Куда ведет сердце

Не теряя времени, Барнаби объявил о своих намерениях и попросил руки Пенелопы. Опомнившись от удивления и недоверчиво покачав головой, виконт сказал, что в жизни не ожидал от Барнаби ничего подобного. Что тот просто не способен потерять голову из-за его сестры.

Подобные новости побудили виконта спросить, насколько хорошо они знакомы.

– Слишком хорошо, – сухо ответил Барнаби.

Атмосфера в комнате явно сгустилась. Люк, отличавшийся острым, проницательным умом, подозрительно прищурился. Впрочем, что тут удивительного: судьба наградила беднягу четырьмя сестрами. Правда, трех ему удалось благополучно выдать замуж. И сейчас он, похоже, прекрасно разобрался в ситуации.

Молча кивнув, он разрешил Барнаби ухаживать за Пенелопой… если та будет не против.

Барнаби хорошо понимал, что уговорить Пенелопу почти невозможно. Даже сейчас, когда она лежит в его постели. Обнаженная и утолившая чувственный голод. Но теперь он по крайней мере не терзался угрызениями совести. Она сама хотела этого, а он был счастлив угодить ей…

– Я и Стоукс начнем поиски Алерта завтра прямо с утра. Возможно, мы прежде всего составим список джентльменов, имеющих дело с полицией. Комиссары и их подчиненные, а также те, кто связан с полицией. Те, кто связан с ней по долгу службы. Это могут быть сотрудники министерства внутренних дел и портовой полиции.

– Хмм, – задумчиво пробормотала Пенелопа. – Вспомни о его хитроумном плане! Алерт может не только знать других светских джентльменов. У него должно быть определенное положение в обществе.

– Ты права, – согласился Барнаби. – Но мы сначала определим круг подозреваемых, а потом обсудим каждого и вычеркнем тех, кого сочтем лишними. Очень немногие клерки обладают возможностью вращаться в высшем обществе. Посмотрим, кто попадется в нашу сеть.

Глава 19

На следующий день Пенелопа сидела в гостиной старой леди Харрис, делая вид, что пьет чай, и слушала разговоры окружающих. Кое-кто из светских львиц все еще оставался в городе, поскольку их мужья занимали важные посты в правительстве и пока что не могли отъехать в деревню. Безмятежное течение приема было нарушено совершенно неожиданным образом, а именно – появлением полицейского.

Очень немногие из присутствующих дам когда-либо имели дело с полицией. Поэтому когда Сайлас, дворецкий леди Харрис, громко объявил, что в дом явился констебль, в комнате воцарилась мертвая тишина, каковой вряд ли можно было бы добиться в обычное время.

Констебль, мужчина средних лет в тесном мундире, стоявший за спиной представительного Сайласа, явно растерялся под огнем направленных на него взглядов. Но когда леди Харрис приветливо попросила беднягу изложить свое дело, тот взял себя в руки и оглядел комнату.

– Я приехал за мисс Эшфорд.

Пенелопа поставила чашку и поднялась.

– Я мисс Эшфорд. Полагаю, вас прислал инспектор Стоукс?

Констебль нахмурился:

– Нет, мисс. Я здесь потому, что в приюте сказали, будто вы там главная. Мой сержант только сейчас выдал ордер на обыск. Вам нужно ехать в приют, чтобы ответить на некоторые вопросы.

Пенелопа ошеломленно уставилась на него. Констебль показал на дверь:

– Не соблаговолите пойти со мной, мисс?

– Извольте, констебль.

Она направилась к двери, слыша за спиной шепоток и пересуды. Конечно, мать сумеет сгладить неприятное впечатление, но Пенелопа возблагодарила небо за то, что не слишком прислушивалась к общественному мнению: ее жизнь и счастье не зависели от одобрения света.

Наемный экипаж, в котором прибыл констебль, отвез их к приюту. Она вынудила себя подождать, пока констебль спустится и придержит дверь: подобные мелочи подчеркивали ее статус, что было очень важно в общении с полицией.

Она величественно вплыла в дом с тем спокойным превосходством, каким обладали ее мать и все леди Харрис этого мира. Стянула перчатки и недовольно огляделась:

– Где ваш сержант?

– Сюда, мисс.

