Обворожить графа

По ее глазам он видел, что она поняла его, и чуть заметно улыбнулся. Он не мог сердиться на нее; она была такая, какой была, со своими женскими предрассудками, но если не считать этого, она была неплохой женщиной, способной на настоящую доброту и великодушие. Она была опытной любовницей, с хорошо сложенным телом, которое он давно не видел, без сомнения, все еще соблазнительным.

Но сейчас он не испытывал желания убедиться в этом. Его интересовала только одна женщина. Ни в этот вечер, ни когда-либо у него не появлялось желания заниматься любовью с кем-то другим. Лорен была больна, и ему хотелось быть рядом с ней, пока ее здоровье не восстановится, и это было все, о чем он думал. Других желаний у него не было.

Он не собирался объяснять все это графине. Но, переведя взгляд со спящей Лорен на стоявшую рядом с ним женщину, он увидел по чуть изменившемуся выражению ее лица, что объяснения излишни.

– А-а, так вы действительно влюблены. – Она почти незаметно покачала головой. – Я не думала, что такое возможно, mon ami.

– Да, – просто сказал он.

Она похлопала его по плечу, как будто он страдал какой-то неизлечимой болезнью.

– Вы будете или очень счастливы, или ужасно несчастны. Я надеюсь на первое, Маркус. Она замечательная женщина, думаю, у нее есть сердце. Мне она нравится. Отвечает ли она на ваши чувства?

– Не знаю, – признался он. – Я не знаю, как узнать. И боюсь узнать это. Если она меня не любит, я буду более чем несчастен, я буду раздавлен. Так получается, что люди, кого я люблю, покидают меня или по своей воле, или погибают.

Он не собирался говорить это, но здесь, в полутемной комнате, где горела лишь пара свечей, где лишь пляшущие огоньки камина освещали ее, он говорил с человеком, который когда-то был его другом, даже если между ними не было любви, и слова против его воли лились из его души. Она медленно кивнула.

– Смерть вашего отца, когда вы были еще мальчиком, была тяжелой утратой, он был вашим единственным родителем. Я помню, как вы рассказывали об этом, Маркус. Но вы должны кому-то доверять.

– Это становится все труднее и труднее, – сказал он, теребя волосы и снова оборачиваясь, чтобы взглянуть на Лорен, как будто с ней что-то случится и ей станет хуже, если он не будет постоянно смотреть на нее.

– Нужно, чтобы кто-то научил вас… Я так и не смогла этого сделать, хотя и пыталась. – Она снова с решительным видом пожала плечами и неожиданно улыбнулась. – Возможно, она сможет. Ради вас самого, cheri, я на это надеюсь. Я по-прежнему предлагаю посидеть с ней… вы не должны переутомляться. Если я вам буду, нужна, позовите.

– Благодарю, – тихо произнес он.

Она закрыла за собой дверь, и он облегченно вздохнул. Вернувшись к кровати, он лег, свернувшись рядом с Лорен, слегка обняв ее плечи. Если бы он мог, он защитил бы ее от всего мира.

Через некоторое время он задремал. Когда Лорен пошевелилась, он мгновенно проснулся. Взглянув на нее, он увидел, что ее ясные зеленые глаза открыты, и в них отражаются огоньки горевших свечей.

– Как вы себя чувствуете? – тихо спросил он.

– У меня пересохло горло, – с хрипотцой ответила она. Он встал и налил вина из стоявшего на столике графина. Она осторожно отхлебнула.

– Хотите чашку чаю? Или бульона? – спросил он. – Если хотите, я схожу на кухню и приготовлю его для вас.

Он был почти уверен, что сумеет заварить чай. Бульон выглядел более проблематично, но если нужно, он мог пойти в домик прислуги и разбудить экономку. Лорен улыбнулась.

– Чудесно.

Он отвел прядь волос от ее лица. Кожа у нее была холодной, в комнате становилось прохладнее, но, по крайней мере, лихорадка спала. Она была все еще бледной, но не такой болезненно-бледной, как раньше. И страх за нее немного отпустил его.

– Здесь кто-то был? – спросила она.

– Приходила графиня, она предлагала посидеть с вами, если я хочу отдохнуть, – сказал он. – Она потревожила вас? Мы старались говорить тихо.

