Китайская невеста

По негромкой команде Ло Фана носильщики вышли вперед, и Джонатану указали его место у задней левой ручки носилок жены. Другие носильщики не обращали на него никакого внимания, как и охранники, вооруженные куминами.

Не задерживаясь более, вся группа двинулась в путь, и Джонатан, глядя на носильщиков, также двумя руками прижал к плечу ручку носилок своей возлюбленной. Вокруг носилок выстроился экскорт, Ло Фан и Кай заняли место впереди.

Джонатан расслышал приглушенный смешок жены, но промолчал, решив что так будет лучше. Процессия двинулась вниз по склону холма, и он обнаружил, что оказывается совсем не просто держать ручку паланкина на плече. Но он справился. Постепенно охватившее его напряжение спало, когда он увидел, что прохожие почти не обращали внимания на процессию.

Когда они спустились к подножию холма и подошли к трущобам, Джонатан изо всех сил старался не встречаться ни с кем взглядом. Затем, мало-помалу, он начал замечать, что происходило нечто совершенно странное: толпа расступалась перед ними с поразительной поспешностью, а большинство людей вообще старались не смотреть в сторону носилок и их эскорта. Наконец до него дошел смысл происходившего.

Жители Кантона не только отлично знали униформу членов Общества Быков, но также и то, что эти патриоты, которые не колеблясь совершат убийство и другие акты насилия, если сочтут их необходимыми, представляли высший авторитет в городе. Они пользовались большим уважением, и их опасались гораздо больше, нежели гвардейцев гарнизона наместника. Видимо, Ло Фан и Кай решили, что грим, скрывавший двух «заморских дьяволов», находившихся в процессии, следовало дополнить внушением ужаса и почтения к Обществу Быков, члены которого, как полагали многие, выполняли важное задание, раз так откровенно нарушали закон, категорически запрещавший существование каких-либо тайных организаций.

Даже когда группа шествовала по кварталам, изобиловавшим бандами преступников, известных как тонги, люди старались держаться в стороне от процессии. Стражам, вооруженным куминами, не было необходимости держать людей на расстоянии. Судя по всему, никаких осложнений и неприятных инцидентов не предвиделось, и Джонатан понемногу успокоился.

Однако волнение вернулось вновь, когда процессия подошла к Воротам петиций, где китайцы, как входившие, так и выходившие из города, были обязаны отвечать на вопросы офицера охраны. Однако дежурный офицер, видимо, был предупрежден. Он повернулся спиной к процессии, беседуя с подчиненными, а солдаты стояли неподвижно, не предпринимая ни малейших попыток помешать их проходу через ворота.

Процессия благополучно добралась до боковых аллей, ведших на задний двор главного склада Сун Чжао. Носилки опустили на землю. Джонатан помог Лайцзе-лу сойти на землю и крепко обнял.

Члены Общества Быков беззвучно исчезли, не подав вида, что догадались о присутствии двух «заморских дьяволов».

— Я у вас в неоплатном долгу, — сказал Джонатан, обращаясь к Ло Фану.

— Мы еще встретимся, — ответил высокий китаец и, повернувшись, двинулся прочь.

Сара и Джонатан смыли краску в конторе Сун Чжао, затем американец переоделся в свой собственный костюм. После этого в сопровождении Кая, следовавшего по пятам, он повел жену и Сару к их новому жилищу — клиперу. На борт закатывали последние бочки с водой, крепили последние ящики с грузом в трюмах. Все матросы поднялись на палубу, ожидая команды к отплытию.

Когда они приблизились вплотную к судну, Лайцзе-лу увидела свое имя, выведенное золотыми буквами по его борту. Как завороженная разглядывала она вырезанную из дерева фигуру юной китаянки, затем перевела взгляд на мужа.

— Это твой корабль, — проговорил он, — я построил его для тебя.

Слезы выступили на глазах Лайцзе-лу, когда Джонатан объяснил, что хотя компания «Рейкхелл и Бойнтон» будет использовать корабль, но часть прибыли, причитающаяся владельцу, будет поступать в банк на счет, открытый на ее имя. Лайцзе-лу не могла представить сколько долгих месяцев провел он обдумывая, конструируя и строя этот необыкновенный клипер. Чувства настолько захлестнули Лайцзе-лу, что она не могла вымолвить ни слова и просто стиснула руку Джонатана.

