Любовный поединок

— А что ты думаешь о моем аресте?

— Этот орешек мне не по зубам.

После того, как Блэки удалился, Джулиан в одиночестве допивал свой коктейль в тиши кабинета. Оружие, которым он собирался сражаться с Уордами, выпало из его рук. Да и нужно ли оно ему более? Сэр Роберт умер, похоронен, а Джереми Уорд не враг Джулиана, а лишь несчастный наследник своего отца. Разорять до конца семью Уордов не входило в планы Джулиана. Рэйнор ощущал пустоту в душе. Цель вроде бы достигнута, но охотник оказался без добычи. Победа не принесла лавров победителю.

Лишь одна, внешне незначительная, мысль будоражила его мозг. Вмешательство лорда Чарльза в финансовые дела Джереми представлялось весьма странным. Если уж он так хотел помочь Уордам, почему бы ему просто не отстегнуть Джереми необходимую сумму? И откуда он узнал о долговых расписках, хранящихся в сейфе игорного дома Рэйнора?

Только он сам и Блэки имели доступ к этому сейфу и к его шифру.

Джулиан распахнул тяжелую дверцу. Все бумаги были в целости и лежали в том же порядке, как он оставил их два года тому назад. Ни одна чужая рука не коснулась их. Сверху лежал испорченный непогодой и яростной борьбой между ним и Сереной брачный сертификат. Он был смят, края надорваны, чернила кое-где расплылись.

Довольно долго Джулиан разглядывал его, потом вновь убрал на место, закрыл сейф и задвинул потайную панель.

Массивные напольные часы отбили именно то время, которое он ожидал. Близилось его свидание с графом Керкландом в сверхважном министерстве, которым руководил этот лорд.

— Я с-слишком с большим опозданием узнал о вашем исчезновении. И не очень п-понял, куда и как вы пропали.

Лорд Керкланд наполнил два бокала шерри. Один из них он легким движением пальца придвинул по полированной поверхности стола Джулиану, другой медленно поднес ко рту и слегка пригубил.

— Я хочу узнать, кто санкционировал мой арест? Неужели так сложно ответить на мой вопрос? — Джулиан решил пренебречь некоторыми тонкостями этикета.

Заикание лорда Керкланда не уменьшилось и не усилилось. Оно осталось в той же благополучной норме, которая придавала своеобразную прелесть любому высказыванию члена правительства.

— Я н-никак не могу поверить, что ваш арест был кем-то одобрен в нынешнем к-кабинете. Я не нашел ни в м-мэрии, ни в м-министерстве внутренних дел никаких б-бумаг, где бы упоминалась ваша фамилия. Это с-слишком старая история. Она уже п-поросла мхом.

Джулиан смотрел поверх его головы на одну из картин, украшавших стену кабинета министра Его Величества. В душе его возникло странное чувство, будто он вновь беззаботный шаловливый мальчик, а его мать со сдержанной доброжелательной улыбкой наблюдает за ним.

Горло его пересохло, он был близок к обмороку и выпил одним глотком предложенное ему министром шерри, словно спасительное лекарство, растворенное в ледяной воде.

— Художник не так х-хорош, но сходство он уловил в-великолепно… — вроде бы ничего не заметив, прокомментировал лорд Керкланд.

— Очень красивая женщина! — в тон ему произнес Джулиан и небрежно поинтересовался: — Кто она?

— Моя сестра. П-портрет был написан накануне ее исчезновения.

— Но я слышал, что все картины сгорели во время пожара.

— Вы совершенно п-правы! Это единственное, что я за большие деньги смог восстановить. 3-за большие деньги — по обгоревшим остаткам!

Для лорда Керкланда это была лишь старшая сестра, для Джулиана его мать, его Богиня любви и нежности, которой он молился.

Он попробовал забросить удочку с наживкой в темный омут памяти уважаемого министра.

— Я много слышал различных пересудов об этой трагической истории.

— Интересно, ч-что же вы слышали? — рука лорда едва заметно дрогнула, и горлышко графина, из которого он наливал шерри в опустевшие бокалы, чуть звякнуло. Почти незаметный звон стекла о стекло. — Я удивлен, что л-люди вспоминают такую старую историю.

— Я слышал, что сэр Роберт Уорд устроил настоящую травлю на человека, который женился на вашей сестре, и в конце концов довел его до жалкой и позорной смерти в тюрьме.

