Безрассудство

И когда ей уже показалось, что она больше не сможет плыть, из тьмы к ней протянулась мужская рука. Феба готова была ухватиться за нее, но тут увидела руку другого мужчины, которая тоже тянулась к ней. Оба обещали спасти ее. Один из них лгал. Феба поняла, что ей нужно выбирать. И если она ошибется, то умрет…

Феба проснулась от собственного крика.

— Феба, проснись! Феба, открой глаза! — услышала она резкий встревоженный голос Габриэля.Сн крепко обхватил руками ее плечи и легонько, нетерпеливо встряхнул ее. — Ты спала. Ради Бога, женщина, проснись. Приказываю тебе! Ты слышишь меня?

Феба, медленно высвобождаясь из-под обломков сна, наконец поняла, что лежит в своей постели. Лунный свет струился в окно. Габриэль, в черном шелковом халате, сидел возле нее. Она видела, как резко проступают черты его лица в лунном свете.

Мгновение она бессмысленно глядела на него, затем, не произнеся ни звука, бросилась в его объятия, словно ища убежища.

— Черт побери, — Габриэль крепко обнял ее, — ты меня насмерть перепугала. Постарайся успокоиться. От такого крика мертвый воскреснет.

— Мне приснилось…

— Я понимаю.

— Я снова была в той пещере и пыталась плыть на свет. И тут я почему-то вспомнила проклятие из «Дамы на башне», и оно перепуталось со сном.

Он приподнял ее голову, стараясь заглянуть в глаза.

— А что это за проклятие?

— Разве ты не помнишь? — Феба заморгала, пряча слезы испуга и облегчения. — В конце «Дамы на башне» переписчик, как обычно, вставил проклятие. В нем упоминается и смерть в волнах.

— Да, помню, Феба, это только сон.

— Но все было словно наяву.

— Еще бы — после всего, что ты пережила сегодня. Может быть, я позову служанку, чтобы она посидела с тобой, пока ты не уснешь?

— Нет, уже все хорошо.

«Все хорошо, пока ты держишь меня», — но этого она не осмелилась произнести вслух. Феба прижалась к Габриэлю, словно черпая в нем силу.

Прикосновение его большого сильного тела так успокаивало ее в эту ночь. Феба вспоминала, как он поднял ее со скалы и вынес на побережье. Последние остатки страшного сна отступили.

— Феба…

— Да, Габриэль?

— Наверное, ты уже сможешь уснуть? — Голос Габриэля звучал несколько неестественно.

— Не знаю, — честно призналась она.

— Уже очень поздно. Почти два часа ночи.

— Да-да.

— Феба.

Феба обхватила Габриэля руками, пряча лицо у него на груди:

— Пожалуйста, останься.

Внезапно она почувствовала; как напряглось его тело.

— Мне не очень нравится эта идея, Феба.

— Я знаю, ты сердишься на меня. Но мне так не хочется оставаться одной.

Пальцы Габриэля чуть сжали ее волосы.

— Я не сержусь на тебя.

— Нет, ты сердишься, и я не виню тебя за это. До сих пор я была не очень-то хорошей женой, верно?

Габриэль быстро поцеловал ее волосы.

— До сих пор ты была весьма необычной женой, скажем так.

Феба глубоко вздохнула и еще теснее прижалась к нему.

— Я наговорила тогда много вздора. Теперь я понимаю. И готова стать твоей женой… по-настоящему.

Габриэль помолчал немного.

— Это потому, что боишься сегодня заснуть одна? — спросил он наконец.

— Разумеется, нет! — Рассердившись, Феба резко дернула головой и ударилась о подбородок Габриэля. Он застонал, но Фебу это не остановило. — Как вы осмеливаетесь предполагать, что я предложу вам осуществить ваши супружеские права только из страха остаться одной? Немедленно оставьте меня, милорд!

— Сомневаюсь, что мне это под силу. — Габриэль печально потирал свой подбородок. — Если даже попытаюсь встать, то рухну без сознания. От такого удара в подбородок, пожалуй, можно и к праотцам. Какой боксер давал тебе уроки, дорогая? Не Джентльмен Джексон, случайно?

Феба слегка встревожилась. Она ласково дотронулась до его щеки.

— Габриэль, я в самом деле так сильно ударила тебя?

