Навсегда в твоих объятиях (Навеки-навсегда)

Она украдкой вздохнула, пытаясь привыкнуть к мысли о грядущем замужестве. Откровенно говоря, Владимир не так отвратителен, как другие старцы с трясущимися руками и головами. Однако, учитывая, что ее родной отец был намного младше князя, Зинаида опасалась, что это будет похоже на то, словно она идет под венец со своим дедушкой.

Стараясь взять себя в руки, Зинаида утерла слезы, встала с постели и помогла Эли собрать вещи. Ее утешала мысль, что вскоре она покинет этот дом. И хотя брак с Владимиром отнюдь ее не радовал, все же это было лучше, чем опека Анны и Алексея.

Потом Зинаида прошла к Ивану, чтобы вернуть ему его книги. К счастью, больше ей не придется оспаривать догматические воззрения этого ограниченного самоучки.

— Надеюсь, теперь вы счастливы, боярышня? — Увидев его враждебный взгляд, Зинаида устало вздохнула:

— Насколько это возможно.

— Да как же не возможно, если теперь в вашем распоряжении все эти богатства? — ядовито хихикнул он.

— От богатства так мало зависит, — уныло промолвила она. — Даже самый богатый в мире человек может оставаться несчастным. Сокровища — плохая замена любящим друзьям и родным.

Иван даже фыркнул, услышав такую глупость:

— Ну, не знаю. Моя семья для меня ничего не значила. Я презирал свою мать. А отец? Мне сказали, что он был убит незадолго моего рождения, а меня, как незаконнорожденного, записали по фамилии матери. Наверное, я относился бы к нему с большим почтением, если бы он оставил на мою долю хоть какие-то средства, чтобы я был сыт и одет, покуда не научусь сам о себе заботиться.

— Мне искренне жаль, Иван, — пробормотала Зинаида с неподдельным сочувствием, начиная понимать, отчего этот человек так зол на весь свет. — Должно быть, у вас было очень трудное детство.

— Трудное, — признал Иван и горделиво улыбнулся. — Но я все преодолел и всего добился сам. И сейчас я здесь лишь благодаря самому себе.

— А вам не бывает порой одиноко?

— Одиноко? Почему? — переспросил он.

— Ну, как же? Без близких, без друзей. Вот, к примеру, такие люди, как Анна, дорожат вами и всем тем, что вы делаете или могли бы сделать…

— Я сам свой высший суд, — перебил Воронской.

Зинаида поняла, что продолжать этот разговор бессмысленно. Должно быть, Иван давно решил, что друзья и любящие родственники вовсе не нужны для счастья. Зинаиде же казалось, что подобное одиночество недостойно человека.

Потом наступило время готовиться к первому визиту в большой дом князя Владимира. Зинаида потратила на это целый час, не обращая внимания на то, что своим опозданием рискует разозлить Анну. Когда она показалась в нижней зале, княгиня уже была в бешенстве.

— Ну и сколько нам тебя ждать?! — вспылила она. — Я уверена, гадкая девчонка, что ты нарочно так долго возилась!

Зинаида лишь плечами повела при виде яростного блеска в глазах княгини и мрачной мины на лице Ивана. Однако наглый взор Алексея, вмиг прилипший к округлостям ее фигуры, вывел Зинаиду из себя. Подавляя сильное желание отвесить пощечину, Зинаида невозмутимо обратилась к Анне:

— Вы же сами хотели, чтобы я предстала перед Владимиром в наилучшем виде, не так ли?

Княгиня уже давно поняла, что Зинаиде идет практически любое платье. Ее ладную фигуру, ее светлую кожу и эти глаза, которые сегодня казались скорее зелеными, чем карими, выгодно подчеркивал роскошный наряд. Пожалуй, даже самое простенькое платье превратилась бы на ней в чудесное одеяние, но сегодняшнее было прекрасно и само по себе. Тончайшее золотое шитье покрывало воротник, края рукавов и подол. Головной убор был украшен умелыми руками, несомненно, талантливой мастерицы. Анна вспыхнула от зависти. Ей захотелось непременно услышать критическую оценку мужчин. К ее удовольствию, оба они также не прочь были взять реванш.

— Не думаю, что ради этого стоило так задерживаться. А ты что скажешь, Алексей?