Лорен качнула головой:

– Нет, не это. Я чувствую запах ее духов. И это все, что она предложила? – с иронией спросила она. Он усмехнулся.

– Она не может оказать мне услуги, которые заинтересовали бы меня. Как видите, я предпочел остаться здесь сам.

Она положила голову на его руку, и он, наклонившись, с нежностью поцеловал ее в лоб. Она грустно улыбнулась.

– Боюсь, я не выполняю условий контракта. Вы, должно быть, чувствуете себя обманутым. Мне так жаль, что я не оправдываю ваших ожиданий…

– Ни о чем не жалейте, – твердо заявил он. – Каковы мои ожидания, судить мне. А я желаю, чтобы вы отдохнули и поправились.

Она вздохнула.

– Признаюсь, я размякла, как ненакрахмаленный платок.

– Только поправляйтесь, – повторил он. – Мне не на что жаловаться.

– Не понимаю почему, – прошептала она, лежа на его согнутой руке, и он держал ее так осторожно, как какую-то драгоценность. Она снова закрыла глаза и погрузилась в сон.

Больше этой ночью ничего не произошло.

Маркус проснулся рано и спустился в столовую позавтракать, но очень скоро вернулся посмотреть, как Лорен себя чувствует.

Он с радостью увидел, что она смогла съесть небольшой кусочек подсушенного хлеба, хотя все еще была слаба, и ее подташнивало.

– На полное выздоровление требуется некоторое время, – сказал он, – несмотря на то, что вы приняли маленькую дозу, да и то случайно. Я знал крепких матросов с такими привычками, но и они не сразу приходили в себя.

– Но что значит «некоторое время»? – со страхом спросила Лорен.

– По меньшей мере, день или два, или, может быть, три, – попытался он успокоить ее.

– Ужасная гадость этот опиум, – проворчала она. – Мне уже надоело лежать в постели. Но я… – тут она увидела горничную, принесшую ей завтрак, – устала лежать в постели… в одиночестве, – закончила она, когда служанка вышла.

Маркус придвинулся к ней и поцеловал ей руку.

– Моя дорогая, я так вам сочувствую.

– Но вы не собираетесь что-нибудь сделать, чтобы развеять мою скуку?

– Сомневаюсь, что вы готовы принять участие в развлечениях, требующих сил.

Лорен, казалось, призадумалась, но затем вздохнула и покачала головой.

– Поскольку я почти все время чувствую, что вот-вот избавлюсь от части завтрака, нет, по-видимому, лучше и не пытаться. Это только испортит настроение, – согласилась она.

Он рассмеялся. Если она могла шутить, значит, она начинала выздоравливать. На этот раз он поцеловал обе ее руки.

– Я собираюсь ненадолго съездить в Лондон, моя дорогая Лорен. Я хочу, чтобы вы непременно оставались в постели до моего приезда. Картер будет охранять, и заботиться о вас, как и графиня и, конечно, слуги.

– Конечно, – вежливо сказала она, но не смогла скрыть некоторого беспокойства. – А вы скоро вернетесь?

– Завтра, в крайнем случае – послезавтра, если не возникнет непредвиденных проблем. Мне нужно сделать пару дел, и затем я постараюсь возвратиться как можно скорее, – ответил он, понимая, что это звучит неопределенно, но, предпочитая пока что не вдаваться в подробности. – Погода обещает быть прекрасной, и я надеюсь скоро управиться.

Он сжал ее руки, поцеловал в губы и, боясь задержаться и уступить искушению, быстро вышел из комнаты.

Он ехал быстро, меняя по дороге лошадей, и до наступления ночи добрался до Лондона, где имел удовольствие выспаться в собственной постели. На следующее утро он привел себя в порядок, затем нанял карету, что было непросто, поскольку на кареты в Лондоне был большой спрос. Ветер усиливался, и небо было закрыто плотной пеленой облаков. Нахмурившись, Маркус подъехал к внушительного вида новому лондонскому дому виконта Твида.

К его неудовольствию, лакей в яркой расшитой ливрее, открывший дверь, заявил, что его хозяин уехал в клуб и он «не может сказать», когда тот вернется. Казалось, он собирался захлопнуть дверь перед носом Маркуса.

Помня, как Твид еще не так давно занимал комнатушки над второсортным трактиром, Маркус с раздражением отстранил лакея.