— Да я никак не могу оправиться от сокрушительного удара. — Габриэль склонился, осторожно опуская ее на подушки. В его улыбке Феба прочитала обещание чувственных наслаждений. — Если мне повезет, я оправлюсь как раз вовремя, чтобы преподать вам очень важный урок, мадам жена.

— И какой же это урок, милорд? — Феба робко улыбнулась ему.

— Ты должна наконец узнать, что и жена тоже получает удовольствие от супружеских прав, а не один только муж.

— Я буду очень старательной ученицей, — пообещала Феба, обвивая его шею руками.

— Не беспокойся. Если ты не поймешь все с первого раза, мы будем повторять этот урок до тех пор, пока ты все не усвоишь окончательно.

Медленным, долгим поцелуем Габриэль приник к ее губам. Феба мгновенно утратила власть над своими чувствами и ответила ему со всей пылкостью, истосковавшись по той полной бесконечной близости, которую жаждала вновь пережить с Габриэлем. «Не важно, что он еще не научился любить меня, — сказала она себе. — Когда он принимает меня в свои объятия, то отдает частицу себя. Мне достаточно этого; я буду раздувать крохотный огонек его чувства, пока он не вспыхнет в пламя». И с этой мыслью Феба теснее прижалась к мужу.

Она услышала тихий смех Габриэля у самой своей щеки.

— Не так быстро, хорошая моя. На этот раз мы сделаем все как полагается.

— Не понимаю. Разве тогда мы не все сделали как полагается?

— Только отчасти. — Габриэль раздвинул складки ее ночной рубашки, высвобождая грудь. — На этот раз мы во всем будем вместе.

Феба задохнулась, чувствуя, как его язык прикасается к ее соскам. Инстинктивно она погрузила пальцы в волосы Габриэля.

— Тебе нравится, Феба?

— Да…

— Ты должна говорить мне, как тебе нравится, обо всем, что мы будем делать.

Феба облизнула губы, Габриэль осторожно покусывал ее грудь. Она почувствовала, как внутри нарастает сладостное напряжение.

— Это… это очень хорошо.

— Верно. — Габриэль приподнялся, на миг оторвавшись от нее и сбрасывая с себя халат.

Она увидела, как блестит в свете ночи его сильное мускулистое тело. Феба погладила крепкие плечи Габриэля, испытывая пьянящий восторг.

— Вы очень красивы, милорд.

— Нет, милая, совсем нет. Но если тебе так кажется, не стану спорить. — Габриэль тихо заскользил вниз по ее телу, осторожно снимая рубашку и осыпая короткими жаркими поцелуями ее груди и нежный живот. — А вот ты в самом деле прекрасна, дорогая.

Феба едва сдержала смех, но ее чувства уже пришли в смятение, и все вокруг завертелось. Смех перешел в тихий стон желания.

— Я рада, что кажусь тебе такой, Габриэль. Когда ты меня целуешь, я чувствую себя очень красивой.

— Тогда я буду все время целовать тебя, — пообещал Габриэль.

Он раздвинул ноги Фебы и лег между ними. Феба задрожала, почувствовав, как его губы касаются ее бедер. Губы Габриэля продвигались все выше, и Феба резко втянула в себя воздух.

— Подожди, Габриэль, что ты делаешь?

— Не забывай, ты должна говорить мне, как тебе это нравится. — Габриэль поцеловал завиток волос, скрывавший сладостную тайну.

Феба в ужасе сжалась.

— Остановись, Габриэль. — Ее руки с силой вцепились в его волосы. — Что ты делаешь?!

— Разве тебе не нравится? — Кончиком языка он притронулся к нежному бутону женской плоти.

— Нет! Нет! — Она уже почти кричала. — Прекрати! Немедленно прекрати! — Она рванула Габриэля за волосы.

— А-а! Сначала ты пытаешься выбить мне зубы, а теперь вырываешь последние волосы. Не всякий способен заниматься с тобой любовью, дорогая!

— Ты обещал прекратить, если я скажу, что мне не нравится, — прошептала она.

— Нет, такого я не говорил. Я просто просил тебя говорить о том, что нравится.

— Но это мне не нравится. Это слишком…

Но язык Габриэля вновь коснулся того же самого чувствительного места где-то внутри ее, и Феба утратила дар речи.

Тихий стон сотряс ее тело. Не в силах сопротивляться, она изогнулась всем телом, прижимаясь к мужу, требуя еще и еще этого странного, восхитительного прикосновения.