Гордость и предубеждение-2

Они проводили карету взглядом.

— Чарлз способен приобрести поместье, даже не попытавшись потребовать возмещения за ремонтные работы, — возмутился Дарси. — Он взял Незерфилд в аренду на десять лет, даже не поднявшись посмотреть комнаты наверху.

— Бингли повезло, что у него есть такой разумный друг, как ты, который удерживает его от необдуманных действий. — Элизабет взяла мужа под руку.

— С этим не поспоришь.

— Но и тебе тоже, конечно же, повезло не меньше — иметь друга, который столь дорожит твоими наставлениями, — с улыбкой заметила Элизабет.

Он спокойно посмотрел на жену:

— Как компенсация, полагаю я. За неимением жены, которая дорожила бы моими советами?

— Я очень ценю твои советы и даже твои наставления. Только я не подчиняюсь им бездумно, раскрыв от восхищения рот. Но разве тебе понравилось бы, если бы я так делала?

— У меня не было случая оценить подобное счастье.

— Может, ты бы и насладился представлением первый раз, но уже через два месяца с того дня, как ты полностью подчинишь меня, ты вообще перестанешь замечать меня.

— Вряд ли. — Он засмеялся.

— Прогуляешься со мной, Фицуильям? У нас есть неделя, когда мы сможем быть предоставлены самим себе, прежде чем приедут Гардинеры. Давай начнем наслаждаться нашим уединением уже сейчас.

Она взяла его под руку с одной стороны, а Джорджиана — с другой, и они направились к мосту через речку.

— Хёрсты и мисс Бингли были разочарованы, что ты не присоединилась к ним в поездке в Скарборо, Джорджиана. Китти аж трепетала от радости, когда ее взяли вместо тебя.

— Я с большим удовольствием побуду здесь с тобой и Фицуильямом. Надеюсь, Китти понравится там. Она…

— Продолжай.

— Ничего существенного.

— Нет уж говори, раз начала, — засмеялась Элизабет.

— Я подумала, что Китти — правда, это случилось уже накануне отъезда — испытывала двойственное чувство по поводу этой поездки в Скарборо.

— Все из-за письма от моего папы. Я показала миссис Хёрст ту часть, которая касалась Китти, и Луиза клятвенно пообещала не подпускать Китти к красным мундирам ближе, чем на двадцать футов.

— Да, думаю, как раз из-за этого.

— Ты можешь в этом даже не сомневаться.

Они остановились на мосту, глядя на речку, несущую свои воды к озеру. Отражения вздымающихся облаков слегка колыхались на воде. Джорджиана куталась в пальто. Они пересекли мост и вошли в лес, смеряя свой обычно быстрый темп, чтобы подстроиться к неторопливой походке Джорджианы. Ветер посвежел, пока они бродили по тропинкам. Элизабет забежала немного вперед и остановилась, повернувшись к ним.

— Как же замечательно, когда мы с вами одни! — воскликнула она. — Мне хорошо с друзьями, но и без них мне тоже нравится.

— Моя нерасположенность к обществу растет с каждым днем, — признался Дарси. — Скажи, а ты можешь представить себе нашу счастливую жизнь здесь?

— На какое-то время. — Элизабет, смеясь, упорхнула от них прочь.

— Выходит, нас тебе для счастья недостаточно? — неожиданно улыбаясь, поинтересовался он.

— Не совсем. Я похожа на папу. Над кем же мне смеяться, если у меня недостает предметов для изучения?

В ответ он опять улыбнулся, но улыбка не затронула его глаз.

— И потом, ты же не разлучишь меня с моими сестрами, — добавила она.

— У тебя и здесь есть сестра. Думаю, она предана тебе так, словно знакома с тобой всю жизнь.

— Я не смогу выдержать сравнение с сестрами, которых Элизабет любила всю свою жизнь, — запротестовала Джорджиана.

— Можешь и выдерживаешь! Но я не перестаю любить Джейн, полюбив тебя, — сказала Элизабет.

— А я, естественно, не исключаю ваших родственников из нашего семейного круга, — уточнил в ответ Дарси.

Элизабет молча улыбнулась и, развернувшись, пошла по тропинке впереди них.

— Полагаю, сэр, вопрос заключается в том, чтобы удержать меня подальше от Лондона! — после короткого молчания, не оглядываясь, она бросила мужу через плечо.

