Дикий цветок

Джеф заглянул в корзинку, до краев наполненную лентами, кухонными принадлежностями, новой кружевной скатертью, бумагой для письма, мельницей для перца и коробкой с винтовочными патронами.

— Не отказывайте себе ни в чем, Шелби. Мы возьмем все это.

Он взял у нее корзинку, прежде чем она успела что-либо возразить, и они с Джеки пошли вперед по проходу.

— Вы уже погрузили мою покупку в тележку?

— Какую это покупку? — поинтересовалась Шелби, едва поспевая за двумя высокими, длинноногими мужчинами.

— Разве вы не хотите, чтобы это было для вас сюрпризом? — ответил Джеф. Он и сам удивился, как ласково прозвучал его голос.

Шелби как будто смутилась.

— Мой служащий положил его к вам в тележку, — заверил Швуб Джефа. Подсчитывая общую стоимость покупок, он продолжал болтать о том, о сем.

— М-да… может быть, вы компаньоны не только на ранчо?

Покраснев до самых корней волос, Шелби пробормотала:

— Нет, что вы, мистер Швуб… я… — Ага, понимаю!

Он подмигнул и широко улыбнулся им обоим.

— Да нет, это совсем не то! Я хотела сказать, мы с мистером Уэстоном друзья — ничего более, исключительно деловые отношения.

Вид, у Джеки, когда он заворачивал ее покупки, был разочарованный.

— А жаль! То-то в городе оживились бы, если б между вами, завязался роман!

Тут в голову ему пришла другая мысль; он внимательно оглядел Джефа поверх очков в проволочной оправе.

— Ну, раз ваше сердце не занято, может быть, вам интересно будет узнать, что в Коди в скором времени появятся три молодые, незамужние красавицы! Наш новый доктор, глубокоуважаемый Луис Хоу, сказал мне, что его семья уже выехала сюда — в том числе и очаровательное трио его дочерей!

Нахмурившись, Шелби потянулась за одним из своих свертков, но Джефу пришлось задержаться, чтобы расплатиться с Джеки Швубом.

— Здесь, по-моему, немного душно, я подожду вас на улице. Приятно было повидаться с вами, мистер Швуб!

Прогуливаясь взад-вперед по дощатому настилу, предохранявшему пешеходов от грязи на Шеридан-авеню, Шелби почувствовала, как огорчает ее одно только предположение, что Джеф может заинтересоваться другой женщиной. Что, если он решит поухаживать за одной из хорошеньких дочек доктора Хоу? Они наверняка блестящие, очаровательные, и при этом настоящие барышни — элегантные, изящные, с замысловатыми прическами и в платьях по последней моде. Она окинула взглядом свою юбку с разрезом, заляпанные грязью сапоги и свою длинную, перекинутую через плечо косу и нахмурилась, оттопырив нижнюю губку.

— Что случилось, шалунишка? — весело спросил Джеф, подходя к ней сзади, весь обвешанный пакетами.

— И нечего вам так называть меня, — насупилась она. — Как будто я какой-нибудь мальчишка-беспризорник!

— Не согласен.

Он направился к тележке, и Шелби пришлось поспешить, чтобы не отстать.

— Мне кажется, слово «шалунишка» может относиться также, и к очаровательной озорнице… какая вы и есть, когда не злите меня и не выводите из себя!

— А какой для меня сюрприз?

Она схватила его за рукав, когда они подошли к тележке. — Я покажу вам, когда мы приедем домой. Ожидание поможет вам развивать силу воли. — Джеф потянул ее вперед, добавив: — Ваша привычка действовать необдуманно, сгоряча может навлечь на нас обоих серьезные неприятности!

Джеф настоял на том, чтобы остановиться и оплатить просроченные счета ранчо «Саншайн», объяснив Шелби, что он заглянул в ее бухгалтерские книги для ее же собственного блага. Она ненадолго надулась, но оттаяла, к тому времени как они тронулись в неблизкий обратный путь. Предзакатное солнце обливало их своим сиянием, соскальзывая за вершины гор на западе от Коди, и воды в реке Шошони рябили и искрились на ветру, гнавшем через дорогу вертящиеся шары перекати-поля.

— Вы обещали рассказать мне про жену Барта Кролла, — напомнила Джефу Шелби. — Она очень страшная?

— Совсем нет, — ответил он, невольно рассмеявшись. — Как это вы так можете — говорить первое, что придет вам на ум?

— Если бы вы знали мою семью, со всеми ее многочисленными бабушками и дедушками, вы бы, наверное, поняли. Все они такие решительные, энергичные, умные, так что мне еще ребенком пришлось научиться постоять за себя за общим столом, не то меня никто бы никогда не услышал!

Она уперлась ногами в передний бортик тележки и улыбнулась:

— Обеды в вашей семье были, должно быть, невероятно благопристойными и чинными по сравнению с нашими.

Джеф усмехнулся:

— Я, по большей части, обедал в частных закрытых школах, где разговоры были вообще запрещены.

— Но это ужасно!

Потрясенная, она почувствовала, что глаза ее наполняются слезами.

— Как это грустно — быть ребенком и расти вдали от дома, от своих любящих родителей! Сколько же вам было лет, когда вас отправили в школу?

— Восемь, наверное, или шесть. Не помню. И это было не так уж трагично, поскольку моя семья не отличается теплотой и весьма сдержанна в проявлении каких-либо чувств. В те вечера, когда я бывал дома, я, по обыкновению, ужинал с няней.

— Перестаньте! Я сейчас заплачу, и у меня потечет из носа, а у меня нет с собой носового платка! Джеф засмеялся, согретый, ее сочувствием.

— Не стоит проливать слезы над прошлым. Я никогда этого не делаю: я запер свои воспоминания много лет назад. Они не столько печальны, сколько скучны.

Он потянулся и коснулся ее щеки своим уже слегка загрубевшим пальцем.

— Вы бы лучше поплакали над Вивиан Кролл. Вот это и в самом деле трагический персонаж.

— Я могу понять, почему вам жаль того, кто вынужден жить с этим человеком, но зачем же она вообще выходила за него замуж?

— Я, конечно, не беседовал с миссис Кролл долго и по душам, тем более что ее отвратительный муженек не спускал с меня глаз, но она действительно «невеста по почте». Она вроде бы жила в Сент-Луисе и в Рождество, на пожаре, потеряла всех своих близких. Осталась совсем одна в целом свете, так что это предложение от Барта Кролла было для нее спасением.

Джеф стегнул лошадей, желая, добраться домой до того, как стемнеет.

— Все это выглядит, однако, так, будто она заключила сделку с самим дьяволом, у нее такой страдальческий взгляд!