Сладкий дикий рай

– По-моему, самое время промочить горло хорошим ромом!

Вильям ответил ему веселым смехом. Камерон позвал экономку. Миссис Лоутон принесла бутылку и два стакана и скромно удалилась. Друзья не спеша попивали ром, пока Вильям подробно описывал все, что происходило в округе. Родилось четверо детей, но два младенца вскоре умерли и были похоронены на освященном клочке земли сразу за стеной, защищавшей поселок. Отряд из жителей Джеймстауна и прилежащих округов побывал у Опеканканока, и все в один голос утверждают, что индейцытак же рады миру, как и белые люди.

– Не уверен, – хмуро возразил Джейми. – У них слишком воинственный вождь, и хитер он так же, как Поухатан. – Камерон вздрогнул. – Но я тоже рад миру – он выгоден всем нам. К тому же скоро приедет моя жена, у нее прекрасные золотистые волосы, и мне не хочется, чтобы ее скальп украшал хижину какого-нибудь дикаря.

– Жена! – с энтузиазмом воскликнул Вильям. – Стало быть, вас такокрутила одна из лондонских красоток! – И бравый солдат добродушно хмыкнул.

– Она не из Лондона, – коротко сообщил Джейми, на которого вдруг навалилась огромная усталость. Интересно, что скажет Вильям, если узнает, что лорд Камерон женился на незаконнорожденной алчной потаскухе, которую сам же и поймал на воровстве. Но он, конечно, промолчали налил себе еще рому. – Она из предместий и плывет сюда с одной из своих сестер, Робертом Максвеллом и, конечно, кучей служанок.

– И вы решили привезти сюда свою леди, милорд? – с лукавой улыбкой осведомился Вильям, – Из своего роскошного дворца из кирпича и мрамора в эту хижину из бревен и глины?

– Я не мог поступить иначе, – просто отвечал Джейми. Он встал из-за стола. В углах комнаты начинали сгущаться вечерние тени. – Послушай, Вильям, все сильнее пахнет жареной свининой, у меня больше нет сил терпеть.

В центре поселка на огромном костре подрумянился жирный кабан. Колонисты собирались на пир со своими подношениями: спелой кукурузой, лепешками, молодыми бобами, обжаренными в масле. Простые рабочие, солдаты и люди благородного звания располагались рядом, и, хотя к Джейми и сэру Вильяму относились с подчеркнутым уважением, по большей части отношения были товарищескими, чего никогда нельзя было позволить себе в Англии. А здесь служившие Камерону люди приветствовали его с истинным радушием. Они не боялись представить ему красных от смущения дочерей, а их жены старались угостить Джейми своей нехитрой стряпней. Он уселся вместе с колонистами па циновке, поджав под себя ноги. В этот вечер было вдоволь рома и отличной закуски, кто-то притащил музыкальные инструменты: флейты, дудки, трубы, барабаны и даже клавикорды, – и прямо па лужайке под открытым небом начались танцы. Джейми и глазом не успел моргнуть, как его втянули в круг хихикающие девицы – пришлось галантно раскланяться и пройтись в танце с каждой. Была уже поздняя ночь, когда Камерон извинился и устало побрел к себе домой. Поднявшись в спальню, он разделся и рухнул на тюфяк. И тут услышал сдавленный смешок, протянул руку и нащупал чье-то голое тело.

– Это что за шутки? – Джейми схватил свечу и зажег ее от догоравших в камине углей.

У него в постели лежала девушка – совершенно голая, как и он. Она изящно опиралась на локоть и без смущения разглядывала его огромными зелеными глазищами. Джейми вспомнил, что вроде бы танцевал с ней в этот вечер. Ее звали Хоуп. Она была из племени памунки, однако прижилась среди колонистов в Джеймстауне. Судя по зеленым глазам, кто-то из ее родителей был в числе пионеров, погибших в Роаноке. Очаровательная, непосредственная как дитя, она привлекала взор блестящей медной кожей, колдовскими очами и пышными грудями с крупными коричневыми сосками. У Джейми невольно закипела кровь: от кончиков угольно-черных волос до маленьких грязных ножек ее обнаженное тело вызывало совершенно определенные чувства.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

– Я пришла тебе служить.