— Нет, конечно. Просто в данный момент я вкушаю истинное удовольствие от возможности ни с кем не делить тебя, и это породило минутную фантазию, что так может продолжаться и дальше.

— О господи! — воскликнула Элизабет и снова повернулась к нему лицом. — Если ты начнешь грезить наяву, я перестану тебя узнавать, Фицуильям.

Он засмеялся и протянул ей руку. Элизабет взяла его за руку, и они втроем пошли дальше.

Ветер начал скрипеть в деревьях и рвать пальто дам. Джорджиана дрожала, и они повернули обратно к дому. К тому моменту, как они пересекли небольшой мост на обратном пути, темные тучи уже сгустились.

— Для вас только что пришло письмо из ДипДина, мадам, — сказал лакей, принимая пальто у Элизабет.

На подносе лежал конверт в черной рамке, заранее сообщая его содержание. Маркиза писала, что ее племянник, лорд Брэдфорд, умер, так и не приходя в сознание. Родне теперь в первую очередь требовалось совладать с леди Брэдфорд, чье демонстрирование истеричной печали угрожало будущему малышу. До появления на свет ребенка оставалось неизвестным, кому предстоит унаследовать титул графа и впоследствии стать следующим маркизом. Джорджиана вспыхнула. Как же он изменится, добрый и чуткий лейтенант, если ему предстоит наследовать за братом титул. Преисполненный сознанием личной значимости, он вряд ли станет тогда беспокоиться о чьих-либо чувствах, кроме своих собственных.

В Скарборо грустные новости о смерти лорда Брэдфорда никого особенно не затронули. Разве что Кэролайн сожалела о том, что не обратила свое внимание на скромного друга полковника. Ее сестра, миссис Хёрст, с головой ушла в свои обязанности. Кэролайн не нуждалась в ее опеке, но Китти под присмотром Луизы оказалась в полной безопасности. Офицеры полка, расквартированного около Скарборо, изъявляли желание быть представленными мисс Беннет на нескольких ассамблеях и вечерах. Но их встречали вежливые отказы миссис Хёрст, которая ссылалась на чрезмерную застенчивость молодой леди. Небольшой намек позволил церемониймейстеру ассамблеи уяснить, что робость мисс Беннет легко преодолима наличием у офицера некоторого минимального дохода.

Иногда удавалось уговорить мистера Хёрста сопровождать дам на прогулках. Тогда он предпочитал прогуливаться по набережной, дыша морским воздухом, под руку с женой. Миссис Хёрст выглядела столь же изящно, как всегда, несмотря на некоторую округлость, которая еще оставалась после родов. Она намеревалась избавиться от этого посредством длительных прогулок и морских купаний. Временами молодые родители вспоминали о своем крошечном отпрыске, который благополучно рос у кормилицы в деревне.

— Мистер Хёрст, мы могли бы повидать нашего дорогого малютку в ноябре, по пути в Лондон, — как-то предложила Луиза.

— Я не вижу никакой надобности в этом, пока он не стал ходить и не научился говорить. А уж тогда, возможно, можно будет и забрать его домой.

— Естественно, нет никакой надобности привозить его домой в течение этого года или даже дольше. Но мне хотелось бы посмотреть, как он растет.

— Тебе нет нужды делать это, Луиза. Миссис Тингам, жена викария, разве не навещает его?

— Она в самом деле навещает малыша, мой дорогой. Но я не хочу, чтобы она говорила, будто больше интересуется моим ребенком, чем я, его мать.

— Интересно, зачем же я тогда плачу этой кормилице, Луиза?

— Дорогой, но леди Рирдон не одобряет, когда детей полностью оставляют на попечение кормилицы надолго и при этом не навещают их.

— Леди Рирдон, говоришь? Ладно, ладно, тогда лучше заехать взглянуть на него, хотя, должен подчеркнуть, это нам совсем не по дороге.

Миссис Хёрст улыбнулась и обернулась через плечо к Кэролайн, которая прогуливалась под руку с Китти.

— Кэролайн, дорогая моя, разве это не мисс Уиттэйкер?

— Даже не сомневайся, это она. Только взгляни, Китти, вон туда. Тебе доводилось видеть такую прелестную шляпу?

— Так это мисс Арабелла Уиттэйкер, племянница маркизы? Какая же она красивая! — воскликнула Китти.