Metal.Monochrome (СИ)

Конечно, они не были героями какой-то сказки, которая обязательно закончится хэпи эндом. Никакой поцелуй принца не разбудил бы её, да и принцем Нуар не был, скорее палачом, который только после приведения приговора в жизнь, раскаялся и сжалился над жертвой. Чего уж там правду таить и Маринетт принцессой не была и близко. Революционеркой, спасительницей, погибшей ради других, Жанной д’Арк коль хотите, только не изнеженной королевской персоной. Даже её броня всё ещё была при ней, хоть «кольчуга» и оказалась менее прочной, чем предполагалось, но она была неотъемлемой частью её образа. Вот такая сказка — жертва и палач. Светит ли им хэпи энд?!

— Надеюсь, ты меня простишь когда-нибудь… — тихо промолвил парень над самим ухом Мари, складывая руки над раной на груди девушки, после чего повинуясь указаниям Плагга снова включил злосчастный Катаклизм — он не задавал вопросов, просто делал, — а до этого я исчезну из твоей жизни, Моя Леди.

Даже без подсказок квами, который почему-то замешкался, парень интуитивно приблизился к Маринетт и прильнул губами к её лбу.

«Холодная,» — единственное, что успел подумать Кот до того, как заметил странное свечение, исходящее из своих ладоней.

Если обычно Катаклизм напоминал чем-то тёмную материю акум, только более дымчатую, то сейчас руки парня буквально светились ослепительным белым светом. Причём этот свет был тёплым, действительно тёплым, даже на кончиках пальцев это ощущалось, так словно руки грелись от костра. Не обжигающего, а по-домашнему уютного.

— Что это? — инстинктивно отпрянув назад, парень уставился на свои ладони, хотя уставился это слегка преувеличено, так как ему пришлось прищуриться от яркого света. — Плагг, так и должно быть?

— Да, — квами заранее знал о такой реакции на эту силу и уже спешил объяснить её природу, пока удивление парня не переросло в панику, — считай это чем-то вроде Антикатаклизма. Эта сила вернет ей жизнь взамен на одну твою.

— Понял, — Нуар кивнул и, оглянув ладони ещё раз, прислонил их к ране.

Этот свет будто проник в самую глубь. С каждой секундой он тускнел, забирая тьму в себя, словно впитывая её. Рана же медленно исчезала, растворяясь. Все чёрные разводы и потёки, как в обратной съемке, возвращались обратно в точку начала, стекаясь в одну кучу на груди девушки и сразу же исчезали в свечении.

— Получается, тьма уходит, — парень был рад даже такому небольшому успеху, сейчас он был точно уверен в том, что всё выйдет, что он сможет вернуть её, вдохнуть в Мари жизнь.

«Не уходит… ты её поглощаешь,» — Плагг не хотел говорить этого в голос, не хотел омрачать радость Адриана, хотя прекрасно знал, что тот всё равно скоро всё поймет.

И вот наконец последние капли тьмы исчезли с костюма Ледибаг, а свет уже не был таким ослепляющим, он и вовсе потух, после чего странной серой дымкой просочился над руками и так до самого лица парня. Эта полупрозрачная газообразная субстанция проникла в глаза Нуара, от чего тот лишь испытал желание протереть их. Зацикливаться на этом он не стал, было кое-что куда важнее — Маринетт. Она всё также лежала у парня на коленях, не подавая признаков жизни.

Комментарий к Глава 7 «Ртуть»

Ртуть — переходный металл, при комнатной температуре представляющий собой тяжёлую серебристо-белую жидкость, пары которой чрезвычайно ядовиты.

Характеризует переход состояния Адриана от страха и ужаса до уверенности и решимости. Его психическое состояние неустойчивое, оно плавно «перетекает» из одной формы в другую. Неустойчивость формы.

========== Глава 8 «Мышьяк» ==========

Тишина. Давящая на всё и на всех. Особенно на находившихся в комнате химии ночью. Их было четверо, но только трое из них подавали признаки жизни. Четвертая же решила слиться с этой тишиной.

Маринетт так и не начала дышать после проведения ритуала воскрешения. Возможно, было уже слишком поздно. Возможно, рана была больше, чем просто смертельная. Или же просто Нуар опоздал и позволил Катаклизму разрушить не только тело девушки, но и душу, без которой наверняка Маринетт не вернуть.