Князь снисходительно ухмыльнулся, прекрасно понимая, чего ждет от него жена. И хотя красота Зинаиды была поистине редкостной, он чувствовал необходимость унизить ее и тем самым поставить на место. Он уже твердо решил сначала отдать ее Владимиру в жены, после чего, как только представится удобный случай, получить удовлетворение самому. Теперь же имело смысл подыграть прихотям супруги, не важно, насколько смешной и неприкрытой выглядела ее зависть. Тем крепче станет намерение Анны уехать к отцу, а тогда уж она ничем не сможет ему помешать.

— Наверное, нам следует дать ей еще немного времени, — молвил Алексей, — чтобы привести себя в порядок.

— О нет, мы и так уже замешкались, — решительно возразил Иван. — Прошу вас, давайте поедем.

Алексей слегка поклонился жене:

— Как прикажете, дорогая.

Анна решительно прошелестела шелковым сарафаном мимо Зинаиды и подала руку Ивану. Неразлучная парочка прошествовала на крыльцо, а Алексей, как всегда, пристроился за Зинаидой. Пока священник помогал княгине усесться в экипаж, супруг ее незаметно прижался к Зинаиде сзади. Он не обратил внимания на ее гневный взгляд, зато сильный удар маленького каблучка по мягкому сапогу вынудил Алексея отойти на почтительное расстояние.

Владимир сам вышел встретить гостей и жадно прижался губами к тонким пальчикам Зинаиды, помогая ей сойти со ступеньки экипажа. Щедро нахваливая ее красу, он проводил нареченную в приемную залу, где уже стояли, выстроившись в ряд, все его сыновья, наряженные в самые богатые кафтаны. Ивану вместе с опекунами Зинаиды пришлось последовать за будущими молодоженами. За столом старец почтительно усадил Зинаиду в мягкое кресло подле себя, предоставив остальным гостям располагаться, кому, где нравится.

Иван чуть не клокотал от злости. Ведь до того, как эта капризная девчонка его унизила, он успел побывать в этом доме почетным гостем. Сегодня же все попытки священника обратить на себя княжеское внимание в лучшем случае удостаивались рассеянного, почти незаинтересованного взгляда. И наоборот, старик, казалось, был влюблен в каждое слово, слетавшее с мило улыбающихся уст его суженой.

Зинаида же решила воспользоваться хоть малыми преимуществами своей невеселой участи и, намеренно игнорируя раздраженные взгляды Ивана и угрюмую мину Анны, продолжала болтать и смеяться со своими будущими родичами. Потом опекуны удалились с князем Владимиром, чтобы обсудить предстоящую свадьбу и приданое, оставленное боярином Александром для дочери, а также подписать брачный договор. На время их отсутствия сыновья Владимира развлекали девушку веселыми историями о своих многочисленных родственниках. Когда же опекуны и князь вернулись, Ивану пришлось проглотить еще одну горькую пилюлю. Раздражение его дошло до высшей точки. Старый жених подарил Зинаиде драгоценное ожерелье с большими бриллиантами и изумрудами, пару серег и обручальное кольцо, настолько дорогое, что оно поразило воображение всех троих спутников девушки, смотревших на подарки со странной смесью злобы и благоговения.

— Моя дражайшая Зинаида, пожалуйста, позвольте мне сложить к вашим ногам эти недостойные подношения в знак моего восхищения вами! — воскликнул Владимир, приветливо улыбаясь. — Поскольку теперь вы моя невеста, я стану одевать вас в золотую парчу и драгоценные самоцветы. Вы ни в чем не будете знать отказа.

— Ай-ай-ай, князь Владимир, — пожурила Анна, натянуто улыбаясь. — Такими неслыханными подарками вы совсем испортите Зинаиду. Я бы советовала вам поменьше баловать ее и, даже напротив, держать в повиновении, если хотите счастливо на ней жениться.

Алексей опустил свой кубок и изумленно уставился на супругу, но Анна не обратила на него внимания. Ведь по всеобщему признанию, княгиня Анна Тарасовна была куда более властной и капризной особой, чем ее муж. С самого детства она научилась добиваться исполнения любых своих прихотей. Сегодня же она желала своей сопернице самых горестных испытаний, а отнюдь не щедрых подношений.

— Чепуха, — возразил Владимир, слегка раздраженный тем, что ему берется советовать женщина, чей муж, судя по слухам, давно гуляет на стороне. — Мой богатый опыт как раз подсказывает, что женщины гораздо легче привыкают к старым разбойникам вроде меня, если нежить и баловать их. Из чувства признательности мои бывшие жены дарили мне свою привязанность, благодаря которой я и довольствовался теплом и уютом собственного дома, а не бегал по любовницам.