Оливер приветствовал капитана на борту судна, а Джонатан представил офицеров и боцмана своей жене, ее отцу и Саре, которая повергла команду в изумление, заявив:

— О, я вижу все в порядке, мне нравятся его очертания. А паруса, похоже, самые большие изо всех, виденных мною в жизни.

Джонатан провел всех по кораблю, и Сара сразу же отметила, что коробки с одеждой, которая потребуется ей во время плавания, уже стояли у нее в каюте, как и коробки Лайцзе-лу поджидали свою хозяйку в большой каюте, которую той предстояло занять вместе с мужем.

Пришло время прощаться, и корабль стал готовиться к отплытию. Кай подошел сперва в Лайцзе-лу и поклонился девушке, которую он оберегал с самого ее детства.

— Воспоминания о тебе будут моей усладой до конца моих дней, — проговорил он.

Сара Эплгейт, умышленно не желая обнаруживать свои чувства, быстро бросила мажордому на кантонском наречии:

— Веди себя прилично, Кай. Не ввязывайся в драки, не играй в азартные игры и кончай спускать все свои деньги на этих прощелыг-предсказателей.

Кай усмехнулся, а затем обратился к Джонатану с вопросом, немало озадачившим его:

— Что ты будешь делать, если твоя страна присоединится к Великобритании в войне против Срединного Царства?

— Соединенные Штаты не начнут войны против Китая. А я никогда не подниму руки против своих братьев. Народ моей жены отныне мой народ, и я с удовольствием стану сражаться рядом с ним.

Джонатан и мажордом смерили друг друга взглядом, затем Кай резко повернулся и сошел на берег.

Пришла очередь Сун Чжао прощаться. Сара перешла на резкий тон, чтобы скрыть охватившие ее чувства.

— Я наказала повару, чтоб он не давал вам слишком много жареных блюд, — сказала она. — Кроме того, я столько лет изучала китайские иероглифы, что теперь вправе надеяться получать от вас ответ на мои письма.

— На все и всегда, — с тяжестью и грустью в голосе ответил Чжао. — Я прощаюсь с легким сердцем, потому что самое бесценное мое сокровище в твоих руках, Сара.

Джонатан пожал руку тестю и сказал:

— В будущем мы будем более регулярно поддерживать связь. И я клянусь, сделаю для Лайцзе-лу все, что вы делали для нее в прошлом.

— Именно поэтому я со спокойным сердцем вверяю ее тебе.

Пришло время прощаться отцу и дочери. Обычай не позволял представителям их класса проявлять свои эмоции в присутствии посторонних, однако даже теперь молодая женщина не сдержала себя, бросившись в объятия отца. Они поцеловали друг друга на прощание и отстранились друг от друга, не проронив ни единого слова. Оба контролировали чувства, не давая им воли, ни одна слезинка не навернулась на глаза, пока отец спускался по трапу на берег.

На клипере подняли кливеры и топсели. Корабль медленно двинулся от причала по направлению к забитой судами гавани. Лайцзе-лу, стоя у борта, махала на прощание рукой отцу и Каю. Сара громко всхлипывала.

Джонатан знал, что следует чем-то хоть немного отвлечь внимание, и вслед за полосатым со звездами флагом Соединенных Штатов на мачте взвился новый вымпел — флаг с изображением Древа жизни.

Лайцзе-лу внимательно посмотрела на вымпел, затем на своего мужа.

— Ты обо всем подумал, — нежно произнесла она.

Он улыбнулся в ответ.

— Еще много таких вымпелов будет изготовлено в мое отсутствие, — пояснил он. — Как только они будут готовы, я отдам приказ, чтобы каждое судно компании «Рейкхелл и Бойнтон» несло один из них на своем флагштоке. Вскоре этот вымпел будут знать в большинстве портов мира.

Выражение глаз Лайцзе-лу сказало ему все, что он хотел знать. Несмотря на грусть, охватившую ее из-за расставания с отцом, тем не менее она всей душой мечтала быть там, где находится ее муж.

Женщины оставались на палубе в течение двух часов, а затем отправились в свои каюты распаковывать вещи. Джонатан назначил на вахту Илайджу Уилбора, а Хомера Эллисона пригласил присоединиться к обеду в офицерской каюте.