Джейми задумался. Теперь, когда глаза привыкли к тусклому освещению, он мог разглядеть девицу. Ему давно не хватало той обжигающей физической близости, которой он так недолго наслаждался в объятиях жены, а здоровое мужское тело постоянно напоминало о себе. И прежде Джейми никогда не отвергал предложений подобного рода. Пожалуй, это будет приятным разнообразием – переспать с женщиной, которую не придется брать силой.

Камерон опустился на колени возле кровати иласково сжал ее руки. Он улыбался – едва ли не виновато, ибо что-то внутри него тут же воспротивилось подобной идее. Ведь эта девочка не Джесси. У нее ласковые, прекрасные глаза, но им не сравниться с ее глазами, в которых пылало неугасимое пламя. У нее полные, чувственные губы, но им далеко до идеальной формы и яркого цвета губ его жены, так соблазнительно кривившихся и недовольной гримаске. И хотя ее груди могут возбуждать, от их вида у Джейми не захватывает дух, пальцы не дрожат от нетерпения, а рот не сводит от желания отведать на вкус венчавшие их нежные бутоны.

– Я женатый человек, – отвечал он.

Девица растерянно нахмурилась, и Джейми по смог сдержать улыбки. Те, с кем ей приходилось иметь дело, явно не придавали большого значения таким пустякам. Да и он, наверное, ведет себя по-дурацки. Будь у него побольше здравого смысла, он бы как следует попользовался этой любвеобильной полукровкой, чтобы вытравить из жил тоску по своей вечно недовольной, расчетливой и строптивой, хотя и очаровательной жене.

– Женатый?..

– Ну да. У меня есть жена, моя собственная женщина.

– А где же она?

– Едет сюда, плывет па корабле.

– Но сейчас-то ее здесь нет.

– Нет, но она все равно моя женщина.

– Сэр Тибальд сказал, что я буду для тебя сюрпризом, – беззаботно улыбнулась Хоуп.

Так вот на что намекал Вилвям! Он знал про женитьбу Джейми и все же прислал девчонку…

– Ты просто замечательный сюрприз.

Зеленые глаза скользнули по его телу и задержались на самой интимной части. Во взгляде «сюрприза» вспыхнуло простодушное торжество.

– Я тебе понравилась. Я остаюсь. – И девушка улеглась поудобнее.

Джейми со смехом заставил ее встать и возразил: – Ты очень милый сюрприз, Хоуп, но я должен дождаться свою жену!

– Ты уже готов любить Хоуп.

Маленькие ручки ловко обхватили свидетельство его готовности. Джейми поймал ее за запястья.

– Нет, Хоуп, нет. Ты скоро сама с ней познакомишься.

– Она такая красавица?

– Она очень красива.

– И ты… ты так сильно ее любишь? – В широко распахнутых зеленых глазах светилось недоумение. Несмотря на все годы, проведенные среди колонистов в Джеймстауне, эта милая девушка с длинными, темными как ночь спутанными волосами и откровенным, зовущим взором сохранила в себе непосредственность язычницы.

– Ну, я… она ведь моя жена. А теперь тебе лучше одеться. Я очень устал и хочу спать. – Но тут ему пришла в голову одна мысль. – Хоуп, ты ведь должна хорошо говорить на языке племени Поухатана, верно?

Девушка кивнула.

Дикари из союза племен Поухатана пользовались разновидностью наречия алгонкинов. Джейми и сам довольно сносно знал их язык, но предпочел бы иметь более опытного переводчика, когда соберется навестить владения Поухатана.

– Я хочу, чтобы ты помогла мне, Хоуп, и сопровождала меня в пути. Я собираюсь отыскать стойбище Опеканканока и предложить ему кое-какие вещи. Ты поедешь со мной?

– Когда?

– О, скорее всего через педелю. Сначала я разберусь с делами здесь, а потом мы отправимся в путь. Я должен доставить в Джеймстаун письма и приказы короля и поплыву туда на корабле, а потом мы поедем на поиски Опеканканока в глубь территории.

– О да! – оживилась Хоуп. – Мне понравится плыть на корабле, и я буду хорошо о тебе заботиться.

– Я не нуждаюсь в особой заботе, – возразил Джейми. – Но я буду рад, если ты отправишься с нами.

На полу валялось ее простое домотканое платье. Джейми поднял его и протянул Хоуп. Не смущаясь, она натянула платье через голову.

– Я все равно буду тебе служить.