– Мэм, – коротко обронила она, шагая вслед за констеблем по длинному коридору.

Тот недоуменно оглянулся.

– Прошу прощения, мисс?

– Мэм, – повторила она. – Учитывая мой возраст и то обстоятельство, что я управляю приютом и являюсь его директором, независимо от семейного положения, ко мне следует обращаться «мэм».

Никогда не мешает поставить на место неприятного человека, хотя констебль еще ничем не вызвал ее раздражения.

– Вот как? – нахмурился констебль, пытаясь усвоить урок.

Наконец они нашли сержанта. Небрежно опершись бедром о письменный стол в ее кабинете, тот наблюдал, как два констебля обыскивают высокие шкафы. Судя по всему, стол уже обыскали. Еще двое перебирали дела в шкафах приемной, к крайней досаде мисс Марш.

Пенелопа смерила сержанта недовольным взглядом. Ей не понравилось увиденное. Наглый и к тому же наверняка невежда.

Бросив на стол ридикюль, она уселась в свое кресло.

Ну вот, главное – сделать первый шаг.

– Мне сказали, что у вас есть ордер, сержант.

Она еще не встретилась глазами с сержантом, предпочитая хмуро осматривать стол и отмечая беспорядок и разбросанные бумаги.

И только выдержав паузу, повелительно протянула руку:

– Могу я видеть этот ордер?

Сержант, как и ожидалось, мгновенно помрачнел. Пенелопа краем глаза наблюдала, как он неохотно выпрямляется и отходит от стола. Оглядев подчиненных, он попытался предугадать реакцию того констебля, которого посылал за ней, но, к сожалению, принял неверное решение. Он затянул ремень, выпятил грудь и напыщенно произнес:

– Не знаю, должен ли я… Мы здесь по требованию закона и делаем нашу работу, чтобы разоблачить…

– Ордер, сержант, – холодно перебила она и на этот раз вложила в свой взгляд всю ледяную надменность леди Озбалдестон и герцогинь Сент-Ивз, как вдовствующей, так и Онории. Эти трое были ее идеалом. Именно так следует вести себя в подобных ситуациях.

– Считаю, что как представитель владельцев этого дома и как директор приюта должна потребовать, чтобы мне предъявили ордер. Разве не так диктуют правила?

Она блефовала. Но поскольку не раз обсуждала с Барнаби порядок проведения обысков и арестов, полагала, что сейчас не слишком отклоняется от истины.

Судя по тому, как забегали глаза сержанта и как растерялись его подчиненные, на время прекратившие шарить в шкафах, Пенелопа, похоже, попала в точку.

Поэтому она снова протянула руку и спокойно приказала:

– Ордер, пожалуйста.

Сержант с крайней неохотой полез в карман и вытащил сложенный вдвое листок.

Пенелопа взяла его и развернула.

– Как можно помогать полиции, когда даже не знаешь, в чем дело и кому взбрело в голову…

Неодобрительное ворчание должно было дать ей время как следует понять содержание ордера. Но, осознав, что полицейским приказано проверить все дела подопечных и документы приюта на том основании, что…

Пенелопа задохнулась. Бешенство, подобного которому она еще не испытывала, захлестнуло ее.

– Что?!

Все полицейские выпрямились, словно получили приказ встать по стойке «смирно».

Не веря собственным глазам, Пенелопа громко объявила:

– Это возмутительно!

Тон ее был таков, что мужчины поежились. Когда она подняла глаза, сержант отступил.

– Д-да, – неуверенно пробормотал он. – Возмутительно, мисс. Именно поэтому мы здесь. Нельзя же допустить, чтобы вы продавали детей в воровские школы. Не согласны?

Пенелопа предприняла героические усилия сдержаться. Быть обвиненной в том, против чего она боролась последние несколько недель…

– Какой дьявол вбил в ваши тупые головы подобные идеи?

Хотя она не повысила голос, беднягам явно стало не по себе.

Только сержант самодовольно ухмылялся, демонстрируя полное отсутствие самосохранения. Он вытащил еше один листок и вручил Пенелопе.

– Вот это распространяет Скотленд-Ярд. Они прислали объявление вместе с ордером на обыск. Так что легко сложить два и два.