Золотые узы

– Зачем ты тратишь деньги на эти глупости? – спросила она Эмму уже в палатке.

Девушка сразу сникла, и Аурелии стало ее жалко.

– Эмма, у тебя красивые глаза, отличная кожа, здоровые волосы и прекрасная осанка. Зачем тебе округлости?

– Ну, во-первых, это модно. Мама говорит, что мне даже корсет нечем заполнить. Если у женщины пышный бюст, ее приятно обнять, а если у нее широкий таз, значит, будет много детей. Вот так я и хочу выглядеть – пышной и плодовитой. Это привлекает мужчин.

Аурелия подумала, не рассказать ли ей про то, что широкие бедра и пышная грудь – это всего лишь крючок, и если дальше него мужчина не видит, значит, не достоин того, чтобы его ловили. Но она не стала пересказывать Эмме слова бабушки. Ведь Эмма все для себя уже решила.

Девушка снова стала теребить прядь волос на лбу, выбрала один волосок, вырвала его и твердо заявила:

– Мне нужен муж.

Господи, этого еще не хватало! Аурелия слегка опешила.

– А с мамой ты об этом говорила? Эмма покачала головой и поджала губы.

– Ну почему же? А ты пробовала?

– Тысячу раз. Она говорит, что мое время придет через пять лет. Да через пять лет мне будет двадцать один год! В таком возрасте мужа уже не найдешь. Поэтому я и хочу остаться здесь. Тут полно мужчин. Дома, конечно, тоже есть, но такие мне не нужны.

– Ясно. – Аурелия не считала, что имеет право советовать девушке, как поймать мужа. – Расскажи про свои головные боли.

– Да ерунда это, – отмахнулась Эмма. – Никаких головных болей у меня нет. Я просто говорю так маме, чтобы она не заставляла меня все время работать.

С тех пор как они с Виолеттой вместе по субботам разглядывали каталоги Сирса и фантазировали об идеальном муже, Аурелия ни с кем не беседовала по душам. Даже в двенадцать лет Виолетта знала, какой муж ей нужен: богатый, высокий и широкий в плечах, а не толстый и кривоногий, как их отец. И который бы никогда, упаси Боже, не ныл. Виолетта презирала слабохарактерных мужчин. А вот Аурелия, говорила она, наверное, захочет такого, которым сможет помыкать. Такого, который не будет требовать, чтобы утреннюю газету сначала отдавали ему.

Эмма с некоторым раздражением спросила:

– Вы говорили, что специализируетесь на болезнях женщин. А мужчин вам не доводилось лечить?

– Конечно, доводилось. – Аурелия вспомнила про лавину, про нападение медведя на Вальдо, про ножевую рану Клейтона и десятки менее серьезных случаев, с которыми к ней обращались.

– Вы когда-нибудь видели голого мужчину? – прошептала Эмма, наклонившись к ней через стол.

– Лучше расскажи, какого мужа тебе хотелось бы заполучить? Высокого, черноволосого и красивого?

– Как ваш? – хихикнула Эмма. – Роскошный мужчина!

– Мистер Гардиан – мой партнер.

Аурелия вдруг подумала, что, увидев Клейтона, Виолетта приревнует ее к нему. Эта мысль была приятна, хотя она немного ее стыдилась. Эмма же продолжала трещать:

– Нет, я не хочу, чтобы он был чересчур высоким – сама-то я ведь невысокая. И какой у него будет цвет волос, мне все равно. Но глаза должны быть красивые – чтоб прямо в душу глядели. А какого цвета – не важно. Но главное – он должен быть смелым. Я хочу выйти замуж за настоящего героя.

– Героя? Ну, ты многого хочешь.

– Я его найду, – сказала Эмма с уверенностью неопытной девушки, которой еще не попадался смазливый проходимец.

Эмма выпила еще чашку какао, и Аурелия отправила ее домой. В течение недели девушка приходила еще несколько раз «поговорить по душам». Ее мать пригласила Аурелию и Клейтона на вечерний кофе.

Палатка Уоблов поразила Аурелию. Она была раз в пять больше, чем у остальных стампидеров. Здесь стоял настоящий обеденный стол с шестью стульями, на которых были навалены мешки с мукой и сахаром, коробки с консервами. Склад их имущества на улице был размером с небольшой дом.

– Эд скоро придет, – сказала Мэйбл, открыв полог палатки и впуская Клейтона и Аурелию. – Присаживайтесь, отдохните. Кофе скоро будет готов.

Эд напоминал пивную бочку. Клочковатая борода была забита опилками, а пуговицы на клетчатой рубашке, казалось, вот-вот отскочат. Его ясные синие глаза весело искрились. Увидев Клейтона, он широко ухмыльнулся.

