишься над своим народом!

Сэм Ноубл медленно повернулся в седле и окинул ее суровым взглядом.

— Я не оскорблял мой народ, — протянул он.

Энни поняла его намек и разразилась гневной тирадой, которая потонула в шуме налетевшего порыва ветра.

Остаток дня они скакали во весь опор по изрытой колеями старой тропе Санта-Фе и останавливались лишь затем, чтобы напоить лошадей на песчаных берегах реки Симаррон да наскоро перекусить невкусной едой — черствыми лепешками и холодным жирным беконом. Они по-прежнему ехали через выметенные ветром столовые горы и поля волнующейся бизоновой травы, вдоль извилистых русел засохших ручьев, напоминающих узкие каньоны. К закату Энни совершенно выдохлась. Ее лицо пылало от ветра, натертые веревкой запястья саднило, а зад отбился о седло. Она уже хотела было возмутиться, но тут ее взгляд наткнулся на небольшое стадо каких-то горбатых животных, которые шли через горы на запад. Загадочные твари числом с полдюжины двигались по голому склону, их неуклюжие туши отливали на солнце зловещим красным огнем.

— О Боже, неужели это… — прошептала Энни.

— Да. Бизоны становятся редкостью в этих краях, но здесь осталось несколько маленьких стад. Те воины, с которыми мы встретились, наверное, охотятся за ними.

Энни покачнулась в седле. Индейцы охотятся на бизонов? Усталость мешала думать. Ей нужно отдохнуть, собраться с мыслями и попытаться понять непостижимое.

— Эй, Ноубл, мы когда-нибудь сделаем привал? — раздраженно спросила она. — Я устала и хочу есть, а тот ленч, которым ты меня накормил, был таким же аппетитным, как коровья лепешка. К тому же сегодня мы все равно не доедем до Сентрал-Сити.

— Конечно, но на индейской территории делают привал только дураки. Мы уже почти на границе с Колорадо, так что скоро остановимся на ночлег.

Энни хотела что-то сказать, но вдруг услышала крик:

— Эй, Ноубл! Сэмюел Ноубл!

С ближайшей возвышенности в их сторону направлялись два всадника. Судя по выражению лица Сэма, он узнал этих людей и встревожился. Тем временем два персонажа из кинофильма про Дикий Запад приближались к ним.

Один всадник — молодой, стройный и красивый — был в белой ковбойской шляпе, клетчатой рубашке и джинсах. Энни с трепетом увидела на его груди старинную звезду сотрудника органов правопорядка. Второй мужчина был старше, в ветхом пончо и штанах из оленьей кожи. Разглядывая его бородатое лицо, она с ужасом заметила, что у него отсутствует кончик носа: переносица «заканчивалась уродливым обрубком с бесформенными ноздрями.

Все четверо встретились в долине. Их лошади фыркали и ржали.

— Привет, Сэм Ноубл, — поздоровался молодой. — Страшно рад тебя видеть! — Он взглянул на Энни и понимающе усмехнулся. — Да еще с такой очаровательной спутницей.