Шотландские тайны

— Ну, и что означает эта улыбка, которую я назвал бы загадочной? — осведомился Ренд.

— А разве я улыбаюсь? — с невинным видом спросил Дэвид.

— Похоже на то, — сказал Ренд. — И что же тебя так позабавило?

— Да ничего… Я думал о том, как мало мы на самом деле знаем о Шотландии.

— А что нам надо знать? — спросил Ренд. — Хватит и того, что всем известно: лучшего места для охоты и рыбалки не найти!

— Но Шотландия славна не только охотой и рыбалкой…

— Ты шутишь? — изумился Ренд. Он устроился поудобнее, откинув голову на высокую спинку стула. — Впрочем… Может, я чего-то не понимаю. Итак, продолжай. Я слушаю. Что ты хотел сказать о Шотландии?

Теперь, когда Дэвиду удалось завладеть вниманием Ренда, вся уверенность молодого человека иссякла.

— Ну… ты же вождь клана Рендалов, — растерянно проговорил он. — Ты должен разбираться в делах этого края куда лучше меня…

— Да ничего подобного! — поморщился Ренд. — Всем, что связано с моими шотландскими поместьями и со званием вождя клана, занимаются мои управляющие и поверенные в делах. Меня же куда больше шотландских горцев интересует сейчас Наполеон Бонапарт. Последние четыре года я отдал тому, чтобы подрезать ему крылья. И если повезет, то послезавтра я смогу вернуться к нормальной жизни.

Дэвид подался вперед, уткнувшись локтями в колени и подперев руками подбородок.

— Ренд, а что ты собираешься делать потом? — спросил он. — Ну, когда все кончится?

Небрежно пожав плечами, Ренд ответил:

— Да я об этом как-то не задумывался. А ты?

— О, я хочу вернуться в Шотландию! — оживился Дэвид. — Я подумал… подумал, что мы могли бы поехать туда вместе — и не только для того, чтобы рыбачить и охотиться.

Ренд пристально посмотрел на него.

— Дело в этой девушке, да? Она обратила тебя в свою веру?

— Нет… дело в том… просто у нас много общего, — смущенно пробормотал Дэвид.

— Правда? — Ренд все еще улыбался, но глаза его стали холодными.

Дэвид внимательно посмотрел на кузена и раздраженно вздохнул.

— Господи, это совсем не то, что ты думаешь! Мы с ней просто друзья, больше между нами ничего нет.

— По-моему, я уже говорил тебе, что меня совершенно не волнуют твои шашни с этой девицей, — ледяным тоном заявил Ренд.

— Да? Тогда, думаю, тебя вряд ли заинтересует то, что я хотел тебе предложить…

— А что ты хотел предложить? — насторожился лорд Рендал.

— Если бы ты поехал со мной в Шотландию, то я мог бы представить тебя этой девушке. Надеюсь, ты не причинишь ей зла, — с нажимом произнес Дэвид.

— Можешь быть спокоен, — быстро ответил Ренд, и они дружно рассмеялись.

А потом оба подумали, что одному господу известно, кому суждено уцелеть в завтрашней битве.

В два часа дня, в разгар сражения генерал Пиктон приказал шотландской пехоте выдвинуться вперед, вплотную к заграждениям, скрывавшим ее от французов. Это был один из решающих моментов боя. По сигналу Пиктона солдаты дружно встали во весь рост и почти в упор дали по неприятелю залп из трех тысяч мушкетов. Французы были застигнуты врасплох, и ряды их дрогнули.

— Вперед! В атаку! — закричал Пиктон, торопясь развить успех, и в тот же миг замертво рухнул с коня на землю, сраженный пулей врага.

Сэр Вильям Понсонби, командовавший объединенной бригадой, видя замешательство в рядах пехоты, немедленно отдал приказ тяжелой кавалерии выдвинуться на позиции к атаке. Ренд оглянулся на своих шотландцев. Это было устрашающее зрелище — двенадцать тысяч всадников в красных мундирах и медвежьих шапках с белыми перьями, верхом на огромных белых конях.

Когда прозвучал пронзительный сигнал боевой трубы, Ренд обнажил свою саблю и указал ею вперед. Шотландские кавалеристы двинулись сначала шагом, а потом перешли на рысь.

— Не подведи меня, Смелый, не подведи, — пробормотал Ренд и пришпорил своего коня, когда труба пропела сигнал к атаке.

