Песня реки

Филип смотрел на нее с пониманием и нежностью. Когда он притянул ее к себе, она доверчиво прижалась к нему.

– Бедная моя Анна, – прошептал он. – Как же тебе досталось в этой жизни, моя хорошая.

– Я бывала и счастлива. Поэтому не стоит так уж жалеть меня, Филип. Просто постарайтесь быть терпимым ко мне, как были до сих пор.

– А вы представляете себе, что будет дальше с нами… с вами и со мной? – спросил он.

Анна чувствовала его теплое дыхание у себя на макушке. Она слегка отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Знаю только, что вы останетесь в моем сердце, в фантазиях и мечтах навсегда.

– Вы будете мечтать обо мне, Анна?

– Если б вы только знали как! – с подкупающей прямотой призналась она. – Боюсь, это даже испугало бы вас.

– Ни в коем случае! От этого я стал бы очень гордый и сильный. И куда лучше, чем сейчас. – Положив подбородок на ее макушку, он спросил: – Как вы думаете, когда все это кончится, вы сможете приехать во Френчмэн-Пойнт?

– Да, если бы Бришары этого захотели. Все без исключения. И потом… ведь у вас остается Ирландка! – Ее плечи дрогнули в беззвучном смехе.

Филип, не разжимая объятий, опустил руку пониже спины и наградил Анну ощутимым щипком.

– Я и не знал, что вы такая насмешница, мисс Роуз.

Она поймала сзади его руку и крепко сжала ее.

– Зато я всегда знала, что вы не джентльмен, мистер Бришар.

Филип, продолжая улыбаться, потянулся к коробке с игрушками, где стоял фонарь. Снял его и высоко поднял над лестницей, готовясь проводить Анну в дом.

Глава 12

На следующий день Анна прощалась с Клодетт Бришар. Первые лучи солнца уже проникали сквозь ставни, когда она вошла к ней в спальню.

– Жаль, что вы так скоро уезжаете. – Девушка заставила себя улыбнуться, чтобы скрыть огорчение. – Я ужасно не хочу отпускать вас, Анна.

– Я знаю, Клодетт, – растроганно сказала она, присаживаясь на постель к своей новой подружке. – Мне тоже грустно расставаться с тобой. – Анна с грустью смотрела в чистые серые глаза, точь-в-точь такие же, как у брата. Заметив это поразительное сходство, она почувствовала себя выбитой из колеи. – Ничего, милая, все, что ни делается, к лучшему. Может, я еще вернусь. Возможно, даже раньше, чем ты думаешь.

– Правда? – оживилась Клодетт. Проблеск надежды совершенно преобразил ее личико. – Значит, Филип попросил вас выйти за него замуж?

– Господь с тобой! – испугалась Анна и даже перекрестилась. – Я совсем не то имела в виду. Просто вы все очень добры ко мне и дружно приглашаете в гости. Если будет возможность, я непременно приеду. Я так хотела бы снова повидаться с тобой!

У Клодетт задрожала нижняя губа, и лицо ее вновь омрачилось. Ее пальцы нервно скручивали пикейное покрывало, превратив его в жгут.

– Я люблю брата, но иногда он ведет себя как какой-то остолоп! Только, пожалуйста, не оправдывайте его. Если вы уезжаете из-за него, это ужасное недоразумение…

– Нет-нет, это совсем не так. Он, как и все вы, говорит, что я могу оставаться у вас сколько захочу. И я действительно чувствую себя здесь как дома. Но есть вещи, с которыми я должна считаться, и еще есть много чего…

– Если вы все еще корите себя за то, что случилось со мной, то это совершенно напрасно. Вы нисколько не виноваты. Как вы могли предвидеть, что взбредет в голову этому ужасному человеку?

– Отчасти ты права, но я буду чувствовать себя менее виноватой, если ты пообещаешь мне одну вещь. Делай, что тебе велел доктор, и слушайся маму. Тогда я смогу спокойно уехать.

Клодетт опустила голову, но продолжала шаловливо поглядывать на Анну из-под вскинутых бровей. Ее блестящие глаза, напоминающие два светящихся уголька, излучали упрямство.

– Так ты обещаешь мне? – допытывалась Анна, пряча улыбку.

– Да, – неохотно согласилась Клодетт, – если и вы пообещаете, что будете осторожны и не попадете им в лапы. Обещаете?

