Восхитительные ночи

– Не говори, – умолял ее Бо, – не говори никому, что я не могу заниматься с тобой любовью. Я ведь сделал тебе ребенка. Со временем, Селия, у меня это пройдет. Мы просто должны подождать, вот и все.

Она продолжала преподавать в маленькой школе, всецело отдаваясь занятиям с учениками, которых никогда не наказывала. К ней по-прежнему ходили несколько взрослых, хотя Бо был этим недоволен:

– Тебе не следует этого делать, Селия…

– Почему? – резко спросила она.

– Ну… Ведь ты хозяйка Маунтен Вью и моя жена. – Бо хмуро взглянул на нее. – Что подумают люди? Что я заставляю тебя работать? Я же еще до свадьбы обещал заботиться о тебе.

– А если я этого хочу, Бо? Мне нравится преподавать, это дает мне чувство… – Она не могла подобрать слов. – …собственной значимости, удовлетворения… Здесь не Бостон, где учителя найти легко. Если бы не я, эти дети выросли бы неграмотными. Здесь вообще не было школы.

– Я бы нашел кого-нибудь, – мрачно ответил Бо.

– Нашел? Может быть, только для Тины. Надеюсь, ты бы не допустил, чтобы она выросла совсем темной. Но Айко, Кавео, мальчики Мак-Рори? Кто позаботится об их образовании? Ведь чтобы резать тростник, не нужно уметь читать и писать, правда?

Бо покраснел и криво усмехнулся:

– Ну ладно. Но все это кончится, когда у тебя родится ребенок. Полагаю, ты не собираешься таскать его в школу в корзине?

Селия лукаво улыбнулась:

– Бо, это прекрасная мысль. Как хорошо, что она тебя посетила!

Через месяц после свадьбы в Маунтен Вью приехал Роман, чтобы осмотреть бедро Гаттерас. Селия очень нервничала в день его приезда; три раза поменяла прическу, примерила четыре платья, но так и осталась недовольна своим видом.

«Что же со мной происходит?» – спросила себя Селия, приглаживая воздушное батистовое платье, отделанное узким кружевом «торшон». Для мужа она не одевалась так тщательно со дня свадьбы и, уж конечно, не проводила по два часа у зеркала, примеряя платья. И все ради того, кто ее отверг!

Селия подошла к зеркалу. Интересно, у нее счастливый вид, похожа ли она на любимую жену? Девушка смотрела на свою улыбку, на розовые щеки, на нежный абрикосовый румянец, который то исчезал, то появлялся. Она снова подумала о том, что Роман слишком занимает ее мысли. Она будет держаться с ним холодно, отчужденно и ни за что на свете не выдаст своих чувств.

Час спустя прибежала Леинани и сообщила, что на дороге из Лахаина появился всадник и свернул к плантации. Роман! Селия поблагодарила служанку и попыталась успокоиться.

Она не станет волноваться из-за него! Не станет!

– Селия, вы прекрасно выглядите.

Роман открыл дверь, и в зал ворвался порыв ветра. Сильный пассат нес с собой запах моря, цветов и сахара.

– Благодарю вас.

Роман, казавшийся сегодня особенно высоким, заполнил собою весь зал. Он был в костюме для верховой езды, облегавшем его сильную мускулистую фигуру. Лицо еще больше потемнело от загара, поэтому глаза стали светлее. Селия преодолела желание протянуть к нему руки и броситься в его объятия.

– Ну, где наша пациентка? – весело спросил Роман.

– Гаттерас ждет вас на веранде, и еще, по словам Мак-Рори, несколько рабочих нуждаются в вашей помощи. Гензо порезал ногу о кусок железа, а другой мужчина страдает приступами головокружения.

– Сперва Гаттерас, затем остальные. Мне нужно повидать вашего мужа.

– Моего? Ах да, Бо. – Селия густо покраснела и опустила глаза.

Когда она подняла голову, Роман обнажил в широкой улыбке белоснежные зубы.

– Селия, вы забыли, что у вас муж? А вот я помню.

Крайне смущенная, она проводила Романа на веранду, где ее тетка полулежала в кресле.

– Думаете, я смогу ходить? – Гаттерас, улыбаясь, взглянула на Романа.

– Еще бы! Сначала вам будет трудно, может, придется воспользоваться палкой или даже двумя. Но вы будете ходить, уверяю вас.

– Это же прекрасно!