– Ага, пришел, мошенник! Наконец-то решился показать мне свою партнершу. – Эд потряс руку Клейтона, потом – с тем же жаром – руку Аурелии. – А у вас сильная рука, красавица. Мне это нравится. Женщине в наше время не стоит быть слабой, особенно в таких краях.

Аурелия тут же решила, что Эд придерживается прогрессивных взглядов. Они с Мэйбл были прекрасной парой.

Вечер прошел в рассказах о том, как они переходили через Чилкут.

– По-моему, самое тяжелое у вас уже позади, – сказал под конец Клейтон. – Так почему бы вам все-таки не поехать в Доусон?

– Нет, мы с женой хотим домой. Я решил разводить свиней.

– А что вы будете делать со всеми этими припасами – продадите или повезете назад?

Тут в разговор вмешалась Эмма:

– Оставьте их мне. Я поеду в Доусон и открою там магазин. Я знаю, как это делается.

Мэйбл засмеялась.

– Ты умеешь отлично обслуживать покупателей, дочка, но в ценах ты ничего не смыслишь. Вечно забываешь что почем.

– Мама правду говорит, – сказал Эд. – Да и не можем мы оставить тебя здесь одну. Такой хорошенькой девчонке здесь опасно. Нет уж, дудки!

Эмма улыбнулась – папа назвал ее хорошенькой.

– А если я выйду замуж? За настоящего героя. За человека, который разбирается в цифрах.

Отец и мать переглянулись и дружно рассмеялись.

– Ну если подцепишь настоящего героя и порядочного парня, тогда можешь оставаться в Юконе, – сказал Эд. – Мы отдадим тебе весь этот товар – открывай в Доусоне магазин. Глядишь, еще и разбогатеешь.

Эмма загадочно улыбнулась, точно уже придумала, как осуществить свой план, и вскоре ушла спать.

По дороге домой Клейтон и Аурелия добродушно подшучивали над этим забавным семейством. Но у палатки Аурелии оба вдруг стали серьезными.

– Как вы думаете, – спросил Клейтон, – что имел в виду Эд, говоря, что герой Эммы должен быть порядочным парнем? Он должен жениться на его дочери?

– Да, наверняка отец считает именно так.

– А вы когда-нибудь думали о замужестве?

– Все женщины думают об этом. Все предполагают когда-то выйти замуж и родить детей.

– А вы? Вы хотите выйти замуж и родить детей?

Аурелия опустилась на раскладной стул, и Клейтон сел рядом. Она потерла руки, которые начали стынуть на вечерней прохладе. Если бы такой бестактный вопрос ей задал кто-нибудь другой, Аурелия не стала бы отвечать. Но с Клейтоном они уже обсудили столько всего. Да к тому же хотелось рассказать именно ему, что она об этом думает. Аурелия хотела поведать свои мечты, даже если они никогда не осуществятся, и рассказала ему то, чего никогда не говорила никому другому:

– Когда я была в возрасте Эммы, то была уверена, что обязательно выйду замуж, у меня будет прекрасный дом и шестеро здоровых детей. А мужу будет интересно знать мое мнение не только по домашним вопросам, но и о том, что делается в мире. Он будет целовать меня, уходя утром на работу, и вечером, возвращаясь домой.

Аурелия замолчала – мимо прошли соседи. Когда их шаги стихли, она, не глядя на Клейтона, продолжила:

– И муж не станет возражать, если я тоже пойду работать. Даже станет меня поддерживать, так же как я буду поддерживать его во всех начинаниях. – Аурелия поглядела на небо. Отчего это так ярко сверкают звезды? – И еще муж будет делиться со мной своими мечтами.

Аурелия закрыла глаза, наслаждаясь ощущением свободы. Ну вот и открыла Клейтону свою душу. Сейчас он возьмет ее за руку. Но мужчина этого не сделал. Через несколько мгновений она спросила:

– А вы? Вы думали о том, чтобы снова жениться? Чтобы у вашего сына снова была мать?

– Думал.

Казалось, его мысли были далеко. Клейтон поднял с земли веточку и стал рисовать ею на земле.

– Может быть, я и должен позаботиться об этом, но тетя Лиза – прекрасная воспитательница, и мальчику с ней хорошо. В этом месяце ему исполнится шесть лет. Вечером перед моим отъездом он спрашивал, вернусь ли я к его дню рождения. – Клейтон откашлялся, словно от разговора о сыне у него запершило в горле. – Я сказал, что вернуться не успею, но буду о нем думать.