Их лошади легко, словно на охоте, перелетели через заграждения и галопом понеслись вниз по склону, туда, где вовсю шла рукопашная схватка. Когда шотландцы проносились мимо своей пехоты, многие из одетых в кельтские юбки горцев Пиктона, потрясенные гибелью своего командира, ухватились за стремена лошадей. И когда кавалеристы настигли врага, пехотинцы вместе со всадниками оказались в самой гуще боя.

Воздух дрожал от звуков волынок, сигналов боевых рожков и пушечных залпов, землю сотрясал топот копыт тысяч лошадей.

— Да здравствует Шотландия!

Этот возглас гремел над схваткой, покрывал гул орудий, звон сабель и вопли солдат. И тут раздался еще один боевой клич.

— За Рендалов и Шотландию! За Рендалов и Шотландию! — кричал молодой горец, ухватившийся за стремя Ренда.

В следующий миг фланг французских войск смешался; солдаты Наполеона начали беспорядочно отступать под сокрушительным натиском шотландцев, и горец бросился вслед за врагом.

— За Рендалов и Шотландию! — выкрикнул теперь и лорд Рендал, отчаянно размахивая саблей. Эти слова задели какую-то потаенную струнку в его душе, внезапно пробудив в нем гордость за свое имя и свой народ, которой Ренд никогда раньше не испытывал. Древний боевой клич вдруг заставил его вспомнить о фамильной чести, о доблести предков — и о том, что он один из Рендалов, которые веками отважно бились на полях сражений.

Тем временем пехота Бонапарта обратилась в паническое бегство. Вокруг Ренда все смешалось. Перестрелки и рукопашные схватки, которые шли недавно по всему полю, теперь прекратились. И только шотландцы продолжали упорно продвигаться вперед, разъяренные залпами французских пушек и гибелью товарищей, сраженных неприятельским огнем. Словно обезумевшая толпа, горцы не обращали никакого внимания на сигналы труб, призывавших к отступлению.

Ренд услышал эти сигналы и тут же понял, в каком опасном положении оказался его полк. Шотландцев могли вот-вот отрезать от основных сил. Офицеры пытались остановить своих драгун, но все было бесполезно. Бросив быстрый взгляд через плечо, Рендал заметил, как Дэвид, размахивая саблей, старается повернуть своих людей назад. Но выяснить, удалось ли молодому человеку сдержать солдат, у Ренда уже не было времени. Пришпорив коня, он помчался вперед, в первые ряды наступающих.

— Вы что, оглохли? Выполняйте приказ! — что есть сил закричал он, пытаясь остановить эту безумную атаку. — Отступайте! Отступайте! Иначе французы возьмут нас в клещи.

Солдаты неохотно подчинились и стали один за другим поворачивать назад. Тут-то они и увидели, что полк французских улан замыкает вокруг них кольцо, пытаясь отрезать им путь к отступлению. Значительная часть шотландского полка была уже уничтожена, и солдаты понимали, что теперь им предстоит неравный бой. Много дней спустя оставшиеся в живых клялись, что на секунду, а то и на долю секунды воцарилась мертвая тишина. Солдаты замерли — а потом с обеих сторон прозвучал сигнал к атаке. Потрясенные зрители, наблюдавшие за схваткой с окружающих холмов, надолго запомнили то, что им довелось увидеть. Французские уланы были беспощадны, и шотландцы с трудом сдерживали их натиск. Но вскоре море зеленых наполеоновских мундиров затопило все вокруг и поглотило островки красной британской униформы.

Оставшись без лошади, потеряв свою медвежью шапку, сбитую залпом картечи, Ренд сражался как безумный. Но вот сабля его переломилась надвое, в пистолете не осталось пуль, и Ренд понял, что пробил его последний час. И когда улан занес над Рендом свой клинок, шотландец издал вопль, от которого кровь стыла в жилах, а потом прокричал древний боевой клич Рендалов.

Клич этот донесся до Дэвида. Он продирался на своем коне по заваленному трупами склону холма к французской батарее — и тут услышал вопль Ренда. Дэвид огляделся, увидел улана, нависшего над безоружным Рендом, и выстрелил. Француз выронил саблю и свалился с лошади.

Пришпорив коня, Дэвид подлетел к Ренду, склонился с седла и схватил кузена за руку.

— Садись! — прокричал молодой человек.