Рядом раздавался то и дело отчаявшийся всхлип. Тикки была просто убита горем. Квами хотела уйти вместе с Мари именно потому, что знала, что не выдержит очередной потери друга. Она хотела казаться сильной, но, увы, у этого маленького существа силы было не так много, как человечности, заставляющей её плакать. Плагг, который вскоре после неудачной попытки освободился от власти Камня и вылетел наружу. Он тоже был опечален, но понимал, что напарнице куда хуже, поэтому пытался успокоить её, даже несмотря на то, что сам не верил в свои же слова утешения. Он знал, что нельзя оставлять Тикки в полной тишине, ведь она буквально сходила с ума, особенно, когда ты вместо этого оглушающего «ничего» желаешь услышать голос дорогого человека. Поэтому он и продолжал говорить, уже неважно что именно, главное не молчать.

Но без сомнения, тяжелее всего сейчас было третьему участнику этой полунемой сцены. Он оплошал. Это не сработало. Он её не спас… он её убил. Адриан не знал, что ему делать дальше. Он даже не думал, по правде говоря. Парень впал в полнейший ступор. Девушка на его руках так и осталась безмолвной куклой, которую он не смог вновь превратить в человека, но зато он претерпел некую трансформацию. Больше он не человек, захваченный акумой, теперь он убийца, киллер, палач, ассасин, коль хотите, но никак не несчастная жертва тёмной сущности.

— Это конец, — сухо констатировал парень, опустив голову, — она больше не вернётся.

На фоне стали слышны только усиленные рыдания квами, которая услышала его слова. Но блондину было всё равно на всё, что его окружало, ведь его собственный мир уже был разрушен его же руками. Парень наклонился над бездыханным телом. Ему до сих пор не верилось в то, что она ушла, что он её убил. Нет. Как раз-таки второе он смог принять, причём сразу же, а вот с первым пришлось куда тяжелее. Адриан был уверен, что ему удастся вернуть Мари и сейчас, когда розовые очки спали, открывая не радужную правду, парень попросту не знал, что делать и как жить дальше. Хотя в тот момент он мало задумывался о будущем, его волновало настоящее, которое он своими же руками превратил в ад.

— Прости… меня, — еле слышно, будто самому себе, блондин повторял эти слова, словно какую-нибудь молитву, — прости…

Он закрыл глаза, склонившись над девушкой и прижался к её лбу. Лишь одна слеза стекла по холодной коже, другие он смог благополучно глотнуть, вместе с криком, так и рвущимся наружу. Капля по инерции упала вниз на лицо Маринетт и так же устремилась вниз по щеке. Только вот девушка это вряд ли почувствовала, или всё же…

— Не прощу, — тихий голос заставил Адриана резко дёрнуться, он уже было подумал, что начинает сходить с ума, слыша звуковые галлюцинации, — точно не прощу, если ты меня слезами зальёшь.

Вторая фраза уже была более громкой и не казалась лишь иллюзией, созданной его воображением. Блондин поднял голову, даже не надеясь увидеть что-то, но тут же замер. Девушка лежала с открытыми глазами, а на её губах красовалась немного насмешливая, но в то же время добродушная улыбка. Она всё ещё была бледная, но зато… живая?! Она живая!

— Мари… нетт?! — Адриан был ещё в большем шоке, чем ещё пару минут назад, когда осознал, что не справился и она умерла, но сейчас, несмотря на всё она была живее всех живых и с интересом наблюдала за его реакцией. — Ты жива.

Так же в этой ситуации было удивительно то, что чёрный, поглощенный тьмой, костюм Ледибаг также исчез. Сейчас Маринетт была в своей обычной одежде. Наверняка, когда все остатки Катаклизма исчезли, растворившись в воздухе, трансформация закончилась сама по себе.

— А ты не рад этому? — ехидно улыбнувшись, девушка подняла руку вверх и коснулась его лица. Её не особо удивило то, что парень слегка дёрнулся после прикосновения — это было абсолютно понятно, он мог до сих пор думать, что это всё его воображение.

— Мари! — Тикки ещё краснее обычного, наверняка из-за слёз, сорвалась с места и со скоростью звука подлетела к подруге. — С тобой всё в порядке?