– Конечно! И я обещаю тебе писать, как только узнаю, что это безопасно. Хорошо? – Анна поцеловала Клодетт в щеку и поднялась с постели. – А теперь я должна идти. Когда я поднималась к тебе, Хакаби пошел за экипажем. Мой чемодан уже стоит у двери. Мне будет недоставать тебя, Клодетт. У меня было не много подруг. – Анна в последний раз улыбнулась девушке.

– Мне тоже будет вас недоставать. Вы уедете – и станет так одиноко. И Филип, вероятно, будет ходить со сжатыми челюстями, сердитый как аллигатор.

Анна тихонько рассмеялась.

– О, я не думаю. Вряд ли его плохое настроение продлится долго.

Лицо Клодетт помрачнело еще больше.

– Будьте осторожны, Анна. И не позволяйте никому обижать себя.

Анна повернулась к двери и помахала рукой на прощание. Дойдя до лестницы, она услышала, как Клодетт в своей спальне разразилась обвинениями в адрес брата, хотя его там и близко не было.

– Черт тебя возьми, Филип! Не мог ничего сделать, чтобы она осталась!

Когда Анна сошла вниз, все члены семейства были в сборе. У тротуара стоял экипаж, предназначенный для дальних поездок. Старший Бришар, опершись локтем на столбик у перил лестницы, смотрел, как Анри с Хакаби несут чемодан. У Филипа было такое заупокойное выражение лица, будто два могильщика проносят мимо гроб с телом дорогого ему человека, а не кофр с одеждой.

Чтобы внести какую-то светлую нотку в это мрачное утро, Моника нарочито оживленно разговаривала с Анной о предстоящем путешествии.

– Какой чудесный день для первого дня плавания, cherie. Ветерок устойчивый и ласковый, солнышко греет, но не слишком палит. И насколько я знаю, это лучший корабль во флотилии Филипа. – С этими словами женщина повернулась к своему мрачному чаду. – Верно, сынок?

Филип машинально бросил на Монику предостерегающий, довольно хмурый взгляд. Однако воздержался от язвительных замечаний, готовых сорваться с губ. Позволил себе лишь легкую иронию в конце:

– Да, мама. Погода отличная. Корабль в превосходном состоянии, а Бернард Фицхью – лучший капитан дальнего плавания. Так что путешествие для Анны должно быть по всем статьям удачным.

– Мне остается только добавить, что она сегодня очаровательна как никогда, – сказал Анри, вернувшийся в вестибюль. Разразившись комплиментом, он бросил беглый взгляд в сторону брата.

– Ты прав, – не замедлил отозваться Филип, хотя в эту минуту внимательно изучал французский пейзаж в шикарной раме, висевший на стене, словно видел его впервые.

– Хорошо, тогда в путь, – сказал Анри бодрым голосом бывалого менеджера. – Чемодан погружен, Анна готова, и мы тоже.

Филип резко повернулся к брату:

– Мы? Что ты хочешь этим сказать? Ты ведь не едешь с нами!

– Еду, – выпалил Анри. – Я так решил. Мне нужно сегодня в контору. Чем запрягать лишнюю пару, лучше доехать с тобой.

– Контора в воскресенье? – протянул Филип более с раздражением, нежели с удивлением. – Мама рассчитывает, что ты отвезешь ее в церковь.

– С ней может поехать Хакаби. А я работаю по воскресеньям, когда это необходимо моим клиентам, – пояснил Анри, кивая на Анну. – Мы еще не уточнили некоторые вопросы, без чего я не могу рассчитывать на успех в ее деле.

Филипу было недосуг вникать в логику Анри, равно как и выслушивать его аргументы. Он понял только одно – его брат абсолютно бессердечен, не понимая, что он хочет побыть только с Анной. Вот бы ему оказаться в подобном положении!

Филип украдкой взглянул на Анну. Она, похоже, не обращала никакого внимания на пикировку братьев, прилаживая небольшую бархатную шляпку над аккуратным пучком на затылке. По ней не скажешь, что она разочарована тем, что им не дают побыть наедине. Спокойна, сдержанна и так обворожительна, что ее не забудешь. И это вызывало невыносимые муки.

Перед глазами Филипа вставали яркие картины. Вот Анна сидит напротив него за завтраком. В столовой горят газовые лампы и свечи, солнце еще не взошло, и пламя бросает блики на ее одежду. Даже если бы он сам не покупал ее, он понял бы, что это из ателье Лили. Бледно-голубое атласное платье с глубоким V-образным вырезом и выпуклыми лазуритовыми пуговками по лифу очень идет Анне. Она встает, и на юбке, идеально облегающей ее совершенную фигуру, видна ослепительно яркая отделка под стать изумительной синеве ее глаз.