Гаттерас задохнулась от радости. Селия была тронута. Тетка никогда не жаловалась и вела себя так, будто необходимость передвигаться на носилках – небольшое неудобство. Только сейчас Селия поняла, как тревожила Гаттерас ее беспомощность.

Роман опустился на колени и взял руки пожилой женщины:

– Гаттерас, не стану вас обманывать, это будет нелегко. Как только вы пойдете, ноги начнут опухать и болеть. Вы пока очень слабы, возможно, пройдет не один месяц, прежде чем вы вернетесь к прежнему образу жизни. Но ходить вы будете!

Гаттерас разразилась слезами.

– Отлично! – сказала она. – И, надеюсь, без помощи палок. Я собираюсь совершить путешествие и переписываюсь с одним господином из Калифорнии, которому нужна компаньонка для внучек. Когда настанет время, я должна быть готова.

Роман кивнул. Селия рассказывала ему об объявлениях, которые давала тетка, и о том, как та мечтает путешествовать.

– Я сам приеду на пристань в Лахаина, проводить вас. Все, о чем я прошу, – учитесь ходить постепенно. Не опирайтесь сразу всем весом на ногу, увеличивайте нагрузки день ото дня. Со временем все образуется.

– Понятно, – Гаттерас пыталась скрыть разочарование.

– Время пройдет быстро, – вставила Селия. – Как только вы сможете гулять, я стану ходить на прогулки вместе с вами, и в один прекрасный день мы отправимся в горы, к заводи…

Девушка замолчала, чуть было не сказав «к заводи Пеле», и почувствовала на себе взгляд Романа. Ее бросило в жар.

Оставив Гаттерас, Селия и Роман вернулись в дом. Его присутствие воспламенило ее. А ведь когда-то она лежала обнаженная рядом с ним, ощущала его глубоко внутри себя…

Она с негодованием прогнала эту мысль.

– Полагаю, вы останетесь на ночь? – спросила Селия, вспомнив, что она хозяйка.

– Едва ли. В Лахаина меня ждут больные и у меня много дел.

Дел? Нет, это Кинау, его гавайская любовница с гибким телом танцовщицы! Селия уже почти не владела собой, но все же заставила себя продолжить разговор и проводить Романа до двери. Глядя ему вслед, она подумала, что заболеет от переполнявшей ее ревности, такой же неотвратимой, как буря «кона».

Хотя и школа, и Гаттерас оставались прежними, в жизни Селии произошло много перемен, связанных в основном с ее замужеством.

Не обладая ею физически, Бо пытался компенсировать это другими способами – десятки раз в день он давал Селии понять, что она принадлежит ему, смотрел, как она одевается, причесывается, проверял, как жена учит детей в школе, следил за ней в те часы, когда она бывала свободна.

Он радовался ее беременности, постоянно говоря о наследнике, сыне, который унаследует его долю в Маунтен Вью, и даже думать не желал о том, что может родиться девочка.

– Маунтен Вью нужен мальчик, наследник! – Ночью Селия ворочалась в постели и видела кошмары: она качала колыбель, а над ней склонились Бо и Роман, и каждый из них утверждал, что отец ребенка он.

Как-то раз за завтраком Бо заявил, что хочет нарисовать портрет Селии. Тина, поев, убежала на лужайку поиграть с Хили, а Гаттерас, которая теперь по часу в день ходила с палочкой и начала от этого худеть, отправилась на прогулку.

Селия взглянула на мужа. Его взгляд выражал полную отрешенность, но лицо казалось напряженным.

– Бо?.. Не думаю, что…

– Вскоре после твоего приезда сюда, я попросил тебя мне позировать, но ты высокомерно отказалась. Теперь ты моя жена и не можешь мне отказать. – Он улыбнулся Селии, но она видела, что он серьезен. – Я задумал несколько портретов. Один – парадный, где ты будешь в подвенечном платье. Мы повесим его над камином в гостиной. А другой, – что-то странное промелькнуло в его глазах, – будет только для меня. Я повешу его в моих апартаментах.

Бо сохранил за собой холостяцкие апартаменты в дальнем крыле, заявив, что ему нужно место, где он сможет рисовать и отдыхать от забот. Он часто уединялся там, не позволяя никому, кроме Чанг Лю, приносить ему пищу и белье. Никто из слуг не находил в этом ничего необычного, поскольку Бо всегда отличался капризами. Таким он остался и сейчас.