— Здесь много неясностей, мой друг. Вас это не касается ни в малейшей с-степени.

— Что с нею сталось? — не удержался от прямого вопроса Джулиан.

— С моей с-старшей сестрой Гарриет? — переспросил граф. — Ничего хорошего! Ее с-след потерялся. Она старше меня на десять лет, и, когда я вылез из коротких ш-штанишек и начал поиски, ни одна ищейка не унюхала ее с-след. Она мертва, наверное… — Граф вздохнул. — Аг-гдеее могила — Бог знает!

— Вы уверены, что эта женщина на портрете, то есть ваша сестра Гарриет, мертва? — жестко спросил Джулиан.

— Ренни — этот ж-жалкий учителишка, нанялся на службу к лорду Хорнсби. При заключении контракта он уже тогда заявил, что является в-вдовцом. Кому верить на этом с-свете! Если бы Г-гарриет была жива, она обязательно подала бы мне з-знак. Мы так любили друг д-друга в детстве.

Джулиан помнил условия принятия на службу в семейство лорда Хорнсби домашнего учителя — он должен был быть холост! С момента подписания этого жестокого договора Джулиан лишился отца. Их семейное гнездо мгновенно раздавил безжалостный сапог нанимателя. Джулиан не мог удержаться от других каверзных вопросов.

— Сэр Роберт боялся разоблачения со стороны Ренни? Ведь учитель был человеком грамотным. Он бы сумел оправдаться письменно перед судом и, наоборот, утопить своего обвинителя.

— К-когда идет такая б-битва, кто думает о потерях? Показания раскаявшегося лорда весят на фунт серебра больше, чем г-грошовая бумажка, начертанная спьяну каким-то провинциальным г-грамотеем. Я с-скорблю о своей сестре, но у меня немало и других забот.

Вежливый стук в дверь подтвердил заявление лорда. Секретарь явился с целой кипой бумаг, требующих немедленной подписи министра. Сановник и секретарь, казалось, разговаривали на самом обыкновенном английском языке, но присутствующий здесь же в кабинете Джулиан не понял из их беседы ни слова. Впрочем, его не интересовали государственные «тайны».

После того, как секретарь удалился, лорд Керкланд вновь уделил все свое внимание Джулиану.

— Я в-вызвал вас, чтобы принести извинения… Вы понимаете за ч-что?

— Понимаю. За то, что на меня надели кандалы и продали в рабство. Это мелочь, пустяк, если смотреть на это с вершины государственных интересов.

Граф горестно вздохнул.

— Никто так и не разобрался, что п-произошлотой ночью. У нас столько различных секретных с-служб и столько бандитов, напяливших на себя официальные мундиры. Мятежи в-вспыхивают везде, и у меня не хватает людей, ч-чтобы их подавить, и, честно признаюсь, доносчиков, чтоб п-предупредить мятежи в зародыше. В тс ззлосчастные дни, как мне помнится, несколько сот моряков сошли на берег с кораблей, напились до неприличия и устроили п-пожары по всему Лондону.

— Насколько мне помнится, в ночь моего ареста ничто не горело, а били меня солдаты в красных мундирах.

— Я не уверен, что это были настоящие с-солдаты. Может быть, это были переодетые разбойники?

— Однако, несмотря на свою занятость, вы быстро отреагировали на мой арест. Вы опечатали ли мою сооственность и распустили по домам моих слуг.

— Мне сейчас т-трудно припомнить детали. Все-таки п-прошло два года, — лорд Керкланд наморщил лоб. — Надеюсь, подобное не с-случится с вами опять. Может б-быть, наше расследование шло бы успешнее, если бы вы сообщили нам п-приметы ваших похитителей.

Джулиан тотчас вспомнил «хорошенькое» личико негодяя, на котором он оставил неизгладимую отметину. Лорд Керкланд между тем продолжал свой плавно текущий монолог.

— Ни магистрат, ни управление полиции не зафиксировали в с-своих бумагах факт в-вашего ареста. З-значит, все то, что совершено, совершенно противозаконно. Вы чисты перед Короной, а мы перед вами в-виноваты. Укажите на того, кого вы подозреваете, и эта личность не избежит н-наказания.

— К сожалению, я не могу назвать кого-то конкретно.